Это последнее, что я помню чётко, его слова о «Саламандре».
Клуб уже гудел, в тот вечер он был битком, впрочем, он всегда делал бабки и пользовался популярностью, для этого я вложил много сил и связей с медийными персонами. У бара куча девочек, музыка закладывает уши, мы поднимаемся наверх, закрываясь в VIP со звукоизоляцией. Кальян, виски, ром, танцующая у шеста девчонка.
- Давай за лошадок под капотом, - Захар вытягивает руку со стопкой.
Звон стекла, вспышки, красный свет, царящий в комнате, неон, лестница, двигающиеся в такт музыке тела, всё слишком расплывчато. Громкий смех, мерзкий, давящий смех. Дягель оскаливается, трёт десну, прикрывая глаза. Белый порошок на столе, нет, он повсюду, и опять смех. Чувствую онемение, медленное расслабление, щелчок, и спокойствие трансформируется в возбуждение, мозг начинает хаотично подавать сигналы телу, ты чувствуешь себя всемогущим. Живым.
Ещё немного порошка, и полная амнезия. Я не помню, почему я нюхал, это был порыв. Забыться? Насолить отцу? Не знаю. Скорее просто эксперимент, опыт над собственным сознанием.
Темнота, улица, удар, шум... Эля. Она что-то мне говорит, кажется, даже вцепляется пальцами в ворот футболки, я смотрю сквозь неё, я всё ещё на том дне. Зажмуриваюсь, смотрю в её глаза и вновь проваливаюсь в ночь.
Дорога, я помню дорогу, она освещается фарами. Разделительная полоса. Одна сплошная, от неё рябит в глазах, она кажется лишней, отягощает мозг. Дягилев топит по газам, заливаясь смехом, музыка - дабстеп, отъезжаю в нирвану, делая глоток из бутылки. Это алкоголь, только что? Не понимаю, даже больше - не чувствую, у него нет вкуса.
Трек застревает на репите, Захар поворачивается ко мне и берет по максимуму, скорость, ветер, поворот. Машину заносит, но его убитое сознание каким-то чудом вытаскивает нас, спасает от смерти. Это не вызывает страх, совсем нет, только больше смеха, свободы. Выровнявшись, машина плавно скользит по дороге, чуть больше скорости, ветер за окном и свет. Яркий свет прямо в глаза.
Слишком быстро, очень быстро, не понимаю, что происходит, мне не больно, скорее неудобно. Тачка слетает с дороги, переворачиваясь на крышу, вылетает подушка, я помню, как она вылетела, потому что меня припечатало к креслу. Жмурюсь, слыша шум, какие-то голоса, сознание медленно мутнеет.
В палате холодно, глаза режет свет ламп, синевато-белый цвет. Переворачиваюсь на бок, чувствуя тошноту, она едва распознаваемая, как и боль, её почти нет. Хочется пить. В палату заглядывает медсестра, её ярко-красная помада и улыбка раздражают, как и противный, низкий голос. Цыплячий писк продолжается недолго, она видит моё лицо с явным презрением и орущим на всю палату желанием, чтобы она ушла.
Она исчезает, но ей на смену, с грохотом и раздражением, приходит отец. Он прищуривается, осматривает палату и, убрав руки в карманы, останавливается у окна. Тишина, звенящая, когда не знаешь, чего ждать. Я хаотично роюсь в своей памяти, но перед глазами только свет фар и то, как кружится мир. Я ничего не помню, всё словно во сне. Боль в рёбрах даёт о себе знать.
- Завтра ты улетаешь из города на несколько месяцев.
- Что случилось? - касаюсь рукой головы, она начинает невыносимо ныть.
- Что случилось? - злая усмешка. - Как своевременно ты задаёшь вопросы! - голос вмиг становится металлом. - Вы со своим придурошным дружком кого-то там сбили, я не вникал, этим занимаются другие люди, но, слава Богу, они меня предупредили. Что должно быть в башке? Что вообще в ней есть, в твоей голове? Ты мозг хоть иногда включаешь, думаешь? - орёт, продолжая неподвижно стоять.
- Насмерть?
- Что?
- Сбили... насмерть?
- Проснулась совесть? Боишься ночных кошмаров?
Молчу, он думает, что мне всё равно, что я не понимаю того, что сделал, и что мне не жаль. Мне жаль, и я не хотел, я виноват, но не хотел. Этого не должно было случаться.
- Все живы, дело замнут в ближайшее время, мне не нужны проблемы, и чтобы моя фамилия мелькала в новостной хронике.
Поправляет пиджак, наконец поворачиваясь в мою сторону.
- Это последний раз, когда ты так легко отделался, в следующий я самолично устрою тебе общественное линчевание. Понял меня?
- Понял.
- Приятного лечения, - криво смотрит на вновь забежавшую медсестру, - Сидоров привезёт тебе билеты и сопроводит в аэропорт.
- Александр Николаевич, - главврач переступает порог, - пришли результаты теста.
Отец задирает подбородок, разрешая озвучить результат. Я уже знаю, что это за тест, на наркоту.
- Я был под… - опережаю дока, - ночью в клубе, с Дягилем.
Отец кивает и молча уходит из палаты, доктор бежит следом, через минуту он возвращается, поджимая губы.
- Ваш отец распорядился, чтобы мы перевели вас в обычный стационар.
- Пожалуйста, - говоря это, я не думал, куда я попаду, точнее, я представлял это иначе.
За час меня перевезли в обычную районную больницу, где-то на окраине города. Палата на восемь человек, запах пота и намертво заклеенные рамы, что даже проветрить невозможно. Шумно, раннее утро, за окном льёт дождь, серые, хмурые тучи. В палате начинаются подвижки, отворачиваюсь к стене, накрывшись одеялом с головой.
Щелчок, и я опять в кухне, Элька смотрит на меня с явным волнением.
- Даня, всё хорошо?
- Да, мне нужно уехать, на пару часов.
- Куда? Что происходит?
- Всё нормально, - отхожу в сторону, - ты права, съезжу потом.
Прижимаю Элю крепче к себе, но почти не ощущаю её тело, меня парализует от этих воспоминаний, но я всё ещё надеюсь, что это неправда, что я не имею к этому никакого отношения, что это не я изуродовал ей жизнь. Только что-то противным, низким голосом подсказывает мне, что я хочу обманываться.
Я таю дикую надежду, а ещё дикий страх о том, что будет с нами, если всё подтвердится.
Мои мысли закручиваются вихрем, и я не сразу понимаю, что Элька отстраняется, с напуганным видом смотря на свой телефон. Фокусирую взгляд, пока она закусывает губу, нерешительно держа палец над экраном звонящей мобилки.
- Ты чего?
- Мама звонит, - оглядывается на висящие на стене часы, - странно, время пять только, и у них самолёт в обед. Может, что-то случилось?
Размышляет вслух и принимает вызов.
Я не слышу, что ей говорят, но она краснеет, делает шаг назад, щёлкая по кнопке уменьшения громкости. Что-то происходит, в принципе, я догадываюсь что. Видимо, её родители вернулись раньше, не обнаружив свою дочь дома.
Эля кладёт телефон на стол, поднимая глаза к моему лицу.
- Мне нужно домой, прости, мама нервничает, они вернулись... не хочу с ней ругаться.
