Но здесь… Саша никогда не жила в небольшом поселении, если не считать пару дней на дедовой даче. Но все же предполагала, что там, где все всех знают и где все друг другу ближайшие соседи на лоне безразличной к людям природы все будет как-то иначе. Впрочем, когда София только описывала Свободу как «лесное поселение», Саша представляла и подсобные хозяйства, и грядки с овощами, и много чего еще. Так что…
Но больше изоляционизма местных обитателей ее беспокоил рассказ Валентины. Саша была уверенна, что суккуба не врала и не сочиняла. Слишком искренними были ее эмоции, слишком много их было в Отражении. Конечно, все можно подделать… Но хотя бы себе Саша старалась верить – иначе верить было бы просто некому. А ее интуиция считала все рассказанное правдой. И если убийство возлюбленного Валентины было чудовищным преступлением, но совершенным в прошлом, то вот вассальная клятва существовала в настоящем. Едва ли это было ложью – такая клятва объясняла бы, почему после смерти возлюбленного суккуба осталась здесь, а не отправилась искать счастья где-то еще. Обращенные жили несколько меньше магов, которым Отражение давало, по сути, свободу от старости и естественного хода времени, но все же очень и очень немало. Точнее сказать – не жили. Процесс Преломления предполагал смерть и возрождение. Именно поэтому Обращенные были зависимы – от крови, от охоты, от силы, от эмоций… Но все они не были способны жить, не заимствуя ничего у людей. И это вызывало у Саши желание задать Ане пару вопросов. И о клятвах, и о том, как живут местные Обращенные. Рядом с людьми, добровольно обслуживающих их во всем… Ради чего?
И таких неприятных вопросов у нее, на деле, было много. Настолько, что сейчас Аня вновь казалась существом с другой планеты – столь много о ней Саша не знала. И начинать надо с чего-то менее провокационного, чем: «А ты знаешь, кого тут едят твои родители?». Она и так искала не один день возможность поговорить с Аней без свидетелей и подальше от поляны. Слишком многие образы роились в ее голове, полученные от Камня. Пусть они были нечеткими, но все же понять, что все сказанное там может быть услышано кем-то еще, кроме того, кому это предназначалось, Саша была способна.
Возможно, именно поэтому местные Затронутые предпочитали проводить свое время где-нибудь подальше отсюда.
– Ань, можно нескромный вопрос? – Саша болтала ногами, сидя на пирсе, следя за тем, как Аня насаживала на крючок наживку.
– Валяй.
С тихим плеском кусок хлеба отправился в воду.
– Ты ведь родилась здесь, верно?
– Ага. Это весь вопрос? – подняла бровь Анна
– Нет. Не совсем. Я просто пыталась понять – если ты родилась здесь, то зачем было идти на обучение в Орден? Ты ведь магией, кажется, с рождения владеешь, все о ней знаешь.
Анна невесело хмыкает.
– За тем, Саш, что читать книги – это прекрасно, но мага полноценно может обучить только маг. Знания Обращенных для нас бесполезны. Но я не желаю о принятом решении уйти из общества этих лицемеров. Сохранённая жизнь того стоит.
– Да, но… Здесь же есть другие волшебники. Кто-то ведь проводил Становление, так?
– Кто-то… Пожалуй. Но Матвей… Он не слишком любит моих родителей. Когда-то мать отказала ему в ухаживаниях, предпочла отца-человека. И с этих пор его самолюбие задето. Так что такой вариант даже не рассматривался. А у Андрея, к сожалению, нет времени на то, чтобы кого-то учить. Это ведь не так уж и просто. Я ответила на твой вопрос?
– Не совсем. Я просто… Не понимаю. Тот, кто проводит Становление, становиться наставником, так?
– А, это, – Анна усмехается, на сей раз грустно. – Саша, наставничество – это традиция. Не регламентируемая Законом и не регламентируемая Гранью. Не все маги проявляют хоть какое-то участие в жизни учеников. У некоторых есть дела поважнее.
– Насколько я знаю, наставник и ученик связаны.
– Ага, – взгляд Ани метнулся к начавшему было движение поплавку. Но говорить она продолжила: – Только сила этой связи зависит от отношений между ними. Нет отношений – нет связи. Вот и весь сказ. Так, клюнуло, а теперь секунду не мешай, я хочу достать улов.
Саша мешать и не собиралась. Она перевела взгляд на лес, высившийся на другом берегу реки. Что-то не складывалось в голове. В Ордене не то чтобы принято было обсуждать наставников, так что может и правду она чего-то не знала. Но, с другой стороны, стоило ей с Азаматом подраться, и Михаил Ефимович позвал именно наставников обоих, с очевидной целью «повлиять» на провинившихся. Хотя Аня, кажется, не врала. По крайней мере в словах «нет отношений» горечь была искренней. Но о том, что за отношения имелись в виду, у Саши были некоторые сомнения.
Аня достала из воды мелкую рыбешку и кинула ее в стоявшее рядом пластиковое ведро.
– Извини, наверное, это было грубо. Мне просто вообще все это обучение в Ордене поперек горла было. Только с тобой и ребятами пообщаться того стоило – у нас молодежи из Затронутых нет, как видишь, а селяне, они… селяне. Но отец прям настаивал. Иногда мне кажется, что он надеялся на то, что я останусь в Ордене и буду жить где-нибудь в городе. Пришлось его разочаровать, – она усмехается.
– Извини, я не хотела тебя обидеть.
– Не обидела, – отмахивается Аня, хотя Саша четко ощущает в ее словах какую-то горечь несбыточного. – Просто…Некоторые вещи сложные, знаешь ли.
– Понимаю. Я пытаюсь тут во всем разобраться, так, хоть понемногу. И иногда некоторые вещи кажутся сложными. Непонятными.
– Ну так спрашивай. У нас друг от друга секретов нет, – Аня насаживает очередную наживку.
– Я не знаю, корректный ли это вопрос, – Саша медлит. Щекотливая тема, но ответ ей нужен. – Здесь большинство Затронутых – Обращенные.
– Ага.
Наживка с тихим всплеском отправляется в воду.
– И они… Ну… Они должны…
– Людей жрать? – фыркает Аня.
– Ну вроде того.
Аня фыркает еще раз.
– Как дочь оборотней, ответственно заявляю – не должны. Могут. Убивать вовсе не обязательно, а плоть требуется не обязательно человеческая, просто ее многие любят, и об этом так стремятся писать во всех этих магических справочниках. Как и кровь подойдет не людская. Как и сила. Как и эмоции, в конце концов. Ты вон даже с Валентиной пообщаться успела, верно?
Откуда она знает? Сердце пропускает удар, но Саша старается сохранить невозмутимое выражение лица.
– Она так у сарая много кого зажимать любит. Нравится ей это. С людьми можно больше себе позволить, но все-таки. И у всех так. Думаешь, почему по домам никто не сидит? Лес большой, всем всего хватает.
– Это… Успокаивает, – на деле это звучало, как отговорка по типу: «эти тигры, конечно, мясоеды, но им и курицы достаточно, на вас вкусных и сочных они и не посмотрят».
– Обращённые – не чудовища. Некоторые становятся ими, но из своего желания. Что до Охоты… Селяне, знаешь ли, желают пополнить наши ряды, ряды господ – и за такие шансы приходятся платить.
