Посреди ночи сон прерывает звонок в дверь. Один короткий звук, и я подскакиваю на кровати. Повертев головой по сторонам, сажусь на постели, еще какое-то время прихожу в себя. Ставлю ноги на пол, накидываю халат и спускаюсь вниз, убедившись, что этот звук не разбудил никого кроме меня.
Смотрю на дисплей, к которому подведена уличная камера. Во дворе вновь обосновался хаммер. Все ясно. Зажигаю верхний свет и открываю дверь.
Картинка вырисовывается смешная и печальная одновременно. Смешная, потому что весь этот абсурд и правда выглядит комично. А печальная, потому что я не перестаю задаваться вопросом, почему в этот вечер так повезло именно мне? Доронин почти не стоит на ногах, зато его водитель - прекрасно выполняет роль подставки.
- Как это понимать? – складываю руки на груди.
- Приказал ехать к вам, из машины вышел и немного не дошел.
- Ну так и заберите его обратно.
- Простите, но, если я его увезу, он меня завтра точно с похмелья уволит. Он к вам ехал, там в машине цветы и… извините.
- Ладно, - выдыхаю в ладони, уткнувшись в них лицом, - заноси, там комната, направо.
- Спасибо. Извините еще раз.
Водитель оперативно складывает это пьяное тело на кровать, очень спеша на выход.
- Постойте, машину отгоните свою подальше, ладно? – задерживаю уже у дверей.
- Хорошо.
Еще не хватало, чтобы все это увидел Богдан.
Вытащив из гардеробной плед, накидываю его на Сашку. Одергиваю тюль и, чтобы приоткрыть щелочку в окне, немного перегибаюсь через тумбочку. Поправляю занавески и выключаю стоящий у кровати светильник, чувствуя прикосновения. Доронин нагло хватает меня за ногу, довольно-таки выше колена, и дергает на себя. Не удержавшись, заваливаюсь на кровать, оказываясь в не самом выгодном положении.
Сашины руки нагло щупают мою грудь, пока еще скрытую под сорочкой, и абсолютно бессовестно разводят полы халата в стороны.
- Прекрати меня лапать. От тебя за километр несет коньяком.
- Я соскучился, Маринка, я тебя несколько месяцев не видел.
- Ты пьян. Помнишь, о чем мы с тобой договаривались? Никаких отношений, Саша, – стараюсь отлепить от себя его ладони, а саму пронизывает ощущение всепоглощающей потребности в этой близости. Просто крышу сносит. Слишком близко, тесно. Слишком на грани.
- Я с тобой ни о чем не договаривался.
После этих слов он немного отстраняется, и комнату освещает приглушенный свет ночника.
Повернув голову, встречаюсь с Сашиными глазами. Его пальцы медленно перемещаются с моего живота чуть выше, останавливаясь под грудью, но вскоре стремительно ползут вверх, когда Саша нагло проводит ими по чашечкам шелковой ночнушки.
Обводит по кругу соски, пока те не заостряются от его прикосновений.
- Что ты делаешь? – шепчу сквозь вздох.
- А на что это похоже?
- Мы договаривались, Доронин, просто нормально общаться.
- Да щас, - усмешка, а рука уже проворно заползает под скользкую ткань, сжимая грудь, - не умею я с тобой просто общаться, - склоняется ближе. До губ остается пара миллиметров.
- Так нельзя.
- Кому нельзя? Мне или тебе? – касается носом моей скулы и проводит по коже языком.
- Нам?
- Звучит неубедительно.
Доронин садится, упираясь в изголовье кровати спиной, и рывком подтягивает меня на себя. Оседлав его шире, развожу бедра в тот момент, когда Сашина рука скользит по талии, стискивая ее как можно крепче. Зубы прикусывают тонкую кожу на шее, он шумно втягивает воздух, и я окончательно теряюсь в происходящем. Все это кажется нереальным. Ненастоящим, словно я сплю. Словно здесь и сейчас не существует. Спешно расстегиваю пару пуговиц на его полевке, стягиваю с мужских плеч грубый материал, упираюсь ладонями в твердую грудь, веду выше, обхватывая шею и целуя в ответ. Отзываюсь на ласки, впуская его язык как можно глубже, кажется, что кожу опаляет это тепло, эта близость. Она невероятная, искрящаяся, заставляющая испытывать весь спектр эмоций.
На плечи ложится нетерпение. Бешеное возбуждение прорывает плотину отрешенности. Мы целуемся не закрывая глаза, смотрим друг на друга. Жадно, словно, если хоть на секунду отвлечемся, все исчезнет. Каждый взмах ресниц, каждое прикосновение - все под обоюдным контролем наших взглядов.
Пальцы сами тянутся к ремню на мужских брюках, в какой-то момент неподдающаяся пряжка кажется самым ужасным событием в жизни. Нетерпение съедает разум. Справившись и облегченно вздохнув где-то глубоко внутри себя, касаюсь теплой кожи, трепеща от жарких поцелуев в шею и ниже. Грудь ноет, жаждет прикосновений, белье кажется лишним, тяжелым, будто металлическим. Саша стягивает с меня остатки одежды, отбрасывая ее подальше, обхватывает губами возбужденный сосок, посасывает, мнет грудь, перекатывая ее в ладонях, заставляя снова и снова лишаться разума.
Доронин снимает свою футболку, прилипая ко мне кожей. Нежусь от полноценного ощущения наших тел. Немного отстраняюсь, прикасаюсь к Сашиному животу, и его мышцы напрягаются под моей ладонью. Веду ниже, обхватывая разгоряченную плоть в кольцо пальцев, несколько раз скольжу рукой по влажной коже вверх-вниз, а после совсем немного играю с уздечкой, стараясь не прерывать визуальный контакт, только сейчас до конца понимая, что он был не пьян. Точнее, пьян не так сильно, Доронин разыграл передо мной спектакль, чтобы затащить в постель.
- А говорила, нельзя, - улыбается, и я инстинктивно сжимаю кулак немного теснее, - без нервов, - морщится, обхватывая ладонями мое лицо, обводя языком припухшие губы.
- Я еще, - приподымаюсь, - даже, - направляю головку члена в себя, - не, - горяченная плоть упирается в ноющий и жаждущий ласк клитор, - начинала, - облизываю губы, делая несколько круговых движений членом по возбужденному бугорку.
Картинка вокруг становится нечеткой, меня ломает от настигшего дурмана и жажды разрядки. Бешеные эмоции.
Саша крепко сжимает мои бедра, слишком быстро забирает инициативу в свои руки, вынуждая приподняться, а после медленно, с ненасытным голодом опуститься, принимая его в себя целиком.
Всхлип, сорвавшийся с губ от наполняющих меня ощущений, мгновенно разлетается по комнате. Немного запрокинув голову, стискиваю зубы, стараясь сдерживать стоны. Приподымаюсь и, вновь опустившись, распахиваю глаза от жадных прикосновений мужских пальцев к ноющей и возбужденной плоти. Глубокие, сильные толчки лишь ближе подводят к точке невозврата, к моменту, когда мир вокруг взорвется к чертям.
Все происходящее ошеломляет, но в тот же момент кажется до жути правильным. Словно мне вернули то, чего мне так не хватало, и дело вовсе не в сексе, а именно в ощущении чего-то родного. Настоящего. Каждое касание, каждый толчок, поцелуй - все это сводит с ума. Заставляет метаться по постели, гореть и думать лишь об этом человеке.
