Сам Армен Хачатрян, связанный клятвами процедуры «особого распоряжения», ничего из этого не подтвердил. И не опроверг. А откровенно шокированный Азамат рассказал все что знал про исчезновения матери и сестры, которое едва помнил. Просто однажды шестилетнему мальчику сказали, что его мать сбежала и больше не хочет его видеть. И он поверил. А как тут не поверить родному отцу?
– Думаю, это упрощенное, но верное описание событий. Что тебя смущает?
– Да все. Ладно коррупция, вот это все… Я могу понять. Орден вроде как сила, и наверняка многие пробуют…Договориться.
Серафим кивает.
– Иногда так можно получить союзника. Или множество проблем и реальное обвинение. Но я так понимаю, тебя тревожит другое.
Саша кивает.
– Выходит, Хачатрян-старший подошел к Андрею и говорит «Мне нужно, чтобы твои люди добыли атомную бомбу к такому-то числу. Если этого не случится, то я тебя сдам Ордену». И тот согласился? Вот так, походя, обречь столько людей на гибель просто из-за шантажа?
– Ну не то чтобы походя и не то чтобы обречь, – Серафим сам отрезает приличный кусок бараньей ноги. – Я говорил с Олегом. Понятно и его, и Армена центральники у себя заперли и будут долго и нудно обрабатывать, стараясь задавать правильные вопросы. И растянется это на месяцы. Но кое-что я смог выяснить. Изначальный план, который описывал Армен, был таков. Заманить нас хотя бы двоих, меня и Мишу, в общину, помахав перед носом атомной бомбой и возможностью теракта. Пока мы пытаемся добраться до Андрея сквозь местные сюрпризы и защиту менгира, Олег притаскивает тебя к камню, как ту, что может им управлять, подходит и по крови, и по магии. Изначально предполагалась, что мы в это время заходим в дом с боеголовкой, который находится во внутреннем круге защиты. Если не вдаваться в подробности – там все устроено так, эта самая защита не дает бомбе взорваться, хотя управление снарядом дистанционное и магическое. Хорошая кстати конструкция, интересная, с ней все еще работают. В общем, мы заходим в дом, в это время местные все разбегаются, Армен принуждает тебя снять те щиты, что мешали взрыву и оставить те, что не давали ничему опасному просочится за территорию этой внутренней сферы защиты. Бомба взрывается, тут никто бы не смог уйти, и нас размазывает тонким слоем на атомы, но за пределы щитов ничего не вылетает. Да, общине пришлось бы искать новый дом, но в случае если Армен поднял бы старое дело, пострадал не только сам Боготов, но и все его Затронутые, в особенности Обращенные. Их ведь Становили без ведома Ковена и Ордена. Так что, как видишь, для Андрея это была вполне терпимая жертва. По крайней мере, я так думаю. Хотя своим людям он рассказал несколько другую версию плана, и пока неясно почему.
– Теперь мы не узнаем, – сердце Саши кольнула боль.
– Не узнаем. Но ты все сделала правильно, иначе там бы все полегли. То, что Армен рассказал Олегу и Андрею и то, что он на самом деле намеревался сделать – две совершенно разные вещи.
– Но… Я не понимаю. Зачем? Олег Васильевич говорил что-то про новый порядок и про месть тем кто… Долго живет?
– Он говорил то, что ему поручили сказать, – отмахивается Серафим. – Хотя по тому плану, что Олег знал, все так и выглядело.
– И он… Почему он согласился в этом участвовать? И когда? Мы ведь сдавали ему практику. Уже тогда?..
Он был предателем?
– Сложно сказать, Саш. Армен заставил его принести клятву, подобную той, что Михаил взял с нас, помнишь? Только Новгородский разрешил рассказать все Анжелине, и поэтому ты ей все рассказала. А Армен Олегу ничего не разрешал, и то, что мы выяснили, стало понятно по очень косвенным деталям.
– И теперь получается, тебя заставляют поклясться в чем-то или там дают особое распоряжение и ты все, марионетка без своей воли, только подчиняйся… Такие себе порядки, – Сашу передернуло. А если бы ее заставили что-то пообещать? А если бы она не знала о вассалитете или сдуру бы согласилась на предложение Андрея? Чем бы все обернулось…
Серафим тяжело вздыхает.
– Наш мир – несовершенное место. Но давай попробую ответить по порядку. Насчет «особых распоряжений» – здесь замешан кто-то крупный. И мы выясним кто, что и как. И в каких объемах это был приказ, а в каких – самодеятельность Хачатряна. Но вообще-то он мог отказаться, до клятв. Согласие на такие поручение добровольное, и если его не давать, то магия просто заставит молчать о предложении, и все, никаких других последствий. Но он согласился, значит, видел выгоду для себя. Или платил за прошлые прегрешения. Олега, насколько я понял, Хачатрян тоже на шантаже взял. Олег много лет работал в Ордене, был на хорошем счету, никогда не имел никаких амбиций и дело свое делал на совесть. Но и у такого человека есть свои уязвимые точки. Его жена из Обращенных, и была замешана в нескольких подозрительных смертях в краевой больнице. Но доблестный оперативник дело замял, нарушив Закон, и на том его и поймал собственный начальник Хачатрян. Клятва, что дал Армену Олег, тоже добровольна, Саш. Он мог отказаться и иметь дело с последствиями своего выбора, и тогда бы ему пришлось ответить за сокрытие преступлений жены. Мог поговорить с Мишей, объяснить ситуацию и супругу, по крайней мере, спасти от суда и от высшей меры. Мог – но не стал, предпочел работать на Хачатряна. У всех есть свои секреты и за все приходится платить. Иногда слишком много.
Саша вспоминает Тамару и черноту вокруг ее головы, все усиливающуюся и усиливающуюся. Тело девушки нашли, насколько она знала. Как и обгоревшее, покрытое остатками шерсти, но позже трансформировавшееся в человеческую форму тело ее матери, все-таки ставшей перед смертью Затронутой. Отвратительный обугленный кусок плоти не вязался с той женщиной, что так помогла ей в дни среди селян.
Ты так дыру протрешь…
– Эй, вернись, – Серафим прикасается к ее плечу, вырывая из воспоминаний.
В последнее время Саша часто в них углубляется, пусть они и кажутся совсем не яркими. Словно сцены из давно просмотренного фильма, а не что-то случившееся с ней в реальности. Да и многое уже проговорено, рассказано, а потому чуть-чуть менее болезненно. Многое – но не все.
– Прости, – Саша с некоторым трудом переводит взгляд на наставника, на лице которого читается какое-то глубокое, почти нечеловеческое, понимание.
– Все в порядке. Если расскажешь, будет проще справиться.
Саша кивает.
– Понимаю. Правда. Это пройдет. Просто… Азамат. Он… Каким бы он не был – он ведь, выходит, потерял всех. Отец под следствием, мать с сестрой умерли. И Аня, ее мать так и не нашли, и едва ли она вернется. Я знаю, они не дети, но… У них нет никого больше теперь.
На самом деле совершеннолетие, что должно отличать ребенка от взрослого не делает тебя ни сильнее, ни мудрее. И вообще прожитые годы. Саша никак не могла помочь людям которых знала и которых теперь постигло несчастье. Да и говоря прямо – из-за ее действий все это и случилось.
– Саша. Все, кто погиб в общине, сами выбрали свой путь. Сами принесли клятву и сами решали, что с ней делать и как поступить. В конечном счете, у них были знакомые в городе, были возможности связаться с Орденом и попросить помощи. Даже не рассказывать про бомбу, не нарушать клятву, а хотя бы попросить убежище и шанс начать жизнь заново где-нибудь в другом месте. Да, им бы пришлось отвечать за уже сотворенное, но, по крайней мере, после этого можно было бы начать жизнь с чистого листа. А так каждый из них сделал свой выбор. Смерть не бывает героической или бессмысленной, но она ждет всех нас. А что касается Хачатряна-младшего и твоей подруги, то у нас есть протоколы на эти случаи. Теперь ни у кого из них нет наставника, осуждение Армена не даст ему больше обучать сына, и в этом случае будет назначен индивидуальный куратор. Оба переедут с юга куда-нибудь в центральную Россию или и вовсе в Сибирь, за счет Ордена, понятно. По крайней мере, на первое время. Они изменятся, но оправятся. Как и все мы, встречаясь с испытаниями.
