— Это происходит каждый день и, как правило, совершается людьми вполне психически нормальными. Причин много. Деньги. Власть. — И, помолчав, он добавил: — Преступления на почве страсти. Кажется, у Танаки был роман с одной из медсестер.
— Большинство докторов имеют связи с медсестрами. О какой сестре идет речь?
— Я надеялся, вы мне скажете.
— Простите, я не специалист по больничным сплетням.
— Даже если затронуты ваши пациенты?
— Вы имеете в виду Эллен? Я никогда не вникаю в личную жизнь больных. Если это не связано с их здоровьем.
— Но жизнь Эллен как раз зависела от ее личной жизни.
— Ну да, она была красивая женщина, уверена, что в ее жизни были мужчины. — Кейт снова взглянула на статью. — Но при чем тут Энн Рихтер?
— Может быть, и ни при чем. А может быть, наоборот. За последние две недели умерли три человека, работавшие в клинике. Одна от сердечного приступа во время операции.
— Огромная клиника. В ней огромный штат.
— Но эти трое были знакомы. Даже работали вместе.
— Энн была операционной сестрой.
— Которая работала и в родильном отделении.
— Что?
— Восемь лет назад Энн Рихтер прошла через трудный развод. Муж оставил ее с огромной кучей неоплаченных счетов. И она подрабатывала в родильном отделении в ночные смены. И Эллен О'Брайен тоже работала по ночам. Они прекрасно знали друг друга. Танака, Рихтер, О'Брайен. И все трое мертвы.
Дэвид снял кофейник с плиты. Она слышала, как он расставляет чашки. Запах кофе поплыл в воздухе.
— Как странно, — заметила она, — я видела Энн в операционной почти каждый день. Мы разговаривали с ней о книгах или фильмах, прочитанных и увиденных. Но никогда не говорили о себе. И она старалась не касаться личной жизни.
— Как она прореагировала на смерть Эллен?
Кейт помолчала, вспоминая операцию, когда все пошло не так и жизнь Эллен повисла на волоске.
— Энн сильно побледнела и застыла, как парализованная. Но мы все были тогда растеряны. Когда она уходила домой, вид у нее был совсем больной. Я видела ее в тот день последний раз. Больше она не пришла на работу.
Дэвид поставил перед ней чашку.
— Она наверняка что-то знала. Представляющее опасность для нее. Все они знали нечто такое, что угрожало их жизни.
— Но, Дэвид, они все работали в клинике и выглядели обычными людьми, не выделяясь среди других медиков.
— В клиниках порой случаются нелегальные сделки. Кража наркотиков. Мошенничество со страховками, незаконные связи. Даже убийство.
— Но если она узнала о преступлении, почему не пошла в полицию?
— Возможно, не могла. Боялась себя скомпрометировать. Или кого-то защищала.
— Знала смертельную для нее тайну… Все три жертвы знали ее?
— Значит, вы считаете, что Эллен была убита?
— Поэтому я здесь. Я хочу, чтобы вы подтвердили мне это.
Она посмотрела на него в недоумении:
— Как я могу?
— Вы делали медицинскую экспертизу. У вас есть опыт, и вы были в операционной, когда все случилось. Как это можно было сделать?
— Я уже тысячу раз все это прокручивала.
— Ну же, Кейт. Думайте. Убедите меня, что произошло убийство.
Он, кажется, не оставил ей выхода. Она вновь вспомнила, как все произошло, как сначала все шло гладко, не предвещая трагедии: анестезия, потом введение трубки в трахею, конечно же она все проверила дважды и знала, что все в порядке было с кислородной смесью.
— Ну и? — подтолкнул он.
— Ничего нового не могу припомнить.
— Нет, можете!
— Но все было абсолютно как всегда.
— А операция?
— Безошибочна. Да ведь она и почти не началась. Гай лучший хирург в отделении. Он не успел начать операцию, лишь сделал разрез, и у него возникли проблемы из-за напряженности мышцы.
— Что?
— Он пожаловался, что мышца не расслаблена и ему трудно проникнуть внутрь.
— И?
— И я ввела сукцинилхолин.
— Это тоже в порядке вещей?
Она кивнула:
— Я всегда так делаю. Но почему-то это не сработало. Пришлось ввести вторую дозу. Помню, что попросила Энн достать мне еще ампулу.
— У вас была всего одна?
— В моем наборе всегда несколько. Но в то утро оказалась почему-то одна.
— И что произошло, когда вы ввели вторую дозу?
— Прошло несколько секунд, может быть, десять. Пятнадцать. И вдруг… Ее сердце остановилось.
Они посмотрели друг на друга. Последний луч заходящего солнца прорезал пространство кухни. Дэвид наклонился к ней, глядя в глаза.
— Если вы можете это доказать…
— Как я могу? Пустые ампулы, вместе с другим использованным материалом, давно уничтожены в печи. И даже тела нет больше, чтобы можно было провести вскрытие. — Кейт отвернулась. — О, Дэвид, он был умен. Кто бы ни был убийцей, он знал, что делает.
— Может быть, перехитрил сам себя?
— О чем вы?
— Безусловно, это человек опытный и искушенный. Точно знал, какие препараты вы можете использовать, и смог подбросить нечто смертельное в ваш набор. Кто имеет доступ к вашему набору для операции?
— Все комплекты остаются в операционной. И любой может туда пройти. Доктора. Сестры. Даже охрана. Но там всегда есть люди, кто-нибудь должен был заметить.
— А ночью, в выходные?
— Если нет операций, думаю, операционная просто запирается. Но в отделении на всякий случай всегда дежурит операционная медсестра.
— Где она сидит?
Кейт с беспомощным видом пожала плечами:
— Я там нахожусь, только если участвую в операции. Понятия не имею, что там происходит, когда ночь проходит спокойно.
— Если никто не охраняет, любой может пройти в операционную?
— Но я видела убийцу. Он не был работником клиники. Человек в квартире Энн был мне незнаком.
— Но у него мог быть сообщник. Тот, кто работает в клинике. Возможно, того вы знаете. Посмотрите на очередность убийств. Как будто по списку. И вопрос — кто следующий?
Кейт чуть не уронила чашку. Ее руки дрожали.
— Я видела его лицо. Если у него список, следующая в нем я.
Тем временем наступил вечер. Кейт подошла к открытой двери, встала на пороге, глядя на море. Ветер внезапно стих. В воздухе было затишье, как будто вечер затаил дыхание.
— Он где-то там, — прошептала она, — ищет меня. Я даже не знаю, кто он.
