Нет, есть и другие. Но там вообще аут. Столько правильности, ценностей, что задохнуться хочется. Короче, всё вот это не моё. Явно. Да и говорить мне с ними не о чем. Приходишь ты с такой вот матрёшкой в ресторан, вроде как пообщаться, а на деле она лишь башкой мотает и рассматривает окружающих, как музейные экспонаты. И не только ресторанов это касается.
Разные классы на то и разные, что одним у других места нет. Не приживаются они там. А если ловят удачу, то так же быстро её упускают.
Вот именно поэтому не хочу я опять в это болото лезть. Никакого желания нет. Но Дягилев теперь не отвяжется. Да и, честно, не вижу я смысла девчонке жизнь портить. Её же потом в универе заклюют, прохода не дадут. Викуша Дягилева одной из первых будет, кто решит прилюдно казнь на весь универ повторить. Да и светиться с такими выходками мне сейчас ни к чему, отец ясно дал это понять, а я не настроен его провоцировать на гнев. Да и Шелест не поймёт… и, наверное, его мнение в этой ситуации для меня в большем приоритете, чем какие-то данные отцу обещания.
Глава 3
С первого сентября прошло уже две недели. Анька ко мне больше не подходила, и я уверена, что это из-за Карины.
Оказалось, что Карина, наша одногруппница, член студенческого профсоюза, куда я тоже решила податься. Когда Каринка об этом узнала, то подошла ко мне первая, так мы и начали общаться. Дружбой это назвать нельзя, но теперь я не одиночка. Карина познакомила меня ещё с несколькими ребятами из группы, и они оказались очень даже классными, неясно, чего Аня так на них всполошилась.
Да, насчёт Дягилевой и Ольховской она права, но вот насчёт остальных... нет.
- Эль, ты пойдёшь?
Поднимаю голову, видя перед собой Карину, кстати, она ещё и наша староста.
- Куда?
- Мы вечером хотим посидеть группой, пообщаться. Ты как? С нами?
- Да. Почему нет?!
- Отлично. Мы в «Турандот» собираемся…
Дальше я не слушаю. «Турандот» - не самый бюджетный вариант, и моих карманных хватит с условием того, что остальную неделю, а то и две, я буду ходить голодная. Просить денег у мамы мне не хочется, они и так слишком много потратились, да и каждую копейку мы сейчас копим на операцию. Поэтому просто проесть и так нелишние деньги будет свинством. Мне хочется посидеть с ребятами, но, видимо, не сегодня.
- Блин, Карин, забыла, у меня уже встреча на вечер запланирована, совсем из головы вылетело.
- Или денег нет, да, Разумовская? – вмешивается Дягилева. - А мы, между прочим, для тебя с этими вон, - пренебрежительно тыкает пальцем на Карину и Олега, - старались выбрать местечко попроще.
Вика рассматривает свой маникюр, а после поднимает взгляд на меня.
- Так ты скажи, мы можем одолжить, правда, ребят? Скинемся нашей прогульщице на стейк. Тебе как, с кровью или средней прожарки? – её хохот настолько мерзкий, что хочется закрыть уши руками. - Карин, я же говорила, что она не из наших, зря ты с ней возишься.
Карина молчит, а я понимаю, что она никогда не станет перечить Вике. Никогда. Вот вам и новые знакомые.
Анька же поглядывает на меня с жалостью и явным сочувствием. А я смотрю сквозь Дягилеву и не могу выбить из себя и слова. Просто молчу и пялюсь в одну точку. Меня накрывает какой-то отстранённостью, а ещё теперь я наконец начинаю понимать, о чём меня хотела предупредить Аня в первый день.
- Не любишь стейк? Жаль. Большего предложить не могу, - продолжает глумиться.
- Отвали от неё, - Анька садится ко мне, - достала, Дягилева.
- Что ты сказала?
- За*бала ты всех!
До этого посмеивающаяся толпа затихает. Дягилева багровеет на глазах.
- Лучше сейчас же встань на коленочки и извинись, - прищуривается, - слышишь, ты!
Аня тянет меня за руку, и мы выбегаем из аудитории.
Дягилева орёт что-то вслед, но я не разбираю, я всё ещё в своём немом шоке. Меня никогда так не унижали. Никто и никогда не говорил мне подобных вещей. Да и за что? Мои родители, конечно, не миллионеры, но мы… мы… чувствую свои слёзы.
Анька заводит меня в туалет, наконец отпуская руку.
- Не реви. Она идиотка. А я тебе говорила, не общайся с ними. Со всеми, кем Дягилева крутит.
- Да она почти со всеми в группе общается…
- Так вот с почти всеми и не общайся. Тебе же хуже!
Вытираю рукавом слёзы.
- Да, ты была права.
- Конечно права. Ладно, пошли обратно, пару никто не отменял.
- Не пойду, никуда я не пойду.
- Так быстро сдалась? Ну подумаешь, посмеялись те, у кого мозга с булавку, вот беда-то?!
- Ты не понимаешь, я… меня… такого никогда не было. Никогда.
- Ты что, из тех, кто была первой красавицей и отличницей в школе? За первой партой сидела, да? И парней вечно куча была вокруг?
- Один, - пищу, - один.
- Уже легче, - Анька смеется, - ну значит, привыкнешь, подруга, или можешь в параллель перевестись попробовать… но не думаю, что получится, у нас и так перебор по численности. В том году почти весь бюджет отчислили. Поэтому лучше не рыпаться и внимание к себе не привлекать.
- Не привлекать… Аня, прикрой меня, я пойду домой. Мне нужно немного переварить всё это.
- Ладно. Иди, прикрою. Но лучше тебе вернуться. Дягилева ещё больше прицепится, если поймёт, что настолько задела.
- Да, ты, наверное, права. Идём.
Мы возвращаемся в аудиторию, и я молча сажусь на своё место. Вика пренебрежительно смотрит мне вслед, а потом, хихикая, что-то шепчет Арине Ольховской.
Остаток дня проходит как в тумане, и мне очень хочется поскорее сбежать домой. На большой перемене, в столовой, ко мне подсаживается какой-то парень. Я его где-то видела, но не могу вспомнить где... может, в первый день? Точно!
- Привет. Ты чего такая грустная? Обидел кто, только скажи, всех накажем, - ухмыляется.
- Нет, всё в порядке, - поднимаю на него глаза.
- Я Захар.
- Эля.
- Классное имя, а полностью Эльвира, да?
- Эльвира.
- Может, прокатимся вечером? Ночная Москва, все дела.
Он говорит вроде серьёзно, но я явно слышу подтекст, а ещё его взгляд постоянно опускается на мою грудь.
- Братик, - за спиной раздаётся писклявый голосок Дягилевой, - ты чего это здесь? С ней?!
Хмыкает, смотря на меня как на мусор, я не вижу, но догадаться не сложно.
- Отвали, Вик!
- Ты охренел. Ещё не хватало, чтоб мой брат с этой убогой путался.
