Идиот. Данила тут недавно заикнулся, что Герин *барь-муж – достаточно крутой чувак. Его поддерживает прямой конкурент Александра Николаевича, и он под его крылышком творит полнейший беспредел.
Неужели счастье в этом? Что оно для тебя? Ребёнок. Ты родила этому отморозку ребёнка. Наверное, в этом ты видела счастье… никаких тебе забот, проблем. Ничего.
Впрочем, тот, кто я есть сейчас, это целиком и полностью твоя заслуга. Если бы не твоя бл*дская свадьба, я бы не заставил себя выползти из этой ямы, сделать невозможное, сломать себя и собрать заново. А ты, моя милая, наглядно показала мне, что любовь и всё возвышенное – х*йня. Хочешь жить – умей вертеться, хочешь жить хорошо – умей вертеться там, где крутятся большие бабки.
Паркуюсь.
Лизка «нечаянно» роняет на выходе из машины сумочку, показательно наклоняясь за ней, так чтобы я видел её жопу в стрингачах.
Какого я вообще сюда припёрся?
Пока мадам копается с сумкой и своими сиськами, закрываю дверь с её стороны и уезжаю отсюда. На х*й это все.
Лизонька в шоке, что-то кричит вслед, размахивая наманикюренными ручками с длинными когтями.
Прибавляю рэпчик погромче, и тупо катаюсь по Москве. Ловлю пробки четыре, но расцениваю их как время подумать. Но если подумать, мой час стоит слишком дорого, чтобы простаивать его где-то на улицах города.
После семи звонит Окс, рассказывает о местных рекламных предложениях . Я не могу просто прилететь. Любая моя вылазка куда бы то ни было – это работа.
Под вечер докатываюсь до Ма. Кидаю машину под окнами. Марина теперь вновь живёт в своей квартире в городе. Работает в обычной школе. Как умер дед, она не захотела оставаться в этой элитной школе. В этом я её поддерживаю, да и обеспечить, чтобы ни в чём не нуждалась, тоже могу.
Поднимаюсь на этаж, звоню. Уже давно не открываю дверь своим ключом.
– Привет, – Ма в халате, видимо, ложится спать.
– Я поздно? Прости, что не позвонил.
– Да что ты. Заходи, а то прилетел ещё позавчера, а виделись не больше часа.
– Дела.
– Какой деловой. Чай, кофе, может, есть будешь?
– Всё буду.
– Хорошо, пойдём на кухню.
Скидываю кроссовки и тащусь следом.
– Розовые тарелки? – приподымаю бровь.
– Захотелось, – на лице проскальзывает улыбка смущения.
– Ну, если захотелось, почему бы и нет. Как ты?
Мама вздыхает и садится напротив.
– Уже лучше. Но всё равно никак не могу свыкнуться, что его больше нет.
– Да, дед был крутой мужик – мировой.
– Да, папа был всегда такой активный, весёлый.
– Мам, – сжимаю её тонкую руку.
– Всё хорошо, сынок, от этого никуда не деться. Все там будем.
– Это точно. Слушай, – меняю тему, – Даня предложил за город смотаться, поедешь?
– Ну что я там буду делать?
– Спа, все дела. И Александр Николаевич подтянется.
– Богдан!
– Что Богдан? Жили б уже вместе. Как дети, ей-богу!
– Цыц, – смеётся, – всё не так просто, сынок.
– Ой, мам, я пришёл к выводу, что всё очень просто. Берёшь и делаешь. А все эти «непросто» – чисто в голове.
– Может быть. Сам-то как?
– Работаю.
– Я не об этом… Как Окс?
– Работает. Я уже говорил, что у нас чисто рабочие отношения.
– Вот это и печально. Хорошая девушка.
– Нормально.
– Неужели… ты всё ещё?
– Нет.
– Она уже давно замужем, ребёнка родила. Отпусти её…
– Я и не держу.
– Тогда себя отпусти.
– И себя тоже.
Отвечаю, как себе. А смысл врать? Я на Гере был помешан с семнадцати лет, всё, что делал после, – прямое доказательство ей, что я чего-то стою. Всю грёбаную жизнь ей что-то доказываю. Но ей пох*й. Это я тоже прекрасно понимаю, но отпустить не могу. Всех с ней сравниваю и ненавижу её за это. С*ку.
Я уже давно понял, что назад дороги нет, что с ней нам жизни нет, да и её в моей жизни нет и не будет. Понял и живу так, как умею.
Без лишних заморочек и, упаси Боже, великой любви.
– Ладно, не будем об этом, когда, ты там говоришь, в спа?
– В субботу.
– Я подумаю.
– Договорились. Слушай, я останусь у тебя сегодня?
– Что за глупые вопросы?
– Ну я так, не бери в голову.
В комнате мама суетливо застилает постель, что-то поправляет, улыбается.
– Спасибо, – обнимаю её за плечи, целуя в щеку.
– Спокойной ночи.
– И тебе.
Мама уходит, а я стою в тёмной комнате и смотрю в окно. Обычный двор. Многоэтажки, в окнах которых горит свет. Четверг.
Чем дальше, тем меньше хочу возвращаться в Москву. Она тяготит. Подтягивает воспоминания о родителях, детдоме, первых неудачах… Гере. Последнее – это скорее приписка, чем абсолютная истина.
Харе. Пора спать.
Кидаю вещи в кресло и без сил ложусь под одеяло. Надеюсь, высплюсь.
***
В субботу, как и договаривались, сваливаем за город. Очень занимательная территория.
Доронин притаскивает с собой очередную шлюху. Вся силиконовая, говорит с придыханием, пытается выглядеть умнее и лучше, чем есть на самом деле. Это бросается в глаза, как и её дорогое, но безвкусное платье.
Это похоже на комедию, но она слишком трагична. Марина осталась в городе, и, смотря на Данилкину пассию, я рад, что она решила отказаться. Зато взяла билеты в Коста-Рику, ей всё же нужен отдых. А лучше смена обстановки.
Расположившись в зоне у бассейна, накатываю себе ещё вискаря, замечая Окс. Позвать её сюда – гениальная идея Данилки. Идиот.
Она присаживается напротив, протягивая свой бокал с шампанским. Салютует. Киваю, слыша лёгкий звон стекла наших бокалов друг о друга.
– За тебя! – на ломаном русском.
– Неожиданно.
– Всего пара слов, – уже на английском.
– Что там с рекламщиками?
– Завтра подпишем контракт, поэтому много не пей. Ты мне будешь очень нужен.
– Договорились. Ты Доронина не видела?
– Он, кажется, пошёл в ресторан.
– Я на минуту.
Ухожу, оставляя её одну. Я грёбаный дебил. Какого чёрта я с ней переспал? Совсем крыша слетела. И ведь даже не по пьяни. Пора с этим завязывать. Пора…
