Эта схватка… она меняла всё! Её видели десятки, сотни человек, с замиранием сердца следя за каждым ударом. Даже старшина ошарашенно смотрел на бой, не решаясь го прервать, ведь несмотря на ожесточенность и множество ударов, ни один из лицеистов не пролил кровь.
— Они не могут быть людьми… — охнула Лера. — Они чудовища.
От наблюдения за схваткой её оторвал Миша, мягко коснувшись её руки и кивнув чуть в сторону. Среди пришедших понаблюдать за поединком обнаружилась и зачинщица всего этого. Девица в платье с веером, с какой-то странной самодовольной улыбкой наблюдающая за действом. Но она была не единственным необычным гостем. Сюда так же подошли и трое Детей Хлада. Они наблюдали за сражением издали, встав на холме.
Тем временем Дима и Эйрик продолжали яростно атаковать друг друга. Дима нанес удар ногой сверху в прыжке, заставив северянина выставить блок и прогнуться под силой удара, но тот тут же оттолкнул его и провел контратаку в живот, отбросив Диму метров на пять.
— Погодите, они же не собираются… — начал было Семён.
— Да они из ума выжили! — охнул Миша.
Каким-то немыслимым образом драка переместилась на полосу препятствий.
* * *
Я улыбался, чувствуя азарт схватки.
Этот Эйрик силен, намного сильнее Ефима. Он тоже подклятвенный или кем-то вроде него? И чтобы хоть как-то ему противостоять, мне приходилось выжимать из этого тела все соки. Я злился, рычал, но… это было не то. Как можно пылать от сжигающей ненависти и одновременно наслаждаться схваткой? Можно, если ты по-настоящему ненавидишь противника. Но Эйрика я не ненавидел, несмотря на его самодовольство. Теперь-то я понимал, что он ещё по-мягкому обошелся с Таней, будучи способным убить её одним ударом. Меня все ещё злил его поступок, но когда два сильных воина сходятся в схватке, рождается одно чувство, что является моим слабым местом.
Уважение.
Я уважал его силу, уважал его решимость.
Злился — да. Но уважая противника, я не способен выдать ту силу, что использовал в схватке с Ефимом или Джинами. Так что приходилось выкладываться.
Я бил, бил и ещё раз бил. Получал удар за ударом, от которых ломались кости и открывались внутренние кровотечения. Я уже даже не улыбался и не открывал рот, боясь, что оттуда польется кровь, и это закончит нашу схватку.
Нет, я не проиграю!
Ни за что не проиграю!
Как-то само собой так получилось, что мы с Эйриком оказались на полосе препятствий. Большая часть механизмов была отключена, так что бояться, что тебя совершенно внезапно снесет какой-нибудь подвижной штуковиной, можно было не бояться.
Не самое удачное место для битвы, но оно так же открывало определенные возможности как противнику, так и мне. Мы скакали с места на место, и от одного пропущенного удара я чуть было не слетел в грязь с бревна, но в последний момент сместил свой вес и скакнул наверх с противоположной стороны, одновременно нанося удар ногой и отбрасывая Эйрика к столбам. Он наступил на одну из кнопок, и я услышал уже знакомый щелчок чуть в стороне.
Автоматическая пушка, стреляющая мячами!
Это мой шанс!
Я в тот же миг рванул вперед.
Мяч летел прямо в Эйрика, и он отреагировал примерно так, как я и ожидал. Его тело, привыкшее к схваткам, отреагировало первее, чем разум. Он крайне ловко отбил мяч ладонью, и в этот же момент я нанес свой удар.
Прямой в голову, точно такой же, как он провернул с Таней.
И если подумать, это был вообще первый удар в голову, все остальные он крайне удачно блокировал.
Не удержавшись, северянин полетел вниз, рухнув в грязь, а я выпрямился, сплюнул кровь и улыбнулся.
— Я победил.
Он хотел возразить, но затем стряхнул грязь с пальцев и коснулся своего разбитого носа.
— Или скажешь, что это было не честно?
— Нет, — наконец ответил он, поднимаясь на ноги. — Мы согласились драться до первой крови, и я пролил её раньше тебя. И говорить, что ты воспользовался окружением — позорить себя. На войне либо ты, либо враг. Средства не важны.
Вот только победителем я себя не чувствовал. Тело все было переломано и жутко ныло. А мой противник, напротив, казалось совсем не пострадал. Пара синяков и ссадин, испачканная форма, но на этом всё.
— Я признаю тебя достойным своей госпожи, — добавил он.
— Да сдалась она мне… — устало буркнул я, даже нормально не разозлившись по этому поводу. Кажется, что свой лимит злости на этого парня я уже исчерпал.
Я прыгнул и приземлился на землю рядом с грязевой канавой, после чего подал руку проигравшему и помог ему из неё выбраться. Тот в знак благодарности кивнул, не став говорить, что мог обойтись и без моей помощи.
— Ты охренительно силен для человека… — вздохнул я.
— А ты так и не раскрылся. Я чувствую, что ты способен на большее, но почему-то сдерживаешь себя.
Да просто я на тебя, кретина, уже не злюсь, вот и вся причина. Моей текущей злости едва хватает, чтобы раны в теле латать, что уж говорить про полноценную драку. А после его “признания достойным”, как будто это было мне необходимо, от моего боевого духа остался только пшик.
— А что делают в ваших краях после хорошей драки? — поинтересовался я.
— Напиваются.
— А знаешь… эта традиция мне нравится, — усмехнулся я.
Мы неторопливо направились к старшине, и я был нешуточно так удивлен, увидев огромную толпу, которая, судя по всему, наблюдала за схваткой. Они затаив дыхание ждали, что мы скажем, ведь кто победитель, они так и не поняли.
— Я проиграл, — громко и четко объявил Эйрик. — В честной схватке.
Толпа взревела, не то от радости, не то от негодования, а затем как-то резко обступила нас. Голова закружилась от обилия лиц и криков вокруг, но глаз невольно зацепился за магов, стоявших на холме и о чем-то переговаривающихся.
Люди вокруг буквально закружили меня, и в какой-то момент я совершенно неожиданным для себя образом оказался перед той златовлаской в дорогом платье. Она улыбалась, с легким заигрыванием смотря на меня своими большими зелеными глазами.
— Поздравляю, Котик. Я не ошибаюсь в выборе. А вот и твоя награда… — и прежде, чем я успел сказать хоть что-то против, она ухватила меня за лицо и прильнула своими губами к моим. Я ощутил едва заметный привкус миндаля… Это было так необычно. Целуя Таню, я ничего подобного не чувствовал. И этот вкус затянул меня с головой…
Глава 18
— Дурак! Тупица! Дурак! — ругалась Таня, заставляя меня морщиться и чувствовать себя скверно. Я ощущал идущий от неё гнев, но впервые в жизни я этому не радовался. Текущая ситуация вызывала у меня странный, неприятный диссонанс. Обычно гнев был источником моей силы, моей пищей, но когда злится человек, который мне не безразличен… Хлад!
