Казимир ответил тут же. Я ощутил, как от него пахнуло невероятной, бушующей яростью. Цуки на это потребовалось гораздо больше времени, но и от неё я стал ощущать тонкий ручеек силы. Ну и разумеется сам джинн. Он ненавидел меня каждой клеточкой своего тела.
Я вдохнул эту силу и загнал в Сосуд Правителя, разгоняя и напитывая себя.
— Я сдеру с тебя кожу, я… — начал было джинн, но я не желал тратить время на пустые разговоры и рванул вперед, мгновенно сокращая дистанцию.
Реликт попытался ударить меня. Его кулак распался, чтобы превратиться в огромный песчаный, и я встретил его своим кулаком. От удара моей алой энергией песок взорвался, разлетевшись в стороны тысячами сияющих искорок.
Я схватил джинна за лицо, впечатал в землю, чувствуя, как он пытается рассыпаться, но моя сила плотно его сковала, и протащил по земле, оставляя глубокую борозду.
— Ты хотел убить мою сестру?! — рычал я и, подбросив его, нанес удар. Джинна отшвырнуло на несколько десятков метров, и попутно он снес пару деревьев, оказавшихся на пути. Джинн рывком поднялся, но мой кулак снес ему часть лица, отчего та тут же превратилась в песок.
Он вцепился мне в горло, его песок стал раздирать мне кожу, и я вновь отшвырнул его.
— Скажи мне свое… — начал было джинн, поднявшись, но прежде, чем он договорил, я проткнул его красный глаз во лбу двумя пальцами, заставив того взвыть.
— Ты пытался убить моего слугу! — продолжал реветь я и ударом сверху уронил джинна на землю. Он распластался по земле, и часть его тела под воздействием жара алых молний превращалась в стекло.
— Я убью тебя… — хрипел джинн.
— Нет, ведь ты уже мертв, — с этими словами я вонзил руку ему в грудь и вырвал сердце.
— Нет! Нет! — кричал он, но я прижал его ногой к земле, нависая сверху. Сердце джинна билось в моей руке, а затем я сдавил его, усилив хватку алыми молниями. — Верни! Верни… кха…
Сердце обливалось кровью, а затем начало гореть. Джинн кричал, извивался под моей пятой, бился в предсмертной агонии, а затем обмяк. А миг спустя от него осталась лишь песчаная статуя, которую я раздавил.
— Всё…кончено? — осторожно спросила Цуки.
— Ага, — отбросил я уголек, оставшийся от сердца джинна. — Похоже на то…
* * *
— Ну и дел вы тут наворотили, — хмыкнул Рубцов, закурив сигару и рассматривая разрушения в Ильинске: разрушенную мостовую, пролом в “царской” гостинице, внутри тоже многое было разбито. Пострадало несколько человек, но к счастью ни одного трупа. Жаль, что подобного нельзя было сказать о произошедшем в лицее.
— Разумеется, я покрою все расходы, — отозвался Беспалов, стоя рядом с Рубцовым.
— Разумеется, — согласился работник Тайной Канцелярии.
— Так как всё будет?
— А вот это уже зависит от вас, Павел Иннокентьевич. Буду ли я давать делу ход и рыть землю в поисках ответов, или обойдемся устраивающим всех исходом.
— Ваши предложения?
— Вы оставите Старцевых в покое. Обоих. Вы не станете подсылать к ним убийц или как-то ещё давить на них. Не думаю, что для вас это будет так уж сложно. Взамен же я сделаю вид, что всё было именно так, как говорят ваши люди: джинн решил закончить начатое. Вначале попытался напасть на охрану, что сопровождала принцессу сюда, но не преуспел. Сбежав, он отправился в лицей, где перепутал военную кафедру и техническую. В конечном итоге совместными усилиями Детей Хлада и ваших людей джинна удалось убить.
— Думаю, я могу пойти на такую сделку, — после короткой паузы согласился Беспалов.
“Ещё бы ты не пошел”. — мысленно фыркнул Рубцов.
Оба прекрасно понимали, что Рубцов ничего не найдет. Ни улик, ни других доказательств того, что Беспалов как-то связан с недавним покушением на принцессу. Если бы не Дмитрий, сообщивший о встрече с главой рода, то сыщик так бы и не узнал, что именно Беспалов стоит за покушением в театре. Рубцов уже нашел бы улики, если бы они были, а следовательно всё, что у них есть, это показания Дмитрий Старцева.
И получается слово Беспалова, уважаемого и богатого дворянина, против слова сына предателя.
К сожалению, сегодняшнюю “схватку” придется свести в ничью. И они оба это понимали.
— В таком случае договорились, — удовлетворенно кивнул Рубцов.
— Очень жаль, что мы оказались по разную сторону баррикад, Виктор Степанович.
— Вы хотите развязать новую войну, Павел Иннокентьевич. Ваши оружейные заводы работают круглые сутки, создавая новые боевые машины, и мне это прекрасно известно, — скорее всего, именно для этого было устроено покушение в театре: вынудить Императора объявить войну хагга и османам, закончив затянувшееся перемирие. И всё же Рубцов был удивлен, что Беспалов желал войны настолько, что готов был убить собственную невестку.
— Я просто патриот, как и вы. И хочу, чтобы наша страна жила в мире и процветала. К сожалению, этого не случится, пока демоны покусывают нас на границе.
— Павел Иннокентьевич, в отличие от вас я был на войне и прекрасно представляю, что это такое. Знаю, каковы воины султана, и искренне уверен, что худой мир лучше войны.
— Слова труса и пораженца, — фыркнул Беспалов. — Нравится вам или нет, но война начнется. Султан ясно дал понять, что ему мало лишь левого берега Днепра. И я предпочту быть готовым, когда его армия начнет переправу.
— Как вам будет угодно, — сухо ответил Рубцов, потушив сигару и собравшись уходить.
— Не прикидывайтесь святым, Виктор Степанович, — бросил Беспалов ему вслед. — Вы тоже разрабатываете оружие для этой войны, но в итоге в этой гонке выиграю я. Можете передать это Мальцеву. Его время тоже придет, как когда-то Старцева, а вместе с ним придет и ваше. Советую подумать над тем, кому именно вы служите, Рубцов. Милость Его Величества не вечна.
— Советую вам задуматься о том же, — ответил ему Рубцов, после чего приподнял шляпу в знак прощания и зашагал прочь. У него сегодня было ещё слишком много дел, чтобы слушать самодовольные речи Беспалова.
— И ещё. Я оставлю Старцевых в покое, но не могу говорить за священников…
* * *
Даша плакала у меня на плече, я просто был рядом, приобняв её. Наверное, это все, что я мог сделать в данной ситуации. Цуки поспешила смыться, чтобы избежать лишних вопросов. Пусть руководство лицея и знает, кто она такая, но лишнее внимание к кицунэ в сложившейся ситуации точно не нужно.
Мы с сестрой сидели на лавочке неподалеку от общежития технической кафедры и наблюдали за тем, как разгребают последствия нападения джинна. Одни солдаты на носилках уносили тела, другие опрашивали очевидцев, медики хлопотали над ранеными.
В какой-то момент я заметил Хильду, а она заметила меня. Гордо выпятив подбородок, она решительным шагом направилась к нам. Даша тоже это заметила и попыталась взять себя в руки, вытерев слезы платком.
