— Хорошо… В этом доме душ функционирует или там все разбомблено?
— Вполне функционирует.
— Одежду другую привезите. Нужно будет расплатиться по счетам.
Смотрю на свои часы. На дневной паром до острова успеваю!
Душ ставлю на ледяной тропик, чтобы окончательно выморозило и дурь, и хмель, и ни к месту возникшую пяьнящую радость после слов, что глупый Мышонок мной дважды в день интересуется: утром и вечером. Воображение рисует совсем не то, что нужно, и ледяная вода мне ничуть не помогает остыть. С девушками не отжег, значит...
Внезапно злюсь, что Серафима меня так сильно зацепила! Луплю кафель кулаками. Он не виноват, конечно, что мне Серафима забралась мне под кожу и не покидает мысли!
Зараза!
Временное помутнение. Отпустит... Уверен! Я никогда не заморачивался с девушками, и скоро найду себе красотку для приятных встреч!
После душа с наслаждением натягиваю чистую одежду. Расплачиваюсь по счетам. Накуролесил, признаю. Надо возместить ущерб. От еды и предложения съездить позавтракать отказываюсь.
Мутит… Здесь даже цистерна рассола не поможет.
Глава 23
Багратов
Возвращаюсь на остров. Даю себе время до вечера. Растягиваюсь на шезлонге, в тени, обняв бутылку со льдом.
Вдалеке на бирюзовой глади бултыхается Серафима. Не одна. С кем-то!
— Кто с ней?! — спрашиваю злым, как у черта, голосом.
— Пока вы были в относительном сознании, сильно ругались, что Серафима плавать не умеет и просили найти инструктора по плаванию. Обязательно женщину, — с готовностью отзывается Мирон. — Мы нашли. С проживанием. Услуга не из дешевых.
— А… — выдыхаю. — Бинокль дай.
Смотрю в окуляры. Мир сужается до тонкой девичьей фигурки, держащейся на воде кое-как. Плавает как собачонка, создает много брызг, но если сравнить, что до этого плавала топором, прогресс налицо!
Хорошая ученица!
Только из меня наверное, плохой учитель вышел. Настроение на миг омрачается. Но все же приятно как наблюдать за Серафимой наблюдать…
Умиротворяет…
— Тимур Дамирович, вы спите?
Кто-то трогает за плечо. Осторожно.
Резко распахиваю глаза. Крепко уснул, что ли?!
Передо мной Серафима, в полотенце, наброшенном поверх купальника.
— А ты загорела, — говорю первое, что приходит в голову.
— Вы давно вернулись?
— Сегодня.
— У вас все хорошо?
Кажется, что светлые глаза Серафимы снуют по мне с беспокойством, от которого в крови позорным желе растекается удовольствие. Стоп, в эту сторону лучше не сворачивать. Вообще!
— Все путем. Отдохни немного. Вечером улетаем…
*** *** ***
В домике занимаю место в гостиной на диванчике, не представляя, как переживу перелет. Наверное, в туалетной кабинке. Чтобы хоть как-то отвлечься от дурноты, начинаю перечитывать список, составленный Серафимой. После первого же пункта прикрываю глаза и откладываю в сторону телефон.
Убивать захотелось. Вопреки написанному!
Серафима затребовала гарантии сохранности своей жизни, при любом из раскладов. Ах ты ж, заноза мелкая. Думает, я ее убью, что ли?!
Прочитал и возникло такое желание… Как минимум, отшлепать дурочку. За все! За нервы измотанные. За отказ. За урон моему мужскому эго и самолюбию. Чтобы баба мне в постели отказывала?! Не было такого! Все хотели… И эта — тоже хотела, но в последний момент решила вынести мне мозг.
Получилось. Снова закипаю! Никуда не годится.
Что там дальше по списку?! Читаю и удивляюсь… Надо же было козе так вывернуть, что при согласии на такие условия, я ее вообще никак пользовать не смогу! Заноза…Еще наивной прикидывается. Дурочку исполняет! Но требования заковыристо составила, с уточнениями, чтобы не было двусмысленных толкований…
Зараза, снова думаю со злостью и невольным восхищением. Чистой хочет остаться. Что ж… Останется. Только я свои коррективы тоже внесу. Со мной не захотела быть в близких отношениях! Значит, ни с кем не будет! Ни одного мужика ей не позволю. Ни одного ухажера.
Не будет ни любовников, ни отношений с другими мужчинами на всей продолжительности нашего фиктивного брака.
Я сволочь. Злопамятная! Навсегда к себе приковать могу.
Настроение поднимается. Рано или поздно женская сущность даст о себе знать. Тест-драйв показал, что она очень ласковая и отзывчивая! Посмотрим, как она запоет, когда гормоны возьмут свое! Природа всегда дает о себе знать!
Брак заключим. Я свои условия выставлю. У нее только один останется — в мою постель прыгнуть. Как придет, я так на ней оторвусь…
Есть еще пункт про развод. Я пообещал, что дам развод, как только она попросит и обоснует. Но у меня характер — дрянь. В здравом уме я на развод не соглашусь.
Дурак я, что ли, развод ей давать? Будет моей женой! Кольцо с маячком подарю, как собачонке. Чтобы всегда знать, где эта фифа находится.
Кажется, все предусмотрел! Настроение взлетело ввысь.
На фоне первых пунктов все прочие требования Серафимы кажутся пустячными. Особенно, несколько строк про оранжерею, сад… Хоть ботанический сад купить могу! Не думаю, что такая ерунда популярностью пользуется. С радостью отдадут!
— Держите, — слышится голос Серафимы.
Она опускает на столик большой, высокий стакан, украшенный долькой лимона и листиком мяты.
— Что это? — спрашиваю с подозрением.
— Вам нужно выпить. Поможет справиться с последствиями бурной гулянки.
— Кто сказал, что я гулял?
— Ваше лицо.
— Что?
— Лицо опухшее. Глаза красные… Очевидно, что вы позволили себе лишнее!
— Пейте, вам поможет, — снова настаивает. — Это вода с лимоном, помогает справиться с интоксикацией организма. После гулянок, — снова добавляет с укором.
— Знаешь, Серафима, ты мне еще не жена, чтобы грозить пальцем за развлечения. Напрашиваешься, что ли?! Жена должна мужа во всем слушать!
— Во-первых, мы еще не женаты.
— Спасибо, что напомнила. Я исправлю это упущение сразу же, как только приземлимся!
— Во-вторых, вы мои требования не дочитали. Там сказано, что я могу свободно выражать свои мысли в момент, когда ситуация не требует иного. То есть когда мы наедине и нет нужды изображать семейные привязанности, я могу говорить все, что думаю. Без ужимок и фальшивых улыбок.
— Не дочитал еще. Тут целый билль о правах угнетенных мышей.
Серафима подавляет вздох.
