– Что ты сказала?
– Да что слышал, – Саша делает шаг в сторону, уводя взгляд от Азамата. Ну как похож на того урода…
– Заткни свою пасть.
– Сам заткни. Я тебе не звала сюда.
– Ворот кунем!
– Дружков своих? – обучение в самой обычной муниципальной школе с не самыми благополучными детьми в классе не прошло даром. Она знала, что именно значило это ругательство.
Удивленный взгляд принес недруга некоторое удовлетворение. А потом Азамат, видимо, осмыслив сказанное, разразился отборной бранью. Саша достаточно было услышать три слова рядом, чтобы остатки самообладания ее покинули. Эта тварь не смеет ничего говорить о ее матери. Никогда.
Она бросилась на Азамата, забыв о магии и о правилах приличия, чувствуя себя вновь вспыльчивой школьницей, только и умеющей, что кулаками доказывать свою позицию. В ярости Саша бросается на парня и врезалась в него, впечатывая в ближайший стол. В этот миг ненавидела Азамата и весь его род всем сердцем.
Удары сыпались куда попало. Кажется, она успела даже попасть в неприятно ощущаемый под пальцами глаз, пока ее не откинули в сторону, заставляя уронить ближайший стул и стол. Они сцепились, награждая друг друга тумаками и круша все вокруг. Удар Азамата пришелся в руку, она попала в жесткий мужской пресс, ответ в губу, еще удар…
Вдруг раздался резкий щелчок – и неожиданно Саша обнаружила, что Азамата рядом больше нет. Никого нет. Она болталась на высоте пары метров над полом, под самым потолком аудитории. Как и армянин, так же висевший над землей, только в другом конце теперь полуразгромленного класса.
– Горячие головы, что вы здесь устроили? – невысокий плотный лысеющий мужчина материализовался, кажется, прямо из воздуха в середине кабинета. Именно он удерживал их обоих над землей. – Учитесь вместе едва ли неделю, а уже сладить не можете? Висите пока, пойду ваших наставников позову. Пусть полюбуются.
Лицо Саши теперь горело не только от боли, Азамат успел по нему пару раз приложиться, но и от стыда. Сегодняшний день определённо не задался.
Это было унизительно. В основном потому, что все это времени они оба болтались между небом и землей. Лучше бы в угол поставили – там хоть точка опоры есть. Вторым аспектом унижения было то, что рядом стояли, помимо разнявшего их полноватого мужчины, патлатый несколько скучающий на вид Серафим в неизменной черной футболке, и высокий породистый армянин в дорогом костюме, чье лицо, наоборот, было строгим и серьезным.
А они вдвоем висели, как то самое в проруби, у всех на виду. Как два ребенка в детском саду – из тех групп, где воспитатель провинившихся в центр зала на стульчики ставит.
– Итак, вы утверждаете, что адептка Неродова напала на вас без всякой причины? – мужчина, который их и разнял, вел нечто вроде допроса, уже успев выслушать версии каждого, и теперь продолжая выяснять детали.
– Да, – Азамат говорил глуховато. Нос она ему подправила. – На ровном месте, психованная д… девушка.
Урод.
– Ваша версия? – мужчина обернулся к Саше. – Что побудило вас начать столь вульгарное выяснение отношений?
– По-другому не умею.
– Прискорбно. И все-таки?
– Имело место несколько неприятных высказываний, затрагивающих третьих лиц, – говорить из-за разбитой губы было не слишком удобно.
– Это так? – с интересом спрашивает мужчина у Азамата
– Да ничего я не говорил, она все придумывает.
– Это несложно проверить, – впервые за все время Серафим подает голос. – И мы будем избавлены от необходимости здесь находиться и вернемся к своим делам.
– Ну, я предполагал, что сначала стоит дать шанс на признание, – пожимает плечами лысеющий мужчина. Он так и не представился, но ведет себя как хозяин положения. – Но, думаю, Круг Правды правомерен. В мире магии, адепты, – он делает замысловатое движение, и Саша вместе с Азаматом вновь оказываются во власти тяготения. Удар по стопам не очень приятен. – В мире магии есть множество способов узнать истинность любых показаний. Круг правды – один из самых простых и эффективных.
Мужчина делает еще одно сложное и выверенное движение кистью, и прямо перед ним на полу появляется что-то, больше всего похожее на сверкающий обруч.
– Все просто и незатейливо – вы становитесь в круг и отвечаете на вопросы. Если солжете, то заклинание активируется и доставит немало неприятных ощущений.
– А принцип? – не утерпела Саша.
– Что?
– Принцип? – незаконченное образование все-таки дало о себе знать. – Ну детектор лжи ведь фиксирует проявление стресса, свойственного лгуну, но способного появиться и у говорящего правду. Это также работает?
– Нет, – мужчина неожиданно, мимолетно улыбается. И разъясняет: – Это ментальная техника, где ваши ответы соотносятся с вашими же воспоминаниями. Насколько могу судить – ни у одного из вас нет признаков амнезии, ни на кого из вас за прошедшее время не воздействовали ментальными проклятиями, Иссушением, и прочими несопоставимыми с Кругом Правды заклинаниями. Никто из вас не истощен, так что не вижу препятствий для использования данного заклинания.
– Но… – «как это возможно» Саша вовремя не дала себе произнести, понимая, что откровенно заигрывает с терпением этого властного человека.
– Это магия, адептка. Если у вас возникнет желание – вы можете написать о принципах работы Круга Правды доклад, когда будете разбирать основные направления магической науки.
А он только начинал мне нравиться…
Мужчина усмехается, словно способный услышать то, о чем она думает.
– Неродова, вы первым испытаете на себе действие Круга Правды. Познакомитесь, так сказать, на практике. Прошу.
Под взглядами всех собравшихся Саше хотелось провалиться под землю. Но вместо этого она глубоко вздохнула и шагнула в центр светящегося круга. Какая-то слабая завеса коснулась на миг и ее тела, и разума, приходясь неприятной липкой волной. И истаяла, словно бы опадая наземь, но не исчезая. На миг отступившая, но готовая вновь накрыть с головой при необходимости.
– Я задам вам несколько вопросов о произошедшем конфликте. Отвечайте правду и только правду, – теперь взгляд карих глаз проводящего допрос мужчины уставился на нее, и это, определённо, добавляет нервозности.
Саша кивает, показывая, что поняла инструкцию. Прикосновение завесы оставило какую-то тень на теле и разуме. Неприятную тень, словно бы щекочущую мозг изнутри.
– Вы первой начали драку с Азаматом Хачатряном?
– Да, – скрывать что-то было бы глупым.
– Почему?
– Он оскорбил мою мать.
– Ложь!
– Не вмешивайтесь, адепт. Вы все расскажете в свою очередь. Как именно это произошло, Неродова?
– Я осталась убирать класс. Азамат пришел. Он был недоволен тем, что на уроке я перехватила телекинетическим щитом попавшую мне по лицу его записку, и эта записка позднее оказалась утрачена. Мы заспорили. И он сначала оскорбил на армянском меня, а потом мать, указав на… совершение с ней непристойных действий. Я не собиралась это оставлять как есть.
