Вместо того, чтобы спуститься, я взбегаю наверх и выскакиваю вперёд. И в то же мгновение копьё срывается с рук Кристена, летит в меня. Я подставляю зеркало. До сих пор я прятала в него материальные предметы. Получится ли у меня с нематериальным? Если нет, то я этого уже не узнаю.
— Юджин! — последнее, что я слышу, прежде чем утопаю в белом слепящем сиянии.
Боли нет, свет невесомо касается кожи.
Непонятное ощущение. Даже не щекотка, а… ласка? Наверное, меня зацепило самым краешком шлейфа копья, а оно влетело туда, куда нужно — в зазеркалье. Ручка зеркала в моих руках дрожит, я с трудом удерживаю зеркало под напором, который осознаю почему-то не сразу.
Поверх моих пальцев ложатся пальцы Диана, и сразу становится легче.
Сияние уходит — впитывается в зеркало.
Дрожь рукояти усиливается.
— Что… — потрясённо выдыхает Кристен, но ни на миг не теряется и бьёт очередной молнией, теперь прицельно в зеркало.
Диан закрывает на щитом.
— Леди, отдайте зеркало и уходите.
— А…?
— Оно сейчас полыхнёт, — голос напряжённый, я сразу поверила.
То, что я сделала по наитию… Копьё ушло в “карман” и прямо сейчас выжигает крошечное пространство зазеркалья, и как только выжжет, вся оставшаяся сила вырвется наружу, и это будет неконтролируемый всепожирающий пожар.
Крутанувшись, Кристен прикрывается щитом и бросается прочь.
— Леди, прочь! Все, прочь!
А сам?!
Нужно запереть зеркало в другое зеркало… Только в гостиной подходящих отражающих поверхностей нет.
Сквозь гвалт и грохот ломающихся стен прорывается мелодия, перезвон струн похож на смех колокольчика, мелодия поднимается, она словно закручивается вокруг нас, витками поднимается по ногам, опоясывает и оплетает наши с Дианом руки. Мелодия ускоряется, пока её ритм полностью совпадает с дрожанием рукояти зеркала. Музыка словно бы даёт толчок, и зеркало, не выдержав поглощённой мощи взрывается мириадами осколков.
Но ни один из них не ранит.
Не только осколки, но и сам свет следуют за музыкой, следует в её ритме. И устремляется туда, куда ведёт его менестрель. Я оборачиваюсь. Менестрель в знак приветствия касается двумя пальцами капюшона, приоткрывает неживое лицо и тотчас надвигает капюшон глубже.
Менестрель отворачивается. Неужели он использует пойманный свет для удара по храму?
Не знаю, не моё дело.
Мы с Дианом всё ещё соприкасаемся руками, и я перевожу взгляд на наши ладони. Диан разжимает пальцы, отстраняется, но я успеваю рассмотреть чернеющие под кожей линии, повторяющие рисунок вен.
Я хочу обернуться, но Диан придерживает меня за плечи, а в конце коридора появляется скелет-рыцарь с обломком секиры.
— Не нужно, леди. Идите вперёд, не оглядываясь.
Да что такое?!
Голос хриплый, звучит незнакомо, но я его узнаю. Это точно Диан, теперь я уверена.
— Почему? — спрашиваю я.
— Потому что наши пути расходятся, леди.
Какие пути расходятся, если я вообще не представляю, каким будет моё будущее? Он думает, я могу вернуться в резиденцию герцога как ни в чём не бывало, так что ли? Но я не могу. И не вернусь. Хватит с меня. Я хочу спокойной жизни в тихом городке, хочу безопасности. Хах, где всё это взять? Примкну к культу Даро — проблем не оберусь. Барахтаться в одиночку не многим лучше. Даже хуже, потому что помощи не получить. Тёмная госпожа, по крайней мере, пусть она, возможно, и использовала меня, чтобы проникнуть в земли Гельдернов, но она меня защитила. Чудовища меня обходили, рыцарь и вовсе представился телохранителем, Диан поучаствовал.
— Постойте…
— Прощайте, леди.
Я всё же оборачиваюсь.
Я ошиблась — его лицо не превратилось в чёрную кляксу, нет, на его лице просвечивают вены, точно такие же, как на руках. Зрелище… жутковатое, но не отталкивающее. Скорее, хочется спросить — это не больно? Но Диан не даёт мне и шанса — даже не сбегает, а буквально слетает с лестницы и без колебаний влетает в самую гущу тварей.
— Диан!
Он не оборачивается. Я теряю его из виду, но успеваю заметить, как бордовый камзол мелькает в пробитом землеройками проёме.
Я смотрю вслед и понимаю, что Диан ушёл. Не понимаю, почему.
В ладони до сих пор зажата бусина его крови…
— Леди, — окликает меня рыцарь.
— Да?
Сейчас не время выяснять отношения… Да и какие отношения?! Диан помог мне несколько раз, больше ничего. Он мне совершенно ничего не должен, тем более объясняться.
Возвращаются серые тени…
Раздаётся смешок, чуждый месту и обстановке, девчачий. Со мной рядом останавливается вполне живая жрица и зачем-то направляет ладонь на Лоуренса. Точнее, на его тело, распростёртое у ножек кресла. Зачем, не знаю. И не желаю знать. К Лоуренсу у меня смешанные чувства. Я испытываю облегчение, что его больше нет, что он больше никогда меня не тронет, не полезет ко мне под подол. И в то же время в памяти занозой засел его последний взгляд, полный беззащитного удивления. Мне не жаль Лоуренса, но жаль, как именно он ушёл, от руки своего же брата, пусть и двоюродного.
— Юджин? — окликает Лоуренс.
Что?!
Он не мог ожить!
— Ты меня напугала! — выдыхаю я.
Жрица бессовестно смеётся:
— Юджин, хочешь себе ручное привидение? Отпускать Гельдерна в Чертоги Белогорья слишком расточительно. Его посмертие будет принадлежать Тьме.
От её руки к его шее тянется нить. Полупрозрачный Лоуренс смотрит на своё тело. По-моему, он с трудом принимает мысль о собственной смерти. Но услышав про посмертие, вскидывается с неподдельным ужасом:
— Нет! Именем Света…
Рывок нити, и Лоуренс захлёбывается словами, а нить… закрывает его рот, рисует на лице от уха до уха чёрную улыбку.
— Юджин, ты не ответила. Тебе нужно ручное привидение?
Глава 21
Зачем мне ручное привидение, тем более Лоуренс?! Особенно Лоуренс. Ни малейших добрых чувств он у меня не вызывает. И потом, зачем мне вообще рядом с собой привидение? Жрица меня изрядно ошарашила и, довольная собой, хохочет.
— Леди? — окликает рыцарь. — Желаете уничтожить его полностью?
— Нет, совсем нет. Мне он не нужен.
Лоуренс тщетно пытается избавиться от нити, и у меня складывается впечатление, что у него начинает получаться.
— Ты мне не уступишь, сестра? — рядом с нами появляется ещё одна жрица, на сей раз призрачная.
Нежно обняв Лоуренса со спины, она перехватывает нить и вопросительно смотрит, ожидая нашей реакции.
