Я сажусь за стол, пододвигаю к себе чистый лист бумаги и принимаюсь записывать факты, подозрения, домыслы.
Туманная низина — ключ — портал в город сильфов… Как всё это увязать в понятную систему?
— Ваш чай, госпожа, — горничная предусмотрительно дополнила сервировку не вазочкой с конфетами, а блюдом с мясными рулетиками.
— Спасибо.
Женщина проходится взглядом по корешкам книг на стеллажах, затем достаёт одну и кладёт на угол стола:
— Возможно, вам будет любопытно, госпожа.
— Вдвойне спасибо!
Она улыбается и, предупредив, что будет ждать моих распоряжений, оставляет меня в одиночестве.
На тёмной обложке золотыми буквами выведено невыразительное название: “Размышления о прошлом и будущем Янсаэля де Мракая”. Если честно, без подсказки служанки, я бы ни за что не обратила внимания на эту книгу. Какое мне дело до чужих философствований? Но судить по названию не стоит.
Де Мракай… Очевидно, предок Ариэля? Будем знакомы.
Отправив первый рулетик в рот, я открываю оглавление.
Рулетик вкусный, а оглавление такое же невыразительное, как и название с обложки. Понять, о чём в какой главе написано, нереально, и я ныряю в текст в надежде, что с выражением мысли у автора нет такой беды, как с формулировкой заголовков.
Если честно, то первый порыв — захлопнуть книгу. Могла же горничная поиздеваться, но я упрямо продираюсь через нагромождение слов, пока не привыкаю к архаичному стилю Янсаэля де Мракая. Если представить, что его история — эта напевная легенда о старых временах, то сразу становится легче.
Предок Ариэля повествует о древних временах. Определить, идёт речь о событиях вековой давности или тысячелетней, я так и не смогла, да и не нужна мне точная датировка, поэтому для себя я ограничилась простым “давным-давно”.
Пролистав рассуждения об укладе жизни людей, тёмных эльфов и сильфов, я, наконец, добралась до сути — биографии некой леди Мимиэль, выдающейся дочери тёмноэльфийской матроны Седьмого Дома и пленного мага из людей.
Будучи полукровкой, Мимиэль была обречена стоять в иерархической пирамиде на ступеньку ниже чистокровных тёмных эльфиек, однако унаследованные от матери амбициозность и жёсткий характер не позволили ей смириться с тесными рамками.
Леди Мимиэль покинула Кристаллические подземелья и основала собственный Дом на поверхности, возглавила таких же тёмных полукровок, как она сама. Некоторое время леди довольствовалась ролью торгового посредника между народами поверхности и тёмными эльфами, но амбиции росли.
“Мощь чистой тьмы разрушительна для хрупкого человеческого разума. Не выдержав давления, люди ошибочно обвиняют в своём сумасшествии саму тьму. Истинную угрозу для любого разума, человеческого, эльфийского или сильфийского, несёт тьма, отравленная болью и страданием, особенно предсмертной мукой. Леди Мимиэль в поисках могущества вступила на путь жертвоприношений, и её личность окрасилась чёрной кровью”, — я несколько раз перечитываю замысловатый абзац, чтобы уложить в голове.
Опасна не тьма, а разница потенциалов? Грубо говоря, человек может спокойно стоять под душем, однако Ниагарский водопад этого же человека расплющит в блин, хотя в обоих случаях вода одна и та же, “аш-два-о”.
Леди Мимиэль приступила к расширению своих владений, тогда же она начала массово захватывать людей для жертвоприношений в магических ритуалах. Вспыхнувшая война обернулась разгромом человеческих магов, Леди, к этому времени прозванная Кровавой, провозгласила себя ни много ни мало — императрицей и нацелилась на захват всего континента. Вероятно, дошло бы и до Подземелий, но леди не успела.
В какой-то момент Мимиэль пришла к мысли, что именно кровь ритуально насмерть замученных родственников позволит ей подняться на недосягаемую высоту.
Дом Мрарвей раскололся. Дочь леди Мимиэль, веря в свою неприкосновенность, встала на сторону матери, а сын, понимая, что он первый в очереди на жертвенный алтарь, восстал, если так можно назвать пущенный в ход яд. Нет, он не убил Кровавую Мимиэль, не смог, не захотел поднять руку на ту, кто дала ему жизнь… Он погрузил мать в глубокий сон, построил для неё усыпальницу… на дне Туманной низины.
Ха?!
Я отодвигаю книгу.
Только что я получила ответ.
Говоря, что нельзя позволить им её разбудить, Ариэль имел в виду не Черис! Он говорил о Кровавой Мимиэль.
Попытавшись представить, что ведьма, проспавшая невесть сколько десятков, а то и сотен лет, проснувшись, снова будет опасна, я не могу. Однако совсем недавно я точно также не могла представить, что существует магия. Вероятно, усыпальница — это не просто здание, а гигантская магическая ловушка. Иными словами — артефакт. Да и яд мог быть магическим, так что исходить буду из того, что Мимиэль встанет отдохнувшей, полной сил.
Встанет?! Почему я думаю об этом, как о свершившемся факте? Ариэль ведь не допустит… А кто сказал, что не допустит?
Я доедаю последний оставшийся на блюде рулетик — незаметно я смела их все. А вот в чашке ещё больше половины, остыть полностью чай не успел. Я не торопясь отпиваю глоток. Читать дальше пока не хочется — надо переварить уже прочитанное.
В дверь раздаются три коротких удара. Дождавшись разрешения, дверь открывает горничная:
— Госпожа, к вам ваша сестра госпожа Лизари.
— Да, конечно, приглашай.
Горничная отступает, и в библиотеку вбегает Лизи:
— Янри, а почему ты здесь? — Лизи оглядывает заставленные книгами полки.
— А где же мне быть? — удивляюсь я.
— В ванной!
— А?
Разве… от меня пахнет? Я ведь плескалась относительно недавно.
— Госпожа Черис выбрала тебя, потому что ты красивая, а Майла сказала, что ты стала госпожой де Мракай, потому что тебя выбрал Ариэль. Господин Ариэль.
— И? — никак я не могу понять.
— Янри, здесь так хорошо, и есть можно, пока живот не лопнет. Я не хочу отсюда уезжать! Тебе нужно заботиться о красоте, чтобы господин Ариэль нас не выгнал. Книжки вообще скучные.
— Лизи…
— Пойдём! В ванной столько бальзамов, и они все так вкусно пахнут!
Мне совершенно не нравится, что я слышу от сестры. Лизи же, не замечая моей реакции, берёт меня за руку и тянет за собой. Я остаюсь сидеть и, перехватив её ладонь, вынуждаю Лизи остановиться:
— Почему ты думаешь, что Черис выбрала меня за красоту?
Лизи удивлённо распахивает глаза:
— Потому что ты красивая! Гораздо красивее меня, — Лизи надувает щёки с показной обидой, и я окончательно теряюсь.
Хочется сказать, что она ничем не хуже, и обязательно расцветёт, но…
— Лизи, — серьёзно объясняю я. — Черис выбрала меня не за красоту, а за сходство с Льяной де Ривей. Я притворялась племянницей Черис. Если бы Льяна была некрасивой, то Черис бы выбрала другую девушку, некрасивую.
