- Это освобождает тебя от последствий, которые с нами произошли? - слишком громко, неожиданно. - Нас сделали виноватыми, оставили без всякой помощи, искалечили. Всем было плевать, что с нами, главное, чтобы вас не фигурировало в деле. Разве это нормально - пускать в расход несколько человек? Как ты с этим живёшь? Ты со мной спишь, ешь, разговариваешь... ты психопат? Иначе как можно так спокойно каждый день видеть перед глазами жертву своих развлечений?
- Я...
- Ты Данил, ты, - усмешка, - я думала, вчера думала, что хочу поговорить с тобой. Верила, что всё не так, что, возможно, я раздула, недопоняла. А как оказалось, ничего не изменилось от твоей сегодняшней правды. Для меня нет разницы, кто из вас был за рулём, дело же не в этом, а в том, как мерзко вы поступили позже, защищая свои шкуры.
- Я не помнил, только знал, что все живы. Отец отправил меня к матери, я не вникал в это дело. И сожалею об этом, очень сожалею.
- И это в очередной раз доказывает, что тебе было плевать! Ты себя слышишь? Ты сбил людей! Людей, Данил. Сбил и остался безнаказанным. Ты просто улетел в другую страну, а твой отец отдал распоряжение всё решить. Вам было плевать, каким способом. Витю чуть не посадили, они сказали, что у него в крови нашли алкоголь, понимаешь? Если бы мы дальше копались в этом деле, всех собак просто бы спустили на него, ему и так впаяли условку.
- Я не хотел... я же старался помочь тебе и Оле сейчас.
- Спасибо, - она резко остывает и говорит это искренне, но секунда, и глаза вновь горят злобой, - а если бы мы с тобой не встретились, не начали общаться... ты бы вспомнил о тех людях, жизни которых искалечил? Хоть раз? Ты задумывался об этом до нашей встречи? Ответь мне, только честно.
- Нет.
- Вот поэтому нам лучше больше не встречаться.
***
Я ухожу. Иду прочь, стараясь не впасть в истерику прямо здесь. Он остаётся стоять на месте не шевелясь. Каждый шаг даётся мне с невероятной болью, чем дальше от него, тем больше кровоточит сердце. Но я продолжаю идти.
Сейчас, в эту самую минуту я окончательно осознаю, что жизнь уже не будет прежней, не после случившегося.
Я вылила на него свою правду, то, что я чувствую. Он должен знать, на что меня обрёк, на что обрёк нас обоих. Я ненавижу его за это, за то, что всё разрушил. Но он не успокаивается, вечером я вижу его на пороге нашей квартиры. Меня начинает трясти от одного его вида. Эти откровения делают мне только хуже, с каждым его словом я всё больше пропитываюсь неприязнью. Я не могу понять, как можно так наплевательски относиться к людям?
Я этого не понимаю…
Не понимаю, как он может с такой легкостью сюда приходить, я же просила. Я готова умолять его, чтобы он отстал, чтобы забыл обо мне.
- Уходи, прошу тебя, уйди, Даня, мне плохо, мне очень плохо и без тебя!
- Эля, я знаю, но я не могу, я эгоист, я не могу уйти. Слышишь?
- Ты сволочь, Доронин, тебе самому от себя не противно?
- Противно, Элька, очень противно.
- Убирайся отсюда!
Он тяжело вздыхает. Чувствую его злость. Почему-то я всегда его тонко чувствую.
- Ты не дашь даже шанса?
Отрицательно качаю головой. У него нет права на этот шанс. У него больше ни на что нет права.
- Значит, всё, что было между нами, твоё потрясающее притворство?
- Что? Нет... - осекаюсь, теряя свою непоколебимую уверенность.
- Я, возможно, самый ужасный человек, но ты не лучше, Эля. Разве это любовь? Ты вычеркнула меня из своей жизни, вот так просто. А сколько было сказано красивых слов, ты такая же лгунья, как и я!
Замираю, а после уже не могу остановиться.
- Я лгунья, я не любила? Как ты смеешь, после всего... разве это я изуродовала тебе жизнь? Я скрылась с места аварии? Я спорила на тебя, как на кусок мяса? Я врала и прикидывалась не собой? Смотри на меня, Доронин, это всё делала я?! Как у тебя только хватает совести... Данил, это не игра, слышишь, уходи. Всё кончено. Хватит твоих игр! Хватит!
Ору, закрывая уши руками, оседая на пол по стене.
Доронин тянется ко мне, но я пресекаю любые попытки одним только взглядом. Мне так больно. Невыносимо. Он чудовище. Чудовище, в которое я имела глупость влюбиться. Почему судьба так коварна? Почему человеком, который смог меня починить, стал именно тот, кто сломал?!
Зачем он пришёл? Пусть уходит. Пусть забудет обо мне, нам обоим так будет лучше.
Дома все уже в курсе произошедшего, мама рассказала отцу, а отец поклялся, что никогда больше не пустит Доронина на наш порог. Наверное, я должна радоваться? Но радости нет.
Я хлопаю дверью и слышу голоса, папа, видимо, раньше вернулся с работы, на площадке завязывается ругань. Отец кричит, что убьёт Доронина, тот просит его успокоиться, а я вылетаю туда, мне нужно забрать папу, если он сделает что-то необдуманное, плохо от этого будет всем нам.
- Данил, иди, - толкаю его в грудь, - да уйди же ты! - я кричу и плачу.
Это ужасно, соседи начинают выглядывать из своих квартир, а я пытаюсь затолкать папу в нашу. С силой и руганью мы оказываемся внутри.
- Чтобы я его близко здесь не видел, поняла? Только посмей рядом с ним пройти. Он тебе жизнь сломал!
- Я знаю, папа, знаю.
- Как только совести хватило сюда заявиться?!
Отец идёт на кухню и наливает стопку водки, у него дрожат пальцы после этой встречи, и он, стиснув их, выпивает налитое. Я же ухожу к себе, задёргиваю штору, видя под окнами Данину машину. Он сидит на капоте, курит. Смотрю вниз пару секунд и делаю шаг назад, хватит, с меня хватит. Так я думаю в тот вечер, а спустя два дня обо всём узнает Оля, мой отец на эмоциях выплёскивает всё на Витьку, и тот незамедлительно делится этим с сестрой.
Она в свою очередь обвиняет меня в предательстве. В том, что я смолчала, и я её не виню, это её право, возможно, я тоже в чём-то виновата. Но как мне говорил Доронин: я не знал. Так вот я тоже не знала, с кем встречалась, но как и для меня, для Оли это не оправдание.
Она хочет мести, хочет чужой боли, они начинают активную пропаганду в интернете, хотят огласки, подают повторное заявление в прокуратуру, куда меня вызывают как пострадавшую и как свидетеля, круг начинает медленно сужаться.
Всё происходящее давит с троекратной силой. Я не знаю, что делать, как поступать в этой ситуации? В прессе появляется статья о сыне влиятельного политика, который сбил людей и скрылся с места аварии, на улице меня преследуют журналисты.
Доронин больше не звонит, не приходит. Интернет кишит статьями и видео о нашей аварии. Пресса словно срывается с цепи, Дягилев даёт интервью, что стал жертвой, что вину хотят повесить на него, как это уже случилось с Виктором, и то, что в ту ночь он был на заднем сиденье, а Данил за рулем. Ведь какой смысл Доронину-старшему заминать дело, если его сын был пассажиром?
