— Она болеет? — спросила Роза Хепзибу.
— Вчера вечером начала кашлять. Ты ведь несколько дней не приходила сюда.
— Сегодня я передала вам деньги. Их принес Билли, верно?
В слабом мерцании очага толстошеяя Хепзиба напоминала огромную жабу, взгромоздившуюся на стул.
— Да, идиотик принес их. Но мне нужно еще.
— Еще? Я же передала, сколько вы просили.
— Девочка не дает мне спать, так-то вот. Кашляет.
— Можно мы посмотрим на ребенка? — вмешался Норрис. — Нам хочется убедиться в том, что она здорова.
Оглядев его, Хепзиба проворчала:
— Какого же это джентльмена заботит ребенок без отца?
— Мадам, мы студенты-медики. Нас заботят все дети.
— О-хо-хо, ну и дела! — рассмеялась Хепзиба. — Я могу показать вам тысяч десять других, если вы уже закончили с этой.
Норрис зажег свечу возле очага.
— Роза, поднесите девочку сюда. Здесь я смогу получше рассмотреть ее.
Девушка передала ему Мегги. Доверчивыми глазами малышка наблюдала за тем, как Норрис, развернув одеяльце, осмотрел ее грудку, ощупал животик. Роза заметила, что у него уже надежные и уверенные руки, как у настоящего доктора, и представила, как юноша будет выглядеть годы спустя, с посеребренными сединой волосами, с мудрыми, серьезными глазами. О, как же ей хотелось знать его таким! Увидеть, как он будет смотреть на своего собственного ребенка. «На нашего ребенка!»
— Норрис тщательно осмотрел Мегги, пухлые бедра девочки свидетельствовали о том, что питается она хорошо. Но ребенок кашлял, а из носика тянулись нити прозрачной слизи. Похоже, жара у нее нет, — заметил
Норрис. — Однако нос заложен.
Хепзиба возмущенно фыркнула.
— У всех малышей так. В Южном Бостоне нет ни одного дитяти без соплей под носом.
— Но она совсем маленькая.
— Она ест даже больше, чем нужно. И за это мне тоже следует доплатить.
Запустив руку в карман и вытащив оттуда горсть монет, Венделл вложил их в ладонь кормилицы.
— Вы получите еще. Но только ребенок должен быть здоровым и сытым. Вы поняли?
Хепзиба уставилась на монеты. И ответила с ноткой уважения в голосе:
— Будет, сэр, будет. Я позабочусь об этом.
Пораженная его щедростью, Роза взглянула на Венделла.
— Я найду способ отплатить вам, господин Холмс, — тихо пообещала она. — Клянусь.
Не стоит даже говорить об этом, — возразил Венделл. — Прошу извинить нас, мы с господином Маршаллом должны побеседовать наедине.
Он посмотрел на Норриса, и оба молодых человека вышили наружу, в переулок.
— Не один, а целых два джентльмена за тебя платят. — Взглянув на Розу, Хепзиба понимающе усмехнулась. -
Похоже, ты девица не промах.
* * *
Это ужасное место! — воскликнул Венделл. — Даже если эта женщина хорошо кормит ребенка, ты только взгляни на нее! Она омерзительна. И вся здешняя округа, и эти доходные дома, они просто кишат заразой.
И в них полно детей, подумал Норрис, глядя в переулок на окна, за которыми горели свечи. Всех этих детей не сосчитать, и каждый из них уязвим, как малышка Мегги. Молодые люди, дрожа, стояли у двери Хепзибы — за то время, пока они были в помещении, на улице заметно похолодало.
— Ей нельзя здесь оставаться, — согласился Норрис.
— Вопрос только в том, есть ли у нас выбор, — отозвался Венделл.
— Розе она родня. Она лучше всех позаботится о ребенке.
— Роза не может ее кормить. И если она права насчет всех этих убийств, если ее и вправду преследуют, тогда ей стоит держаться от ребенка как можно дальше. И она это знает.
— Отчего у нее сердце и разрывается, ты же сам видишь.
— Но она достаточно проницательна и понимает, что это необходимо. — Венделл посмотрел в переулок, наблюдая, как пьяный человек, пошатываясь, вышел из какой-то двери и нетвердой походкой поплелся в противоположную сторону. — Она достаточно находчивая девушка. Ей приходится быть смышленой, чтобы выжить на улице. Сдается мне, что Роза Коннелли способна уцелеть в любых обстоятельствах и при этом позаботиться о своей племяннице.
Норрис подумал о захудалом доходном доме, где они разговаривали. Вспомнил комнату, кишевшую насекомыми, чахоточного больного в углу и устланный грязной соломой пол. «Смог бы я провести хотя бы одну ночь в этом месте?» — спросил он себя.
— Поразительная девица, — добавил Венделл.
— Я начал понимать это.
— И, кстати, довольно красивая. Даже в лохмотьях. — Я тоже это заметил.
— Норрис, что ты собираешься с ней делать?
Вопрос Венделла застал юношу врасплох. И действительно — что он будет с ней делать? Нынче утром он намеревался выставить ее на улицу с несколькими монетами и наилучшими пожеланиями. А теперь понял: он не сможет выгнать Розу, особенно когда кажется, будто весь мир против нее. А еще он беспокоился о ребенке. Кому не понравится такое безмятежное улыбающееся дитя?
— Как бы ты ни решил, — заметил Венделл, — даже если прогонишь ее, судя по всему, ваши судьбы связаны.
— О чем ты?
— Вестэндский Потрошитель преследует вас обоих. Роза полагает, что он следит за ней. Ночная стража считает, что он — это ты. Пока его не поймали, никто не сможет жить спокойно — ни ты, ни Роза… — Венделл обернулся и посмотрел на дверь Хепзибы. — Ни ребенок.
26
Так вот, оказывается, как можно сколотить состояние, думал Джек Берк, тяжело ступая по Водной улице. На нем были лучшее пальто и чистые сапоги. Не нужно болтаться в темноте, уворачиваясь от пуль, или приходить домой в грязной, пропахшей мертвечиной одежде. Наступила зима, земля окаменела от холода, и теперь весь товар будет идти с юга в бочках с ярлыками «Соленья», «Мадейра» или «Виски». Хорошенькая неожиданность подстерегает мучимого жаждой воришку, который тайком проберется в хранилище, чтобы спереть одну из таких бочек. Дрожа от нетерпения, бедолага взломает крышку, но вместо виски обнаружит лишь обнаженный труп, плавающий в рассоле.
После этого уже вряд ли захочется выпить.
Слишком много таких бочек стало прибывать из Вирджинии и обеих Каролин. Весь товар, независимо от пола и расы, с радостью принимали в любой медицинской школе — неутолимый аппетит год от года только возрастал.
Джек видел, как идут дела. Он не раз замечал эти бочки во дворе у доктора Сьюэлла и прекрасно знал, что в них нет никаких соленых огурцов. Соперничество обострялось, и Джек уже представлял себе, как паровозы с бессчетным количеством вагонов, под завязку загруженных бочками, доставляют южан-покойников по двадцать пять долларов штука в анатомические залы Бостона, Нью-Йорка и Филадельфии. Разве можно состязаться с ними?
