- Снова уйдёт под землю, - несколько удивлённо ответила сестра Морея. – И боюсь, что тогда уже навсегда.
Я замолчала, пытаясь осознать то, что услышала. Со слов монахини выходило, что эльтанит хоть и не был живым, мог поступать по своему усмотрению. К нужному человеку выйдет на поверхность, от ненужного – спрячется. Удивительно!
Невдалеке засмеялись мальчики, и мы разом оглянулись на них.
Флай и Беан пробовали собирать стену из готовых кирпичей. Раствора у них, правда, не было, но стена получалась – заглядение. Ровненькая, блестящая от застывшей смолки «живых цветов», а главное – почти невесомая, потому что Беан вдруг подхватил полстены и закричал:
- Смотри, Николь, какой я сильный!
Флай отобрал у него кирпичи, чтобы Беан их не разбил, но юноша зря волновался. Эти кирпичи нельзя было разбить. Мы с сестрой Мореей поспешили к мальчикам, чтобы полюбоваться на растущую стену нашего будущего дома. Я представила, как день ото дня будет подниматься кирпичная кладка, как наш новый дом постепенно поднимется над холмом.
И ничего, что пока у нас готов только фундамент и хорошо если десятая часть кирпичей. Любое долгое дело с чего-то начинается, а мы уже немало сделали для нашего будущего дома.
Глава 24
Следующий день был для всех нас очень волнительным и эмоциональным. С утра мы тщательно причесались и переоделись в выходные наряды. Мне показалось, что небесно-голубой цвет для храма слишком ярок, и решила надеть своё новое серо-стальное платье. Беану я выдала новую рубашку, и сама причесала непослушные вихры брата. Скоро пришёл Флай, который волновался ещё больше нас, и мы все вместе поехали в храм.
Рано утром здесь было совсем пустынно. Я ещё в первый раз заметила, что здешние храмы всегда открыты, но чтобы дождаться, когда подойдёт священник, или гитен, как его здесь называли, приходилось набраться терпения.
Впрочем, за ним сразу послали, лишь только узнали, что мы пришли просить гитена провести ритуал породнения на крови.
Священнослужитель скоро подошёл и отвёл нас всех в отдельную келью. Там он внимательно выслушал, почему мы решили породниться, и долго беседовал с каждым из нас. Я уже начала волноваться, не кажется ли ему наше решение поспешным и легкомысленным, как гитен сказал:
- Что ж, если это будет угодно Светлейшему, я проведу обряд.
Я оглянулась на затенённую часть храма, где, по местному обычаю, прятался Светлейший. Помню, когда мы просили милостыню и грелись в храме, гитен попросил меня приложить руку к статуе, и она засияла. Это было волшебно, и сейчас я почувствовала острое волнение оттого, что нам предстояло повторить это чудесное таинство.
- Прикасались ли вы к Светлейшему? – спросил священник, обводя нас взглядом. Мальчики ответили в голос, и гитен подождал, чтобы они сказали, как положено.
Когда все мы подтвердили, что уже прошли обряд прикосновения, мужчина сказал:
- Не скрыли ли вы от своих родственников какой-нибудь тайны?
- Нет, - уверенно ответил Флай.
- Ннет, - с запинкой ответил Беан и покраснел.
- Что такое? – удивилась я.
- Однажды в приюте я отдал тебе не все деньги за картину из камней, - признался Беан, красный, как рак. – Я купил на три биза сливочных тянучек!
- Ах ты мой сладкоежка, - вздохнула я, пряча улыбку.
- Не скрываешь ли ты ещё какие-нибудь грехи? – серьёзно спросил гитен.
- Нет! – поспешно воскликнул Беан.
Священник повернулся ко мне:
- А ты, светлая, всё ли ты рассказала своему будущему родственнику?
Я открыла рот, чтобы ответить, но тут же закрыла его.
- И ты? – изумился Беан, но сестра Морея строго взглянула на него.
Что же делать? Я никому не рассказывала, как попала в этот мир, отчасти из-за того, что в такое трудно было поверить, но главное – из-за Беана. Этот малыш и так потерял родителей. Каково ему будет узнать, что и его сестры тоже больше нет, а её место заняла какая-то чужая, уже далеко не молодая тётка?
- Гитен, - сказала я. – Если вы позволите, я хочу поговорить с моим будущим братом наедине.
Пауза была краткой, но пока она длилась, сердце моё больно сжалось в ожидании ответа.
- Хорошо, - наконец ответил священник. – Но знай, что в храм нужно приходить с чистым сердцем.
- В моей тайне нет ничего постыдного, - уверила я.
- Мы оставляем вас здесь, - кивнул гитен. – Когда поговорите, подходите к Светлейшему, и если он позволит, мы проведём обряд.
Мы с Флаем остались вдвоём. Я видела, как он волнуется, и ласково сказала:
- Не бойся, то, что я скажу, никак не изменит моего решения породниться с тобой. Но мне нужно быть уверенной, что ты не сочтёшь себя обманутым, не зная всей правды обо мне.
Флай прерывисто вздохнул:
- Говори же скорее!
- Ты должен дать клятву, что, каким бы ни было твоё решение после нашего разговора, ты никому не откроешь мою тайну.
- Клянусь! – дрогнувшим голосом ответил юноша.
И я рассказала ему всё, начиная с последнего дня моего пребывания дома вплоть до нашего приезда в Биссару.
Глаза мальчика, удивлённые, недоверчивые, раскрывались всё шире по мере того, как он узнавал мою тайну. Но больше всего его потрясло не то, что я пришла из другого мира, а то, сколько мне там было лет.
Я улыбнулась, глядя в его смятенные глаза.
- Да, я могла бы быть твоей матерью, - подтвердила я. – И то, что ты теперь знаешь обо мне всё, лучшая прививка от возможной будущей влюблённости.
- Я поклялся в тебя не влюбляться! – горячо возразил Флай, и я грустно улыбнулась тому, как наивно это прозвучало.
- Так каким будет твоё решение? – спросила я. – Если ты откажешься или решишь подумать о том, что я тебе сказала, я пойму.
- А ты расскажешь мне, какие они – ма-шины? – спросил мальчик, и я облегчённо рассмеялась, увидев, как загорелись его глаза. – Тогда идём скорее! Я согласен! Где ещё я узнаю о чудесах твоего мира?!
Когда мы вышли ко всем, Беан обиженно отвернулся, а сестра Морея, которая на протяжении моего отсутствия мяла в руках платок, облегчённо вздохнула.
Обряд начался с уже привычного прикосновения к статуе Светлейшего, и когда она засияла под ладонями всех троих, священник одобрительно кивнул.
- Можем начать обряд, светлые. Дай мне свою руку, - сказал гитен Беану. В последний момент брат испугался вида крови и закрыл глаза. Я сжала его свободную ладошку, чтобы поддержать.
Ритуальная золочёная иголка быстро кольнула кисть Беана между указательным и большим пальцем. Выступила капелька крови, и мальчик шёпотом спросил:
