Господин Тар неодобрительно морщится, но переубедить меня не пытается и подаёт мне чистый лист бумаги. В подставке несколько ручек, и я беру первую попавшуюся. Шероховатая поверхность приятно ощущается в пальцах. Я с улыбкой придвигаю бумагу ближе. Разве я умею писать?
Хотя с речью у меня проблем нет, название местных денег я не запомнила. Поводок — о, да! — неудобств не доставляет, ведь я не пытаюсь вредить сознательно. Непреодолимая сила обстоятельств…
— Вот образец, — господин Тар открывает для меня папку.
И я с грустью обнаруживаю, что рано обрадовалась. Я могу читать, хотя алфавит непривычный, вместо букв стилизованные пиктограммы. И писать тоже получается. Рука помнит движения без участия сознания. Но я ведь не в чужое тело попала, я в своём родном. Как так?!
Приняв у меня прошение на имя Совета, господин Тар напоминает, что мой вопрос будет решаться меньше, чем через месяц и сухо прощается.
Черис ждёт меня снаружи, и мы покидаем приёмную. Я едва успеваю попрощаться, а Черис вежливостью себя не утруждает, ещё и фыркает, что над моей манерой держаться придётся поработать. Я не возражаю — в моём положении любая учёба полезна.
— Куда теперь, тётушка? — негромко спрашиваю я, когда мы спускаемся по лестнице.
— В “Беретон”. Пусть все узнают, что наследница де Ривей вернулась.
Мне “Беретон” ни о чём не говорит, но задать очередной вопрос не получается. Мы выходим на улицу, и я хочу расспросить о статуях эльфиек, но на бордюре сидит господин де Мракай. Черис багровеет и демонстративно отворачивается.
— Госпожа Льяна, — окликает он меня, — ваше самочувствие внезапно улучшилось?
— Разумеется мне лучше, господин Ариэль, иначе я бы не смогла приехать.
Насмешка исчезает из его глаз, Ариэль становится предельно серьёзным:
— Госпожа Льяна, если у вас возникнет хоть малейшее подозрение, что портал просыпается, пожалуйста, либо пригласите мага, либо обратитесь ко мне. Я даю слово чести не использовать это против вас. Проснувшийся портал в худшем случае станет катастрофой и не только для вас.
Во что же я вляпалась-то?
Я не настолько наивна, чтобы поверить в пустое обещание и проникновенный взгляд, однако, если Ариэль не лжёт, то… его готовность помочь выглядит достойно. Впрочем, в конечном счёте мне всё равно.
Черис вмешивается:
— Мы не нуждаемся в ваших услугах, господин де Мракай, — шипит она.
Могла бы убить взглядом — убила бы.
У Ариэля её выпад вызывает усмешку.
— Спасибо, я запомню, — соглашаюсь я, чем, кажется, несказанно его удивляю.
Возможно, именно Ариэль сможет мне помочь?
Он склоняет голову к плечу:
— Я буду рад видеть вас в де Мракай в качестве гостьи. Я приму вас даже без предварительного уведомления.
Мне показалось, или синий кристалл сверкнул? Скорее, солнечный луч попал на грань и отразился.
Черис уводит меня, и в экипаже, едва дверца-крыло опускается, разворачивается ко мне корпусом.
— Что это было, я тебя спрашиваю?!
— А?
Её какая муха укусила?
Она разражается потоком брани, в мгновение из дамы превращаясь в базарную грымзу. Ругательства достаются всем — Ариэлю, мне, экзаменаторам из академии магии, господину Тару и даже отцу Льяны, выбравшем старшую сестру-зануду. Я слушаю Черис с широко распахнутыми глазами.
А ей не приходила в голову простая мысль, что причина её неудач заключается в ней самой?
— Кто из них, самопровозглашённых умников, за час может увеличить резерв в семь раз?! Да они вообще не могут! А я…, — новый поток брани я пропускаю мимо ушей.
До меня доходит, что она не собирается ограбить де Ривей, как я подумала в начале. Она что-то сделала со мной. Те щупальца, тянувшиеся ко мне через потолок родительской спальни… Одно из них ударило меня, прошло насквозь…
Я вспоминаю серый туман, руки леденеют, и вдруг с кончиков пальцев срываются чёрные струйки.
— Что?! — Черис переходит на визг и внезапно наотмашь бьёт меня по лицу.
Я хватаюсь за обожжённую пощёчиной щёку.
Слов нет.
Хотя нет, есть — она сумасшедшая. Я на поводке у закомплексованной психопатки.
У меня только моргать получается. Рука тянется к несуществующему телефону вызвать неотложку. Успокаивающий укольчик и смирительная рубашка были бы в тему, но телефон остался дома, помощи не будет. И ведь даже не сбежать — экипаж движется, и я не представляю ни как его остановить, ни как открыть дверь.
Я отодвигаюсь в дальний угол и прячу ладони под юбку. Впрочем, чёрный дым развеялся сам по себе, прятать особо нечего.
Черис постепенно успокаивается или, вернее сказать, выдыхается.
— Так сразу почувствовать магию, — ругается она, но уже тише.
— Наверное, это только благодаря вам, — рискую я высказаться. — Не знаю, что вы придумали сделать, но точно могу сказать, что раньше у меня магии не было.
Раздражённо отмахнувшись, Черис, тем не менее, принимает мою лесть за чистую монету.
— Какой толк уметь работать с большими объёмами энергии, когда есть подлинная мощь?
О чём она? Впрочем, лучше поддакнуть и не провоцировать. Её бормотание слишком бессвязно, чтобы ловить крохи смысла, и я не знаю, как отреагирует поводок на моё желание защититься от побоев — позволит или спеленает? Тот случай, когда проверять совершенно не хочется.
Поэтому дальше мы едем в тишине, я тру щёку. Черис замечает мой жест, но никак не реагирует. Извинений я и не ждала, но… Ладно, не важно. Я опускаю руку на сиденье и до конца поездки стараюсь не привлекать внимания.
Экипаж останавливается. В этот раз мы выходим… на парковку? Довольно большое крытое пространство, интерьер лаконичный, светлый. Издали определить материал отделки я не возьмусь, но уверена, что не камень, что-то лёгкое, напоминает пластик.
Очевидно, что мы вышли внутри загадочного “Бертона”.
От привычной парковки огромный зал отличается отсутствием парковочных мест. Дверца-крыло опускается и экипаж… тонет в полу. Получается, всё же парковка?
Черис ничего не объясняет и, цокая каблуками, устремляется к арке, за которой начинается винтовая лестница. Я стараюсь не отстать. Нет, у меня мелькает мысль воспользоваться моментом и удрать. Наверное, я смогла бы, если поводок не дёрнет обратно. Глупость. Вот куда бежать? Я не знаю мира, у меня нет документов, денег. Допустим, я каким-то чудом отыщу нагромождение халуп, в одной из которых обитают мои родители. Что я буду делать? Им ведь нужны деньги… Я не могу позволить Лизи голодать.
Винтовая лестница закручивается штопором, при этом ступеней как таковых нет — устроено подобие пандуса. Нет ни перил, ни другой страховки. Но Черис уверенно шагает на неё и нетерпеливо оглядывается.
