– Девушка, уже уходите? – какой-то мерзкий тип преграждает мне путь, блокируя его своими руками. – Может, познакомимся?
– Я спешу.
– Это недолго.
Его лапа врезается в мое плечо, сжимает, и я со всей силы толкаю его в грудь.
– Охренела?
– Отвали.
– Не шути со мной, сучка.
Блеск лезвия ножа заставляет окаменеть. Это же приличное заведение, откуда здесь подобные экземпляры? Хотя, судя по внешнему виду, он богат и просто наслаждается своей вседозволенностью.
– Руки от нее убери.
Вздрагиваю и во все глаза смотрю на стоящего за спиной этого урода Аспида.
Он так быстро оказывается рядом, отталкивает меня за свою спину, выбивая нож из рук придурка.
– Охрану позови, – бросает озлобленный взгляд. – Чего встала? Охрану зови.
Часто киваю и, отлепившись от стены, бегу за секьюрити. Двое широкоплечих мужчин быстро нейтрализуют нарушителя всеобщего спокойствия, утаскивая отсюда подальше.
Завожу руки за спину, робко поднимая взгляд к его лицу.
– Спасибо.
– Мне не нужна твоя благодарность.
– Мог бы пройти мимо, – пожимаю плечами.
Аспид
Мог бы пройти мимо? Мог бы? Дура. Какая же она дура!
Сжимаю руки в кулаки, чтобы не сказать этого вслух. Взгляд сам шарит по ее телу, адски соблазнительному, провоцирующему эрекцию. Если бы она не извивалась, пока танцевала, я бы не пошел с Риткой, а так с каждым ее движением моя выдержка только слабела. В какой-то момент стало похер на то, что будет дальше. Я готов был утащить Тейку оттуда в любой темный угол, задрать эту тряпку, отдаленно похожую на платье, и… сжимаю пальцами переносицу, чтобы избавиться от волнующих картинок.
Рита появилась так вовремя, отчетливо давая понять, чего хочет. Ровно того же, что и я. Только не с ней, хотя какая, к черту, разница? Сейчас все будут не те. Все. Азарт пропал сразу, как мы с Риткой оказались в кабинке, не торкает она. Совершенно. Останавливаю все это действие, предлагая поехать к ней, сам же, знаю, что свалю отсюда сразу, как только мы выйдем. Когда вижу Тею, убеждение в этом крепнет. Она очень вовремя зашла, мысли обязательно заведут ее в правильное направление. Как раз то, что мне нужно.
– Нормально с тобой все? – задаю вопрос, чтобы отвлечься, и оставляю ее реплику без ответа.
– Да.
Киваю и хочу уйти. Разворачиваюсь к ней спиной, делая шаг, несколько десятков сантиметров, и она цепляется за мою ладонь в желании остановить. Чуть резче, чем стоило, дергаю рукой, чтобы ее пальцы слетели, не касались моей кожи.
– Не трогай меня, – смотрю в ее бегающие глаза и чуть расширенные зрачки. – Какого черта ты вообще…
Чувствую ее губы на своих, соображая, что она меня целует. С напором, прижав раскрытые ладони к моим щекам, и от этого злюсь еще больше. Она застает врасплох, и мне это нравится. Хочется отпустить себя, но вопреки, я довольно грубо отдираю ее от себя. С болью, как тот самый пластырь.
Тея нервно оглядывается по сторонам, но не отстраняется, продолжает стоять критично близко.
– Я чувствую это, уже не в первый раз, – опускает взгляд к ширинке на моих джинсах. – У тебя либо спермотоксикоз. Либо ты сходишь от меня с ума.
– Не льсти себе.
– Конечно-конечно. Давай переспим, Лешенька, давай. Если тебе действительно настолько пофиг, то давай как с Риткой.
Каждое ее слово как приговор. Она, словно сканером, считывает мой раздрай, продолжая бить в одну и ту же точку.
– Свали отсюда, – отодвигаю ее в сторону.
– Вот об этом я и говорила. Именно об этом. Тебе далеко не плевать, ты просто трусишь, вот и все.
Она самодовольно улыбается, показательно сложив свои тонкие руки на груди, в полной уверенности, что попала в цель. С убеждением, что права.
– Ладно, – передернув плечами, тяну ее подальше отсюда.
Толкаю, и она влетает в стенку здания спиной, здесь темно и нет камер, впрочем как и людей.
– Я же говорил, что если ты захочешь, то в следующий раз я обязательно тебя трахну? Так вот, этот раз настал.
– Настал.
Обвивает мою шею и приподымается на носочки. Близко, запретно, желанно. Дергаю лиф платья вниз, оголяя грудь, и, круто развернув ее к себе спиной, вжимаю в холодную стену. Она пытается сопротивляться, но я давлю все сильнее, чтобы напугать. Ее выходка сработала именно так, как она того и хотела, я не могу остаться в долгу. Я хочу, чтобы она ушла, и она уйдет, сбежит.
– Мне больно, – шипит, отталкиваясь от стены.
– Пофиг. Снимай трусы.
– Что?
– Тогда это сделаю я, – задираю платье, отчетливо понимая, что ее трясет, останавливаюсь. Убираю руки, одергивая подол вниз. Что я делаю? Творю какую-то херню. Прохожусь по округлым бедрам, выше, аккуратно натягивая лиф на ее грудь. Она часто дышит, глубоко. Я действительно ее напугал. Сжимаю подрагивающие плечи, упираясь носом в висок. – А если бы я действительно это сделал?
– Не сделал бы. Не так, уж точно. Я верю тебе, Лешенька, – ее рука ложится мне на грудь, где-то в области сердца, – и совсем не понимаю, что со мной? Почему я так себя веду? Зачем прихожу к тебе сама? Постоянно…
– Езжай домой.
– Нет, – вертит головой в отрицании, – если ты сейчас не продолжишь, я сделаю выводы. Те, которые тебе не по душе. Я тебе нравлюсь. Скажи это.
Ее речь звучит утверждающе, вынуждая уголки губ дрогнуть в улыбке.
– Ты ушел с Риткой, потому что хочешь показать мне свое безразличие. Но я его не чувствую, его нет. Тогда в чем проблема? Я не понимаю, Леша.
– В том, что ты ошибаешься. Ты видишь то, что хочешь, но не то, что есть.
– Правда? – ее пальцы скользят по моей шее, заставляя кадык дернуться, а тело напрячься. – Ты нервничаешь? – прищуривается. – Сначала я думала, что раздражаю тебя, а теперь… если меня бесит человек, я не смотрю на него так.
– Как? – сильнее сдавливаю ее под ребрами.
– Так, как это делаешь ты, если рядом есть я. Больно.
Ослабляю давление на ее кожу и окончательно теряю контроль.
– Может быть, ты и права…
Огибаю ее талию рукой, подтягивая к себе, довольно резко впиваясь в губы.
Тея
Зачем я это делаю, зачем говорю? Не понимаю, не знаю. Мне должно быть противно, мерзко, но мне нет до этого дела. Я просто лечу вниз, отключаюсь. Сумасшедшее состояние, дрожь и какая-то невообразимая тревога.
Тело наливается тяжестью, кладу ладони на его плечи и закрываю глаза, ввязываясь в тягучий и такой долгий поцелуй. Крепче свожу ноги вместе, стараясь заглушить или хотя бы ослабить болезненную пульсацию. Каждая мышца напряжена до предела, я на грани, на самом краю…
