- Ну не все разворовывают, хотя, думаю, мой отец неплохо приложил к этому руку.
Папа замирает с зажатой в кулак рюмкой, видимо, до него дошло, чего он тут наплёл.
- Пойдём-ка на балкон с тобой, покурим.
- Слава, ты не куришь!
- Алина, - отмахивается, уже открывая дверь.
Они уходят, а я с кислым лицом смотрю на маму.
- Это ужасно.
- Элечка, только не обижайся на папу, он не со зла, ты же знаешь, что он в жизни такого бы не сказал, если бы не… - многозначительно смотрит на бутылку.
- Да знаю, и почему этот дурацкий день рождения сегодня?!
- Я думаю, Даниил - сообразительный мальчик, вряд ли он примет это на свой счёт.
- Надеюсь.
Спустя час мама забирает отца спать, а я могу спокойно выдохнуть. Вечер испорчен, и всё пошло как-то через одно место, но, кажется, в моей жизни не может быть иначе. Я не хочу уже ничего, хотя нет, одно желание у меня всё же есть – спрятаться под одеяло и больше оттуда не вылезать. Спускаюсь по ступенькам, чувствуя Данину ладонь на своей спине. Мы выходим на улицу, и я не знаю, что говорить. Мне хочется извиниться за это, а в другой момент просто сбежать, Доронин - не святоша, но всё же мне стыдно.
- Ты чего такая хмурая? – поворачивает меня к себе лицом.
- Дурацкий вечер.
- Нормальный вечер, забей, то, что мне сказал твой отец… меня это никак не задело. Ты, знаешь ли, говорила мне вещи и похуже, - прижимает к себе, проводя пальцами от плеча к локтю.
- Ну спасибо, - закатываю глаза.
- В рестик едем?
- Честно? Давай просто погуляем, хочу побыть с тобой вдвоём.
- Куда пойдём?
- Прямо.
- Отличный план. Не парься, нормальный у тебя батя, - сжимает мою руку.
- У тебя всё в порядке? – перевожу разговор.
- В смысле?
- Мне показалось, днём ты был какой-то загруженный, без настроения. Не знаю, как объяснить.
- Нормальный.
Он уклончиво ушёл от ответа, я это чувствовала, что Данил не хочет развивать эту тему, но чем больше он не хотел, тем сильнее была моя жажда узнать. Парадокс.
- Дурацкие серьги, по полкило каждая весит.
Расстегнув замочки, наконец стянула с ушей это орудие инквизиции, сжав в кулаке.
- Давай сюда, - Доронин забрал их у меня из рук, убирая в карман джинсов.
- Спасибо. А что за ресторан, куда ты меня сегодня пригласил?
- Обычный ресторан, его любит жена моего отца.
- Твоя мачеха?
- Да.
- Вы с ней ладите?
- Мне кажется, во всём моём доме я и лажу только с ней.
Улыбаюсь, мысленно хлопая себя по губам, чтобы не ляпнуть лишнего, сегодня не день для откровений, или он?
- Значит, мы с тобой должны были сходить в очень дорогое и пафосное место, да?
- В обычное. Эль, - останавливается, поглаживая ладонью моё плечо, - некрасиво скажу, но улови суть, а не мишуру. Всё, что для тебя дорого и необычно, для меня обыденно, и если мы куда-то идём, это не чтобы тебя удивить или поставить в неловкое положение, это моя повседневность.
- Пафосно, - начинаю смеяться, - но суть я уловила. И последний вопрос, он мне постоянно не даёт покоя, на хрена ты тогда выкинул мой рюкзак? – прищуриваюсь.
Доронин делает очень серьёзное лицо.
- Тебя в школе за косички дёргали?
- Пару раз.
- Вот.
- То есть ты сейчас мне признаёшься, официально, что не умеешь общаться с девушками.
- Умею, но ты за такое общение съездишь по морде.
Глава 18
Как ей сказать? Я должен, но не могу, не могу её потерять. Если она узнает, то не простит, ни за что не простит.
Пламя отчаяния и вины опаляет внутренности, сжигает дотла, превращая кости в прах. Я в полной растерянности, меня ломает, вся эта ситуация не даёт покоя, и чем ближе мы становимся, тем критичнее моё состояние. Я как пациент в коме, никогда не знаешь, сколько тебе осталось.
В сотый раз смотрю в её глаза и понимаю, насколько я жалок. Трус, не способный открыть правду, боящийся за свою шкуру. Я эгоист, который привык думать лишь о себе, что я и делаю. Поддерживаю с ней разговор, умалчивая о главном.
Мы идём рядом, совсем близко, я слышу, что она рассказывает мне, киваю, надевая маску веселья, а сам в сотый раз прокручиваю слова её отца там, на балконе, пока мы курили.
Он очень эмоционально и с любовью говорил о своей дочери, о том, что в её жизни было много плохого, о том, что он очень надеется, что я не сделаю ей больно. Я слушал и стискивал зубы, кровь приливала к лицу, я краснел и хотел сбежать. Уйти от разговоров, правды, надежд. Я должен ей рассказать, должен...
Всё это выглядит кощунственно, словно я замаливаю грешки баблом, а, впрочем, не это ли я делаю?
Московская клиника готова провести операцию в любой день, и это лишь малая часть моего долга перед Элей, капля в море. Я очень хочу, чтобы она избавилась от комплексов, жила нормальной жизнью, я готов заплатить любые деньги, но в них ли дело?! Наверное, нет, потому что, когда она узнает, они мне не помогут...
Мы идём по парку, сумерки сгущаются над нашими головами, в воздухе стоит запах приближающегося дождя, бури. Такая же буря творится в моей душе, гроза, которая скоро разразится в молниях.
***
Всё утро понедельника я хожу по дому, как привидение, залипаю в телевизор, который, наверное, не включал последние лет пять, меня колбасит, и до одури хочется выпить, уйти от всего, что происходит, но я играю в мазохиста, терплю, не позволяю душе себя обезболить.
- Данил?
Маринин голос вырывает из раздумий, оборачиваюсь.
- Привет.
- Привет, не думала, что ты дома. Разве сегодня не учебный день?
- У нас преддипломная практика.
- То есть ты сейчас должен быть в офисе у Саши?
- У меня нет желания проходить практику в компании этого человека.
- Я давно хотела с тобой поговорить о том, что произошло в больнице, - присаживается на другую сторону дивана, закидывая ногу на ногу.
Шум телевизора больше не разряжает обстановку, хочется задёрнуть шторы, чтобы комнату поглотил мрак, но я сижу, смотря сквозь экран.
- То, что произошло, ужасно, я не знаю, чем руководствовался твой отец, и не одобряю то, как он поступил...
- Забей, - переключаю канал, - мне пофиг.
