Бой проходит слишком быстро. Пара ударов – и нокаут. Даже скучно. Второй летит на бешеной скорости, но нехило задевает за живое. Хороший противник, сильный. Но глупый и медленный. Но по черепушке мне пару раз прилетает знатно. Я бы сказал, до белых искр в глазах.
Слышу счет, медленно подходящий к тройке, и поднимаюсь на ноги, эта сволочь чуть не отправила меня на скамейку проигравших.
Но силы всегда приходят, когда их особо уже не ждешь. Не сдаешься, но и на победу ставишь уже куда меньше.
Этот простофиля жестко тупит, пропуская один мощный лоукик, давая захватить голову и получить удар коленом. Раунд.
Не вовремя. Теперь у него есть минутка на передышку. Злюсь и отбрасываю подаваемое полотенце. Вновь звон гонга. И поехали.
Он идет на меня открытым. Не факт, что получится, но делаю несколько пружинящих шагов и провожу хайкик. Бинго.
Пять, четыре, три, два, один…
Победа моя.
После боя выхожу на улицу, прикрывая лицо козырьком кепки. Прилетело мне неслабо. Ощущение, что по телу проехал груженый состав. Вдыхаю прохладный воздух, забираясь в машину. Иваныч усаживается на первое сидение такси, когда дверь с моей стороны распахивается. Щурясь, смотрю на серьезного мужика в костюме и не отдупляю, что к чему.
– Богдан Шелест, мы за вами наблюдали. Поговорить есть время?
– А вы…
– Скаут, «М1 Глобал».
– Иваныч, я сам доберусь, – вылезаю обратно, оставляя сумку в машине.
– Может, в кофейню тут на углу?
– Пойдемте.
– Ты пропадал на год, мы видели тебя весной в юниорах. Травма?
– Родине служил.
– Даже так, – усмехается. – А сейчас готов дальше двигаться?
– Готов, конечно.
– Смотри, но для этого нужно будет перебраться в Питер. Временно, но на первых порах нужно. Сам потом поймешь почему.
– А подумать могу?
– Пока в кофейне сидим. Я не тебя одного присмотрел, вас таких пять. К нам возьмем только двоих. Последний бой тоже будет многое решать, но и стремление, само собой.
– Значит… я согласен. Вещички когда паковать?
– Третий бой.
– Считай, что я его выиграл.
– Значит… можешь быть уверен, что будешь в нашей команде.
***
Домой я возвращаюсь с новостью. Даже с двумя. Они обе хорошие, для меня так точно. Теперь остается посмотреть, как на них среагирует Герда.
– Гера, – скидываю сумку, целуя Умку в губы.
– Привет, скучал?
– Очень.
– И я. Пошли, я там кое-что приготовила.
Гера тащит меня на кухню, а я не знаю, с чего начать наш с ней разговор. Замираю в дверном проеме. На столе свечки, бокальчики, шампанское, роллы. Действительно ждала. Только вот я, скорее всего, эту идиллию испорчу.
– Мой руки, садись. И шампанское открой.
На автомате делаю все, что она говорит.
– Богдан, что-то не так?
– Все хорошо. А что?
– Ты какой-то грустный. Как соревнования? Ты говорил…
– Меня пригласили в Питер, и я согласился.
Умка округляет глаза, замирая с бокалом шампанского в руках.
Глава 9
Герда.
Не могу разомкнуть губы. Не выходит. Меня начинает колотить мелкой дрожью. Что это значит? Это какие-то соревнования… но смотрит он так, как будто… как будто это не просто приглашение на пару дней.
– Это надолго, – начинаю осторожно.
– На пару лет…
Стискиваю зубы, а у самой дикое желание вылететь из комнаты. Как? Что это значит? Мы расстаемся? Или… что дальше?
– Это очень хорошее предложение. От таких не отказываются, – говорит очень спокойно, прожигая меня глазами.
– Я понимаю. Наверное, мне нужно подыскать себе жилье…
– Зачем?
– Я не смогу жить в твоей квартире… это будет неправильно.
– Не понял?! – хмурится.
– Ну, мы же теперь, наверное, не скоро увидимся…
– Че ты несешь? Я тебя с собой вообще-то забираю.
– Что значит – забираю? Я что, вещь?
– Нет. Но я так решил. Мы уезжаем вместе.
– Ты не имел права…
– Не тебе мне говорить о таких вещах. Сколько бы ты еще мне врала, если бы не Ма?
Бледнею, опуская глаза. Знает, куда бить. Конечно, знает.
– Умка, – чувствую прикосновения его холодных пальцев, – я же хочу как лучше. Что нас здесь держит? Ответь.
Пожимаю плечами.
– А там… там все будет по-другому. Я обещаю.
– Шелест, ты манипулятор.
– Я знаю. Мы есть будем? Что ты тут наваяла?
– Роллы.
– Сама?
– Сама. Достаточно интересное занятие, кстати.
– Прикольно. У меня к тебе дело будет.
– Какое?
– Раз вы с Ма так мило все обсуждаете, про наш переезд сама ей скажешь.
– Нет… она же… нет, – мямлю, оседая на стул.
– Если буду говорить я, мы с ней поругаемся, – закидывает роллину в рот.
– Хорошо. Я ей завтра позвоню.
С Мариной я разговариваю за два дня до нашего отъезда. Это ужасно с моей стороны, но я знаю, что она обидится, знаю, что будет скандал. Я уверена, что она лично к нам приедет, и Шелест получит уже наконец своих пи*дюлей. Но я все равно чувствую себя виноватой. Умом понимаю, что наш переезд – это его амбиции, а не мои какие-то запросы… или что там еще.
Но от этого совсем-совсем не легче.
В пятницу вечером они с Богданом очень долго разговаривают на кухне, я сижу в спальне, как мышка, не показывая нос. Марина уходит в разгневанном состоянии, а Шелест… Шелест для себя уже все решил, и его ничем не проймешь.
В воскресенье с утра мы распаковываем вещи в небольшой питерской квартире-студии. Она очень уютная. Светлая. На шестнадцатом этаже. И район вроде неплохой. Уже после обеда Богдан уходит на тренировку, а я остаюсь наедине с планшетом и сковородкой. Жарю котлеты, параллельно ища на авито работу. Записываюсь на понедельник на несколько собеседований и со спокойной душой почти час отмокаю в ванной.
В понедельник мы с Богданом вместе выходим из дома. Он провожает меня на маршрутку, целует в губы, очень крепко прижимая к себе, а после идет к метро.
После обеда я расстроенно глотаю кофе в Старбаксе, посыпая свою голову пеплом. Три встречи, и везде мне отказали. Опыта нет, образования… в общем, полный крах. Допив свой напиток, иду на последнее сегодня назначенное собеседование. Вдруг мне повезет.
