Мне было мало…
Я начал понимать, каково быть человеком, и это мне в какой-то мере даже нравилось. Если бы не эти идиотские правила, я бы заперся с Таней на несколько дней к ряду, прерываясь только на еду и сон, но вынужден отдаваться этому чудному процессу всего несколько часов. Где справедливость?
Оставалось лишь вздыхать от досады.
— Ничего, все это временно. Когда я выполню контракт, то стану свободным, по-настоящему свободным, и буду творить, что захочу!
А пока… пока посплю ещё немного…
* * *
День начинался как обычно. Ну почти.
Утром я увидел сестру. Она в сопровождении ещё десятка девушек в форме, напоминающей форму горничных, ходила по комнатам и собирала постельное белье для стирки, попутно выдавая чистое.
Толком поговорить не смогли, обмолвились буквально несколькими фразами и разошлись по своим делам. У технической кафедры было очень много разного рода работы, их чуть ли не как рабов использовали, так что удачной возможности для того, чтобы просто пообщаться, у меня не было, а пытаться проникнуть в женскую общагу их кафедры я даже не стал пытаться.
У Даши все было нормально, но приходилось много и усердно работать.
— Три девочки уже ушли, — сказала она. — Не выдержали нагрузки.
Выходит, с ними поступали как и на военной кафедре. Первым делом тяжелые нагрузки, чтобы отсеять слабых, не способных работать из последних сил. Но Даша была упорной девочкой и так просто не собиралась отступать.
— Эй, а трусы мне постираешь?! — крикнул я ей вслед, когда та уже уходила.
— Сам постираешь! — в ответ она развернулась и показала мне язык.
Я улыбнулся, ощущая легкий аромат ей злости. Люблю свою сестру!
Она отправилась по своим делам, а я — на утреннее построение и дальнейшую пробежку. К ней я уже привык и относился довольно спокойно. Отличный способ разогреться и прогнать сон. Ну а дальше завтрак.
Правда нынешний завтрак сильно отличался от того, что был в прошлом, но не блюдами, а окружением. Если в первые дни со мной садились только Миша и затем Таня, то теперь я был окружен своим отрядом.
Слева от меня как обычно сидел Миша, справа — Таня. Остальные садились как хотели, разве что кроме Тимофея. Это тот самый крупный парень, которого я видел в прошлом, и который теперь являлся нашим старшим по отряду, и Леры — смугленькой девчонки. Она чуть ли не на коленках у Тимофея сидела. Жалась, липла, заглядывала в глаза… Тот пытался сохранять невозмутимость, но выходило не очень-то хорошо. Тут даже тугодум, не разбирающийся в людях и их отношениях, легко догадался бы, что они близки.
Вот так все местные парни остались не у дел, ведь обеих девчонок отряда захапали. Отбить их никто даже и не пытался, учитывая, что Тимофей имел весьма грозный вид, а обо мне после победы над Ефимом ходили самые разные слухи. Даже Беспалов отстал и держался в стороне, оставив Мишу в покое, но что-то мне подсказывало, что это временно, и он непременно найдет способ отыграться.
Этот завтрак проходил как и другие приемы пищи. Ребята разговаривали о чем-то своем, смеялись, травили байки, а я слушал вполуха, лишь изредка вставляя свои замечания. Все-таки из меня крайне хреновый собеседник. Оскорбить — это легко. Разбить лицо — ещё легче. Поддержать беседу… Нет, это точно не ко мне.
Но в этот раз разговору помешали. Один из парней за соседним столиком внезапно на него забрался и громко закричал.
— Ребята! Братцы! Сестрицы! Я Сергей Ломакин, сын графа Ломакина, собираюсь сегодня отправиться на Ледяное Пробуждение и хочу, чтобы вы все там присутствовали! Сразу после обеда, у Ледяной Колонны!
Зал тут же оживился, да и за нашем столиком все стали обсуждать услышанное.
— А так каждый раз? — спросил я, кивнув на возвращающегося на свое место юношу.
— Нет. Но раз так, он, видимо, очень уверен в себе, — хмыкнула Таня.
— Говорят, у него один из самых сильных даров, — заговорчески начал Василий. Худой, чернявый, с большими карими глазами парень. — Что-то вроде девяноста процентов крепости Сердца Хлада. И проводимость большая. Он станет очень сильным Сыном Хлада, когда пробудится.
Обсуждение начало стихать. Кто-то доел и уже уносил поднос, кто-то зевал, а я просто ковырял вилкой кашу.
Сходить и посмотреть что ли?
За все время, что я в лицее, никто не проходил Ледяное Пробуждение. По крайней мере я о таком не слышал.
Да, точно надо сходить.
Я уже собирался оставить еду и отнести поднос, как совершенно внезапно между мной и Таней вклинилась какая-то девица с золотыми кудряшками и в зеленом платье, наглейшим образом подвинув мою девушку.
— Ну привет, Котик, — промурлыкала она, бросая на меня странные взгляды. У незнакомки был странный акцент, слегка режущий слух. Русский язык для неё точно не родной, хоть она довольно неплохо им владеет.
Девушка была симпатичной, хотя на мой вкус слишком много косметики. Напудрила мордаху, губы накрасила, глазки подвела, а лица под всем этим слоем штукатурки не видать. Естественность Тани мне больше по душе.
Моя подружка малость так офигела с такой наглости и так и застыла, возмущенно выпятив глаза. Я ощущал от неё целые волны гнева.
— Забудь эту замарашку, — девица махнула непонятно откуда взявшимся веером, словно сдувая нависшую над ней Таню. — Лучше возрадуйся, на тебя положила глаз такая леди, как я.
У Тани задергался один глаз, и она уже собиралась схватить эту наглую стерву за волосы, но внезапно ей помешал какой-то парень из соседнего стола, перехватавший её руку за миг до этого.
— Эй, чурбан, руки убрал, — я не стал отсиживаться в сторонке, заметив, как мою женщину обижают.
— Госпожа говорит, — сухо сказал парень. — И тебе лучше слушать.
— Я сам могу реш… — начал было я, но эта женщина крайне ловко раскрыла веер между нами, обрывая разговор, а когда тот закрылся, парень уже отпустил Таню, и та теперь сердито потирала собственное запястье.
— Котик, повторю, забудь о той замарашке. Она никто, — голос девицы стал гораздо тверже и властнее. — Тебя удостоила своим вниманием Хильда Лоденборг, дочь Харальда Лоденборга, Ярла Йонгарда. Третья наследница Тысячи Фьордов.
Она говорила это с такой торжественностью, словно я от одних этих слов должен был упасть на колени и кланяться.
— Последние несколько месяцев моим Котиком был Сережа, но он, как ты слышал совсем недавно, решил рискнуть и продать свою душу тильгриммам. Выживет он или нет, для меня уже не важно. Важно, что мне нужен новый Котик, — последние слова она вновь промурлыкала, проведя кончиком веера мне по подбородку. — И ты вполне сгодишься. Пусть внешне ты и не в моем вкусе, но говорят, что ты победил Ефима, внушающего ужас многим, и этого достаточно, чтобы меня заинтриговать.
