Кейт увидела в глазах подруги беспокойство.
— Надеюсь. Почему ты спросила?
Сьюзен заколебалась.
— Не хочу пугать тебя. Но ты должна знать. Если ты права и у Декера действительно раздвоение личности, тогда ты имеешь дело с абсолютно непредсказуемым человеком, который в мгновение ока может превратиться из обычного человека в монстра. Поэтому будь осторожна.
У Кейт пересохло в горле.
— Ты действительно думаешь, что он так опасен?
Сьюзен кивнула:
— Исключительно опасен.
Глава 10
Кейт одиноко сидела с одной стороны длинного стола заседаний. Напротив — шесть человек в ряд, мужчин и женщин, все с серьезными, озабоченными лицами. Заведующий отделом анестезиологии, доктор Кларенс Эвери, почему-то отсутствовал, хотя и обещал прийти. Единственным дружелюбным человеком в этой компании был Гай Сантини, но он сидел в стороне, как свидетель, вид у него был встревоженный.
Члены профессиональной комиссии задавали вопросы вежливо, но дотошно. На ее ответы — никакой реакции, бесстрастные лица и ничего не выражающие взгляды. Хотя в зале работал кондиционер, щеки Кейт горели.
— Вы лично смотрели ЭКГ, доктор Чесни?
— Да, доктор Ньюхауз.
— И потом вы вложили ее в медицинскую карту.
— Да.
— Вы показывали ЭКГ другим докторам?
— Нет, сэр.
— Даже доктору Сантини?
Она взглянула на Гая, который с несчастным видом неловко задвигался на стуле.
— Проверить ЭКГ было моей обязанностью, а не доктора Сантини, — ответила она твердо, — он доверял моему слову.
Сколько раз я повторяла эти слова? Сколько еще раз я должна отвечать на эти проклятые вопросы!
— Доктор Сантини? У вас есть что сказать?
Гай неохотно ответил:
— Доктор Чесни говорит правду. Я доверял ее мнению, — и добавил: — И сейчас доверяю.
Спасибо, Гай. Взгляды их встретились, и он слабо улыбнулся.
— Давайте вернемся к той операции, доктор Чесни, — продолжал доктор Ньюхауз. — Итак, вы говорите, что ввели, как обычно, необходимую дозу пентонала.
Кошмар продолжался. Смерть Эллен О'Брайен препарировали сейчас так тщательно, как труп в прозекторской.
Когда вопросы закончились, ей предоставили возможность высказаться. Она произнесла свою речь спокойным голосом:
— Я знаю, что моя версия покажется странной. И не могу доказать ее, по крайней мере пока. Скажу одно — я сделала все, что было в моих силах, чтобы спасти жизнь Эллен. В заключении говорится, что она умерла из-за моей ошибки. Но я ли ее убила? Я так не считаю. — Голос ее дрогнул, она не знала, что добавить, и скомкала конец, пробормотав: — Благодарю вас.
Встала и вышла.
Им понадобилось двадцать минут, чтобы достигнуть соглашения. Потом ее вызвали вновь. Окинув взглядом собрание, она увидела, что к нему присоединились две новых персоны. Джордж Беттенкурт и юрист клиники. На лине Беттенкурта застыло холодное удовлетворение. И она знала, еще до того, как был произнесен приговор, каким он будет.
Его зачитал председатель комиссии, доктор Ньюхауз:
— Мы знаем, что ваше описание событий расходится с официальным заключением, где говорится, что помощь, оказанная вами Эллен О'Брайен, была некомпетентной.
Кейт вздрогнула, как будто ее хлестнули по лицу. Этим словом ей нанесли громадное оскорбление, какое только можно нанести специалисту. Доктор Ньюхауз вздохнул и снял очки усталым жестом, как будто нес тяжелую ношу на плечах.
— Вы — новый человек в клинике, доктор Чесни, менее года работали с нами. Такой трагический случай за столь короткий период времени нас очень тревожит. И мы вынуждены передать дело в дисциплинарный комитет. Они вынесут свое решение. — Он взглянул на Беттенкурта. — А пока мы поддерживаем решение администрации о вашем отстранении от работы.
Вот и конец. Глупо было надеяться на другое решение.
Они дали ей возможность ответить, но у нее пропал голос. Все свои силы она направила на то, чтобы сдержаться, не заплакать перед ними. Перед этими людьми, только что уничтожившими ее.
Она очнулась, когда ее дважды окликнули, и увидела, что перед ней стоят Беттенкурт с юристом.
— Настало время поговорить, доктор Чесни, — провозгласил юрист.
Она нахмурилась:
— Поговорить? О чем?
— О принятии условий истца.
У нее одеревенела спина.
— Это немного преждевременно.
— Наоборот, кажется, мы опоздали.
— О чем вы?
— В мой офис несколько часов назад явился репортер. Дело получило огласку, О'Брайены передали всю историю в газеты. И боюсь, вам уже вынесли там приговор.
— Но дело завели только на прошлой неделе!
— Нам надо скорее действовать, самый лучший выход для вас — немедленная отставка. Все, что требуется нам, — ваше согласие. Нам пора начать торговаться, они просят полмиллиона.
Полмиллиона долларов. За человеческую жизнь.
— Нет, — сказала она.
Юрист удивленно переспросил:
— Простите?
— Ничего не доказано. Пока дело дойдет до суда, надеюсь, я получу доказательства своей правоты.
— Оно не пойдет в суд. Дело будет закрыто и без вашего согласия.
Она упрямо сжала рот.
— Тогда я найму своего адвоката. Он будет представлять не клинику, а мои интересы.
Оба переглянулись. Тон юриста изменился:
— Вы, кажется, не до конца понимаете, что для вас значит суд. Доктора Сантини, единственного, кто вас поддерживает, по всей вероятности, исключат из дела. И вы станете единственным и основным обвиняемым. Газеты будут трепать ваше имя. Я знаю их адвоката, Дэвида Рэнсома. Я не раз видел, как он буквально на куски рвал в зале суда обвиняемых докторов. Поверьте, не желаю вам пройти через это.
— Мистер Рэнсом больше не ведет это дело, — сказала она.
— Что?
— Он его передал другой конторе.
— Откуда у вас такие слухи? — фыркнул он недоверчиво.
— Он сам мне сказал.
— Вы что, говорили с ним?!
И не только. Еще и спала с ним.
— Да, на прошлой неделе. Я пошла к нему и рассказала о подмене ЭКГ…
— Господи, — ахнул юрист, — это конец. У нас большие проблемы.
— Почему?
— Он использует эту бредовую версию, чтобы добиться большей суммы.
