— Нет, говорю же, он…
— Но ты обычно делаешь, что он прикажет?
— Ну… Да… Сегодня просто… В любом случае, спасибо. Ты встал на мою защиту, и это…
— Миша, не заблуждайся. Я не вступился за тебя. Просто мне нравится бесить людей, особенно самодовольных мудаков вроде него. Может отчасти потому, что я сам такой. Ты будешь его собственностью ровно до той поры, пока сам дозволяешь относиться к себе, как к слуге. Ты дворянин, и плевать, что его отец — твой сюзерен.
— Тебе легко говорить… — буркнул он.
— Да, легко. Моих родителей казнили, лишив всего, и стоял за этим, скорее всего, Беспалов. И он может сколько угодно пыжиться, словно надутый индюк, это не произведет на меня впечатления. Я не стану говорить, как тебе жить. Хочешь быть верным вассалом — это твой выбор, ну а оскорбить его отца и мать — мой.
Буду надеяться, что сказанная мной чушь хотя бы возымела смысл. Понятия не имею, что я только что нес с умным видом, но звучало круто.
Пока Миша приходил в себя, я поднял поднос, сгреб на него осколки стакана и понес их к мусорному ящику. Пора продолжать сегодняшние занятия.
Глава 7
В целом конфликт с Беспаловым оставил после себя крайне приятное послевкусие. Такое же приятное, как удар по яйцам злейшему врагу в самый неожиданный для него момент. Портило этот настрой только наличие Миши, который теперь ходил за мной тенью, и цель этого “сталкерства” была для меня не слишком понятна. Я же вроде сказал, что не заступался за него и не собираюсь быть его защитником? С Беспаловым у меня свои счеты, да и только.
Но в итоге я решил просто не обращать на него внимания.
Я достал бумажку и глянул…
— Полигон, Сектор С8. Понятно… наверное… — я обернулся и крикнул Мише. — Эй! Где-тут Сектор С8?
— А? Я… покажу.
Это и впрямь оказалось недалеко. На деле это была просто площадка неподалеку от полосы препятствий, где уже собралась небольшая группа лицеистов. И не было ничего удивительного, что среди них я первым приметил девчонок.
Одна смугленькая с темными, курчавыми волосами и карими глазами. Вторая — рыжая, веснушчатая, с легким озорным огоньком в серых глазах. Парней я особо не разглядывал, разве что отметил одного крупного детину, который был на голову выше всех присутствующих и шире в плечах раза в полтора, чем я. Он смотрелся внушительно.
Девчонки обсуждали что-то между собой, парни тоже. Миша подошел к ним и пожал руки, затем указал на меня, собираясь представить, но в этот момент из одной из построек неподалеку показался короткостриженый мужчина.
— Стройсь! — крикнул он, и все тут же бросились выстраиваться в линию, а вот я слегка растерялся. — Тебе нужно особое приглашение, Старцев? В строй, живо!
Ого! Он меня знает?
Пришлось подчиниться.
— Отлично, — сказал мужчина, окидывая нас внимательным взглядом. — Отряд почти укомплектован. Осталась принцесса и её телохранитель. И чего над ними меня поставили?..
Последние слова он сказал себе под нос, но я все-равно услышал.
— Ещё немного, и вы наконец начнете хоть что-то из себя представлять. Первым делом — переодеться, а затем сюда. Начнем с полосы препятствий, затем стрельба и в конце рукопашка. Заодно посмотрим, что из себя новенький представляет.
— Надеюсь хоть не застрелится, — усмехнулся кто-то из строя, вызывая хохотки, но только не у меня.
— Отставить шуточки. В раздевалку, живо. У вас три минуты, кто не управится — останется без обеда.
Раздевалка находилась как раз в той одноэтажной постройке рядом с полем, и там меня ждал довольно любопытный сюрприз. Раздевалка оказалась общей. Девчонки, отойдя в её дальнюю часть, стали совершенно спокойно раздеваться. Не до гола, разумеется, на них все ещё оставалось нижнее белье, но и это открывало гораздо больше, чем мне следовало видеть.
Фантазия легко дорисовывало остальное.
Гребаное тело!
И похоже, проблемы с этим испытывал только я. Другие парни если и посматривали на девушек, то так, мельком, продолжая что-то обсуждать между собой. Да и девчонки, словно на зло крайне соблазнительно выгибались, раздеваясь.
— Эй, ты чего? — привлек мое внимание Миша.
— Это нормально, что они с нами переодеваются?
— Да.
— Но они же девушки!
— Мы солдаты, Дмитрий. Боевые единицы, и пол для нас вторичен. И во время боевых действий не до стеснений. Общие раздевалки и душевые учат нас этому.
— Стоп. Душевые?..
— Ну да. Они на военной кафедре тоже общие. Так что на девушек без одежды ты ещё насмотришься.
Дерьмо-о-о! Мир, за что ты так со мной?! Я и так стараюсь держать себя под контролем, а ты только все усложняешь!
— Миш… а как ты с этим справляешься?
— С чем? — он удивленно моргнул.
— С тем, чтобы не пялиться на них. Не думать о их грудях, попах и всем таком.
— Эм… ну… — он смутился. — Есть много… способов…
— Таблетки, — внезапно сказал коренастый парень, переодевающийся рядом со мной.
— Что? — переспросил я.
— Таблетки, — повторил он. — Можешь подойти в медпункт и попросить, тебе без проблем пропишут курс. Они гасят любое желание, но обычно это уже крайние меры. Девчонки вон только на них и сидят, но по другой причине.
— Какой?
— Цикл останавливается, — прояснил Миша. — Нет месячных, ну и беременности.
— Как говорит старшина: “Солдат может кровоточить только от раны”, — подтвердил коренастый. — Но таблетки советую, если только совсем прижмет. От них становишься вялым, и легко можно завалить зачеты. Оптимально — найти себе “подружку”, хотя на нашей кафедре это сложно, ведь парней больше. И если поймают за делом — проблем не оберешься. Внеуставные отношения запрещены. С девчонками из других кафедр и проще, и сложнее. Общаги разные, так что встречаться проблемно. Но, скажу тебе, дамы любят мужчин в форме.
С этими словами он зашнуровал ботинок и поспешил на выход. Девчонки тоже уже ушли, а я вдруг осознал, что лишь верх снял.
Заговорился, чтоб его!
Разумеется, я оказался последним.
— Похоже, кто-то пренебрегает нашими правилами, — покачал головой короткостриженый мужчина, недвусмысленно намекая на меня. — Для кого было сказано “три минуты”? Видимо, не для господина Старцева. В этот раз я новенького без обеда не оставлю, но и наказать надо. Десять кругов перед полосой для всех.
Реакция моих одногрупников была очевидной.
— Эй, а их-то за что? — фыркнул я. — Тут я опоздал, а не они.
— Двадцать кругов. За споры со старшим. Ещё одно возражение, и без обеда останутся все.
