- Где мы? – откидываюсь на спинку.
- Нужно сжечь тачку, нож, шмотки. Людка выкрутится, - он не слушает. Сейчас он хочет помочь мне вырулить из этого дерьма, а через десять лет захочет утопить в нем собственноручно.
- Ты был прав, ей…
- Она спит с Аккордом. Поэтому она выкрутится и поэтому она неприкосновенна. Она уже давно не та, кем ты ее себе рисуешь.
Сжимаю переносицу, отворачиваясь к окну. Я еще не понимаю масштабов, не понимаю, насколько попал, не представляю, чем это для меня обернется.
- Но она по-прежнему расходный материал, как и все мы. Только твоя сестра этого не понимает!
Марат вновь вытаскивает сигареты, прикуривает, открыв форточку, и заворачивает в лес.
- Здесь все сделаем. Сука, если Аккорд узнает, мы с тобой оба трупы.
- Они меня видели, все.
- Я постараюсь что-то придумать. Не знаю… выход должен быть.
Эти слова, сказанные Маратом в ту ночь, отпечатались в моей памяти на всю жизнь.
Тогда я знал, что выхода не было, я его не видел. Все закрутилось слишком быстро, настолько, что ничего уже не могло что-либо изменить. Я подставил Марата, Люду... заварил всю эту кашу и не мог ее разгрести. Только я.
В ту ночь мы возвращались в город поодиночке. Меня уже ждали, я думал, что сдохну, возможно в муках, и мне было страшно. Страх - это нормально, если ты не чувствуешь страха, ты перестаешь быть человеком. Пусть земля ему будет пухом!
Открываю глаза, сталкиваясь взглядом с Глебом.
- Чего еще?
- Пашу нашли мертвым, пятнадцать минут назад у его дома. Он сегодня охрану отпустил.
- Твою мать! Помоги родственникам.
- Мы что-нибудь предпримем.
- Нет. Пока нет. У меня есть план.
***
Ситуация в прессе становится тише, но суд возбуждает новое дело. Глеб усиливает охрану по максимуму, но этого может быть мало. Сыночка пора выпроваживать отсюда подальше. Совсем скоро Войтов решится вновь меня убрать, он обозначил свои намерения Пашиной смертью. И если у него это получится, то мой сынок должен быть как можно дальше, чтобы оставаться целым и невредимым, потому что эта бестолочь - прямой наследник всего, что я заработал за долгие годы.
Еще одна проблема - Марина. Она может стать моим самым слабым местом, поэтому нам лучше не видеться в ближайшее время. Совсем. Конечно, у меня есть план, план, на который нужно время, которого, к сожалению, не так много.
Взбегаю на этаж, захожу в спальню. Марина сидит посреди комнаты над пустым раскрытым чемоданом. Замираю на пороге. Честно говоря, зашел очень удачно.
- Ты куда?
Она вздрагивает, оборачивается.
- Я думала, это ложь, все то, что говорили по телевизору… а теперь оказалось, что это правда.
- Я должен был сказать тебе раньше.
- Вчера я ездила к Дане на квартиру. Мы разговаривали, Саш, ты снова замял дело, но даже не помог людям. У них травмы, и это на всю жизнь. Ты в очередной раз сыграл в Бога и забыл о последствиях. Почему так бесчеловечно?
- Я не вникал в то, что произошло. Все были живы. Состояние не классифицировалось как тяжелое. Глеб все подчистил. Я туда не вмешивался.
- Я думала всю ночь, что делать. Что мне делать, Саша? Как поступить в этой ситуации? Ты мне обещал, что все закончилось. Что ты меняешься, а теперь выходит, что все вранье?
- Марин, я… я не знаю. Ты можешь уйти. И, если честно, сейчас так будет даже лучше.
- Как?
- Если ты уйдешь. Езжай к Богдану, там безопасней. Дело приняло не самый радужный оборот, и могут быть последствия.
Вся эта ситуация с Данькой была лишь предлогом вылезти из окопа, открыть настоящую войну… И я, и Войтов это знали, готовились. Маратика задело рикошетом. Это бы все равно произошло, не сейчас, так пару месяцев спустя. Первым звонком было мое ранение - неудавшееся покушение. Ответкой стал ночной пожар на Войтовской фабрике - потушить не успели. Четыре цеха дотла, без жертв. А потом эта информация о «подвигах» моего сынишки, и все как снежный ком.
- Что значит последствия? Тебя могут убить?
- Вполне.
Мариша пошатнулась, передернула плечами, надавливая пальцами на виски.
- Марин, ты должна уйти. У тебя будет время подумать о том, что нас с тобой ждет в будущем. Решить. Но уйти нужно, причем очень показательно.
- В смысле?
- Звони Богдану, говори, чтобы он тебя забрал. Для убедительности скажи, что жить со мной не хочешь, - улыбаюсь, - внизу, там ошивается сынок мой, при нем тоже повысь голос. Все должно быть по-настоящему, Мариночка. Нужно придать твоему уходу огласку. Вечером позвоню знакомой журналистке, она с этим поможет.
Маринка хлопает глазами, смотря на меня как на идиота.
- Ты хотела честности? Я честен, мне нужно, чтобы окружающие думали, что я остался один. Что все от меня отвернулись. Поняла?
- Да… но…
- Все «но» потом. Звони Богдану.
Марина настороженно сжала в руках телефон, набрала Шелеста , делая так, как я сказал.
- Молодец. Будь осторожна. Лишний раз не выходи из дома. Попроси, чтобы Богдан приставил к тебе охрану, сошлись на то, что опасаешься меня и того, что я могу насильно забрать тебя обратно.
- Саш, что происходит?
- Основной конкурент хочет подмять под себя мой бизнес. И действовать будет жестко.
- То ранение…
- С него все и началось.
- Саш, - Маринка поднимается, подходит ближе, касается моей руки, переплетая наши пальцы, - боже, я… Саша, если с тобой что-то случится…
- Со мной ничего не случится, а если так произойдет, то ты не будешь никуда лезть и поддержишь Данила.
- Доронин, и ты сейчас вот так просто говоришь мне, что завтра или через неделю тебя может не стать?!
- Может. Но ты будешь жить дальше. Никуда не будешь лезть, поняла меня? Богдан знает номер счета, там деньги. Того, что там есть, хватит на три жизни, если не очень шиковать. В случае чего…
- Молчи, - ее пальцы зажимают мой рот, - слышишь! Замолчи! Как это возможно? На дворе какой год? Саша, почему?
- Все будет хорошо, - целую ее в дрожащие губы, - все будет хорошо. Там, наверное, уже Богдан приехал. Не плачь. Я спущусь первым, ты чуть позже. Показательно, Марина, поняла меня?
- Да.
- Все. Успокойся. Я тебя люблю.
Маринку трясет, она сильнее вжимается в мою грудь, хватается за пиджак, завывая в плечо.
- Все. Все-е-е, - глажу ее по голове, целую в соленые губы, - все будет хорошо.
