— Либо воспользоваться этим случаем, либо проститься с надеждой на жизнь. Ради тебя, Роза!»
— Держите его! Не дайте ему прыгнуть!
Норрис уже летел вниз. Сквозь тьму и время, навстречу будущему, такому же неизведанному, как воды, в которые он бросился. Юноша знал лишь одно: настоящая борьба только начинается, и за секунду до соприкосновения с водой он собрался с духом, словно воин перед битвой.
Погружение в холодную реку было сродни удару — безжалостному приветствию новой жизни. Уйдя под воду целиком, погрузившись в густой мрак, в котором не разберешь, где верх, а где низ, Норрис растерянно заметался.
Но тут он заметил слабое мерцание лунного света где-то над головой и начал пробиваться к нему, пока наконец не прорвал макушкой поверхность воды. Жадно втягивая воздух, он услышал доносившиеся откуда-то сверху крики:
— Где он? Ты его видишь?
— Вызови Стражу! Я хочу, чтобы обыскали берега!
— Оба берега?
— Вот болван! Да! Оба!
Снова нырнув в ледяную тьму, Норрис сдался на милость течения. Он понимал, что не сможет плыть против него, а потому решил уступить реке, пусть она станет сообщником в этом побеге. Вода понесла его мимо мыса
Тичмира и Вестэнда — все дальше и дальше на восток, в сторону порта.
К докам.
29
НАШИ ДНИ
Стоя на холме у кромки океана, Джулия глядела на воду. Туман наконец рассеялся, и теперь можно было рассмотреть прибрежные островки и судно для ловли омаров, плывшее по невероятно гладкой поверхности — она походила скорее на матовое серебро, чем на воду. Хоть Джулия и не услышала шагов Тома за спиной, она почему-то знала, что он здесь, и ощутила его приближение еще до того, как Том заговорил.
— Я полностью собрался, — сообщил он. — Сяду на паром, отходящий в четыре тридцать. Простите, что мне приходится оставлять вас с ним, но, похоже, состояние у него стабильное. По крайней мере, последние три дня никаких аритмий не случалось.
— Мы справимся, Том, — заверила Джулия, не сводя с лодки глаз.
— Мы слишком многого от вас требуем.
— Я не против, правда. Я все равно собиралась остаться здесь на неделю, к тому же тут очень красиво. Особенно сейчас, когда наконец стало видно воду.
— Хорошее место, правда? — Приблизившись, Том остановился возле нее. — Жаль только, что все это скоро уйдет под воду. Дом долго не протянет.
— Его нельзя спасти?
— С океаном не поборешься. Кое-что просто неизбежно. Некоторое время они молча наблюдали за судном: громко заворчав, оно остановилось, а ловец омаров вытянул свои верши.
— Вы ужасно молчаливы сегодня, — заметил Том.
— Все думаю о Розе Коннелли.
— И что же вы о ней думаете?
— Какой сильной нужно быть, чтобы выжить.
— Люди обычно находят в себе силы, если это необходимо.
— А я не нашла. Даже когда очень в них нуждалась. Они шли по краю холма вдоль океана, стараясь держаться подальше от осыпающегося склона.
— Вы говорите о своем разводе?
— Когда Ричард потребовал его, я сразу же приняла это на свой счет. Решила, что именно по моей вине он не смог быть счастливым. Вот как бывает, когда тебя день за днем заставляют чувствовать, что твоя работа не так значима, как его. Что ты не так умна, как жены его коллег.
— Сколько лет вы терпели это?
— Семь.
— А почему же не ушли?
— Потому что начала верить в это. Джулия покачала головой. — Роза не стала бы мириться с таким.
— Последнее время это звучит словно заклинание. «А как бы поступила Роза?»
— Я пришла к выводу, что я не Роза Коннелли.
Они понаблюдали за тем, как ловец омаров бросил верши обратно в воду.
— В четверг мне придется улететь в Гонконг, — сообщил Том. — И остаться там на месяц.
— Ох… — Джулия умолкла.
Значит, она целый месяц его не увидит.
— Я люблю свою работу, но это означает, что меня месяцами не бывает дома. Вместо того чтобы сидеть на месте, я охочусь за эпидемиями и занимаюсь жизнями других людей, забывая о собственной.
— Но вы же им очень помогаете.
— Мне сорок два, а мой четвероногий друг половину месяцев в году живет у собачьей сиделки. — Том посмотрел на воду. — Так или иначе, я подумываю об отмене поездки.
Внезапно сердце Джулии забилось сильнее.
— Почему?
— Отчасти из-за Генри. В конце концов, ему восемьдесят девять лет, и он не вечен. «Ну конечно, — подумала Джулия. — Это из-за Генри».
— Если у него появятся проблемы, он может позвонить мне.
— Это слишком большая ответственность. Мне бы не хотелось перепоручать его кому-нибудь.
— Я очень привязалась к Генри. Теперь он мой друг, а я друзей не бросаю. — Она поглядела вверх, на парящую чайку. — Странно, что какая-то кучка старых костей способна сблизить двоих людей, у которых нет абсолютно ничего общего.
— Ну, положим, вы ему нравитесь. Он говорил: мол, будь я хотя бы лет на десять моложе…
Джулия рассмеялась:
— Думаю, когда мы только познакомились, он с трудом выносил меня.
— Генри всех выносит с трудом, но вы ему в конце концов понравились.
— Это из-за Розы. Она — единственное, что нас объединяет. Мы оба на ней помешаны. — Джулия проследила за тем, как омаролов поплыл прочь, оставляя белую полосу на металлически серой поверхности залива. — Она мне даже снится.
— И что это за сны?
— Будто я там и вижу все ее глазами. Экипажи, улицы, платья… Это потому, что я так долго читала все эти письма. Она проникает в мое подсознание. Я почти верю в то, что была там, и все начинает казаться таким… знакомым.
— Точно так же мне кажетесь знакомой вы.
— Не знаю, с чего бы это.
— Но меня все равно не оставляет чувство, что я вас знаю. Что мы уже встречались.
— Даже не представляю, как это могло произойти.
— Да. — Том вздохнул. — И я тоже. — Он посмотрел на Джулию. — Так значит, мне незачем отменять поездку. Верно?
Ни один из них не сознался себе в том, что в этом вопросе таится нечто большее. Их взгляды встретились, и то, что Джулия увидела в глазах Тома, испугало ее — в них читались и надежда, и страдание. Она еще была не готова ни к тому, ни к другому.
Джулия посмотрела на океан:
— Мы с Генри справимся.
В ту ночь Джулии снова приснилась Роза Коннелли. Но в этот раз Роза была уже не чумазой золушкой в заштопанной одежде, она стала уравновешенной молодой особой с зачесанными наверх волосами и мудрым взглядом. Она стояла на склоне холма в окружении полевых цветов и смотрела вниз, на речку. Стояла на том самом склоне, который в один прекрасный день стал садом Джулии.
