Ариэль закрывает фляжку пробкой, прячет.
— Она не задохнётся? — не то, чтобы меня всерьёз это волновало, но…
— Не успеет, — беззаботно отмахивается Ариэль и присаживается на корточки перед Лизи. — Привет. Давай знакомиться? Я Ариэль.
Лизи, отпустив мой подол, косится на него и, похоже, не знает, как реагировать.
Хорошо, что бояться она уже забыла, однако игру в гляделки я перебиваю:
— Эй, ничего, что вот-вот здесь будет Льяна?
Ариэль тяжело вздыхает, всем своим видом показывая, какая я зануда и порчу прекрасный миг знакомства. Лизи даже хихикнула, настолько живо у него получается. Как по мне, Ариэль слишком самоуверен. В чём-то он хорош, гораздо лучше, чем Льяна о нём думает, но в ловушку с браком он ведь влез — это не повод задуматься?
Закатив глаза, Ариэль поднимается:
— Лизи, ты знаешь, где ваши родители?
— Их увели.
Вразумительного ответа нет.
Но Ариэль не сдаётся:
— Отсюда? Или вас разлучили в другом месте. Расскажи, что было после того, как вас забрали из дома и посадили в экипаж?
Сейчас точно подходящее время?
Лизи оглядывается на меня.
В коридоре раздаются шаги. Кто-то нетвёрдой походкой идёт со стороны зала, и я ни капли не сомневаюсь, что это Льяна. У нас есть ещё шанс сбежать, выдав себя топотом, но Ариэль принимает решение остаться на месте. Меня и Лизи он задвигает себе за спину, а сам делает шаг вперёд.
Только вот расклад меняется, когда шаги раздаются теперь уже с противоположной стороны. Кто-то неторопливо идёт Льяне навстречу. И, кажется, Ариэль чертовски прав, что не стал ломиться к выходу, а спокойно занял оборону.
Лизи вцепляется в меня, и я успокаивающе глажу сестрёнку по спине, хотя меня бы саму кто успокоил.
Первым появляется человек из коридора. Незнакомый мужчина в тёмной одежде, фигурой напоминает того, которого мне показывала фея рядом с Лизи. Сестрёнка вздрагивает. Узнала? Ариэль вскидывает руку, и с его пальцев срывается поток мрака. Мужчина в мгновение исчезает в непроглядной темноте, не издав ни звука. Чёрная пелена спадает, и я решаю… не задавать вопросов, тем более мужчина вполне мог сбежать.
— Ты!
Льяна, появившаяся в противоположном проёме, несмотря на слабость, успела среагировать и закрыться куполом света. В её руке как по волшебству оказывается стеклянный флакончик. Бросок, и флакон летит в пол, ударяется, разлетается вдребезги. Уверена, выплеснувшийся свет самый настоящий.
Ариэль справляется, закрывает нас чернильно-чёрным мраком, настолько густым, что мне кажется, что им заполнился весь зал.
— Госпожа, постарайся почувствовать своих родителей, они должны быть где-то здесь, — доносится до меня его уверенный голос.
Он всё ещё готов их искать? Приятно… Но что я делаю, как он себе это представляет?! Я не умею! Однако, когда мне пытаются помочь, ныть о своей полной несостоятельности точно не стоит.
Лизи обливает меня фонтаном чистого восторга:
— Янри, ты найдёшь маму с папой?
— Янри…, — повторяет Ариэль, словно пробует моё имя на вкус.
Чтобы не отвлекаться, я прикрываю глаза.
Он сказал “почувствовать”…
Родственные узы тоже осязаемые? Мне удаётся абстрагироваться от разворачивающегося противостояния с Льяной. Я… доверилась Ариэлю? Наверное, раз думаю о чём-то отвлечённом. Поглаживая Лизи, я погружаюсь в себя, представляю мамино лицо, как всегда усталое, неухоженное. Она часто повторяла, что мы так плохо живём, что на себя у неё нет ни сил, ни времени. И, глядя на неё, я тоже пренебрегала кремами, масками, ограничивалась недорогой пенкой-умывашкой. Кошмар…
Тьма обволакивает киселём, я вспоминаю, как в зале смогла видеть несколько планов бытия одновременно. Мне нужна нить, связывающая меня с мамой. Мама… Я мысленно зову, тянусь к ней всей душой, и Ариэль прав, мне удаётся поймать нить.
Если наша с Ариэлем связь ощутимая, плотная, то ниточка, отзывающаяся на мысли о маме тонкая и почти невесомая, будто мягким карандашом начерчена без нажима.
Мысленно проследовав по нити, я упираюсь в развилку.
Одна к папе, другая к маме? Но я ведь думала сейчас только о маме…
Их держат в разных местах?
Направо или налево? Налево!
При всей своей невесомости и волосяной тонкости нить не рвётся и вообще, если так можно сказать о чём-то неживом, уверенно чувствует себя в пространстве, хотя, чем дальше я продвигаюсь, тем больше она истончается.
Что-то не так. Слишком уж далеко. В разы дальше, чем я “путешествовала” по связям к Черис и Ариэлю. А нить и не думает кончаться… Может, вернуться? Попробовать другую или даже честно сказать, что у меня ничего не вышло?
Но вроде бы нить чуть утолщилась… Я решаюсь. Двигаюсь вперёд и считаю до двадцати. Если ни к чему не приду — возвращаюсь. Один, два… пять. Тёмно-серый туман расходится, будто шторы раздёрнули.
И я вижу папину комнату, ту, земную.
Глава 10
— Мама?
Нить тянется… к серой незнакомой женщине. Блёклые, некогда русые волосы закручены неаккуратной гулькой, сухие волоски топорщатся во все стороны. Лучше бы подстриглась… Растянутая серая футболка в застиранных пятнах, местами краска полиняла от отбеливателя. На ногах треники с обвисшими коленями и дырой на правом бедре, тапочки на размер больше, мужские, отремонтированы изолентой. Отвратное зрелище при том, что сама женщина ещё сохранила следы природной красоты. Её бы отмыть, подержать месяцок в санатории, одеть, не говорю уже о накрасить. Конфетка будет. Но она предпочла превратить себя в тётку.
Женщина меня не услышала, она смотрит на мужчину в кровати. Тоже незнакомец.
Не толстый, но какой-то обрюзгший, помятый, засаленный. Тоже в футболке, которой место на помойке, даже на роль половой тряпки не годна. Широкие шорты немногим лучше.
Мужчина сидит в постели, одеяло наполовину свесилось на пол. Бельё… ещё советских времён и, как ни странно, выглядит лучше всего в этой комнате. Может, его хранили и только недавно пустили в дело?
Я замечаю двух девочек. В старшей узнаю себя. Младшая… по возрасту Лизи, но по лицу снова незнакомка. Но квартира-то наша! И момент очевидный — тот самый, из которого меня выдернули.
— Кошмар? — спрашивает женщина у мужчины.
Он проводит ладонью по щетине на щеках.
Перед собеседованием он не удосужился побриться? Я внимательнее осматриваю комнату. На стуле висит старый-престарый костюм и желтушная от времени рубашка с оторванным воротником.
Я же покупала папе новый костюм! Не угадала с размером — в пиджаке папа тонул. Я, кстати, отдала чек и сказала съездить поменять, но… но он просто повесил новую вещь в шкаф.
