Следующее полотно заставило Альдана издать негромкий смешок. Как символично. Это ведь та самая Битва на Мертвых Равнинах, к которой он вплотную подобрался в седьмом томе «Военных Хроник Южных земель» Эльсевия Кирикийского. Легендарнейшее сражение минувших веков. Художник, определенно придерживающийся версии о решающей атаке триамнийской конницы, изобразил ее стремительный натиск. Не ожидавшие от противника такой безумной атаки гвардейцы султана в панике разбегаются, бросая на землю знамена, копья и ятаганы; Кабуддарим А'Шаддар стоит на возвышении с выпученными глазами и, понимая, что его минуты сочтены, в отчаянии и немой мольбе простирает руки к небу. Могло ли такое быть на самом деле? Альдан не считал себя крупным специалистом по истории (и тем более по военному делу), однако все же подозревал, что гвардейцев султана вряд ли можно было разогнать одним лишь конным натиском — особенно когда всем стало ясно, что у объединенного войска Юга шансов не осталось. Мимоходом Альдан также подумал о том, что если Герцог принесет-таки обещанный том «Архивов Благословений», чтение «Хроник» отложится на некоторое время. Увы.
Последней в ряду произведений искусств висела не картина, а средних размеров ковер ручной работы. Альдан слышал, что их называют гобеленами и по причине невероятно трудного исполнения продают за баснословные суммы. Хотя последнее его не удивляло — он ведь в доме Герцога, пора бы и привыкнуть. Приглядевшись, Альдан понял, что на гобелене запечатлено не что иное, как Ритуал Преображения: Фонтан, окруженный посвящаемыми, Верховный Иерофант в ярко-алом облачении, хоры и прислужники. И наверху, проглядывая как бы сквозь облака, за происходящим наблюдают Боги Рассвета. Не все, конечно — только десять из двадцати четырех, больше бы не уместились. Альдан ностальгически вздохнул — шесть лет назад и он был там, надеясь, что вскоре получит Благословение, что в корне изменит его жизнь. Скажи ему кто, что ничего, абсолютно ничего не изменится — он бы рассмеялся тому болтуну в лицо.
Альдан поднес было руку, чтобы пощупать ворс гобелена, но в этот момент в коридоре раздались шаги. Он отдернул ладонь ровно в тот момент, когда дверь отворилась, и на пороге, с немалых размеров книгой в руках, появился измученно улыбающийся Герцог.
— Привет, Книгочей. — Герцог бодро прошагал на середину комнаты и с грохотом водрузил книгу на стол. — Не скучал тут? О, вижу, ты нашел себе занятие. Ну, и как тебе моя галерея?
Альдан замялся, не будучи уверенным, что ответить. Наконец, сказал, как есть:
— Как-то все… сумбурно, что ли. Странная подборка. Некоторые и вовсе непонятные. Вот та, например.
— Какая? С птицами?
— Нет. С мужчиной, утонувшем в капюшоне.
— А-а. — Герцог усмехнулся, поравнявшись с ним. — Так она так и называется: «Безликий Герой Триамны». Что-то вроде нашей семейной реликвии из далекого прошлого, если верить отцу. Есть версии, почему он без лица?
— Э-э… Потому, что он Безликий Герой? — вопросительно приподнял бровь Альдан.
— Да. Но почему?
Альдан смутился. Ему казалось, что он вполне ответил на вопрос…
— Эх, Книгочей. Картины — это тебе не книги, их нужно уметь видеть. — Герцог выждал паузу и наставительным тоном продолжил: — Художник изобразил этого безымянного героя без лица для того, чтобы каждый, кто смотрит на эту картину, представлял себя на его месте. Чтобы каждый думал, что это он — Безликий Герой Триамны. Понимаешь?.. Это что-то вроде гениального замысла художника — ну, так мне в детстве объяснял отец.
«Безликий Герой, значит… Допустим».
— А на этой, — Альдан кивнул на изображение Верховного Иерофанта и компании, — в чем проявляется гениальный замысел?
Герцог немного помедлил с ответом:
— Подозреваю, что ни в чем. Просто историческое изображение — правительства двух враждующих стран впервые за долгое время после Войны-за-Освобождение собрались на дружеские посиделки. Как-то так. Ты только посмотри, как наш Верховный изо всех сил делает вид, что рад встрече с гальтийской королевской семьей, а не хочет их всех проклясть, как это обычно делал в своих проповедях. Те тоже отвечают взаимностью — таких натянутых улыбок я даже в Совете Архонтов не видел, когда заглядывал туда… а уж поверь, архонты знают толк в натянутых улыбках. — Герцог покачал головой, видимо, вспоминая те случаи. — Мне подарили ее на пятнадцатилетие. До сих пор не понимаю, зачем. Никакого изящества. Но зато в любой момент могу полюбоваться на гальтийских принцев, тогда еще всех трех.
— Разве кто-то из них умер? — удивился Альдан.
Не то, чтобы его сильно интересовали отпрыски гальтийской королевской семьи, однако сам факт, что он не слышал о смерти одного из них, казался невозможным — подобные новости быстро разлетались по миру. И еще быстрее — по университетским коридорам.
— Умер? Боги с тобой. Нет. Во всяком случае, я о таком не слышал. — Герцог подошел вплотную к картине и ткнул на самого молодого из подростков, темноволосого, с худым напряженным лицом и внимательными глазами. — Я имел в виду принца Оторо.
— Оторо? — Альдан напряг память. Да, кажется, именно так звали младшего из сыновей короля Ваганнамара. — А что с ним?
Герцог взглянул на него с легким удивлением.
— Ты не слышал эту историю? Хотя да, в книгах о ней не писали. Да и вообще стараются не предавать огласке, в Гальтии так особенно. Мне об этом, помнится, рассказал отец. По секрету. — Герцог помолчал, видимо, размышляя, стоит ли этот секрет того, чтобы предавать его огласке. — Ну так вот, — наконец решился он, — лет семь назад это произошло. Или восемь. Оторо тогда стукнуло… пятнадцать, кажется… или шестнадцать… демоны, никогда не мог запомнить, кому сколько лет. В общем, забудь. Жил, значит, наш юный принц, поживал, ни в чем особо не знал нужды. С отцом неплохо ладил, и с сестрой вроде бы тоже, а вот с братьями старшими общение не заладилось. Причем конкретно. Уж не знаю, что там у них за склоки были, да и знать особо не хочу. В общем, наскучило Оторо ходить в младших принцах и лишь грезить о короне, что почти наверняка ему не достанется — вот он и однажды подсыпал братикам в вино самый настоящий яд. Причем смертельную дозу.
— Ого, — не удержался Альдан.
— Ага, — согласился Герцог. — Решительный юноша, не так ли?
— Я бы сказал «целеустремленный».
— Думаю, можно и так сказать. — Герцог благодушно кивнул. — В общем, как утверждают, Оторо продумал все до мелочей — где, как и когда. Он даже продумал, на кого свалить вину за покушение, и только в одном напортачил.
Герцог сделал паузу, явно желая, чтобы Альдан задал вопрос:
— И в чем же?
— Видишь ли, он, в отличие от нас с тобой, в Университете не учился, а потому об алхимических законах знал лишь в общих чертах. А то, наверное, и вовсе не знал — Боги знают, чему их там обучают, этих гальтийских принцев. — Герцог скривился. — В общем, Оторо не предусмотрел, что выбранный им яд почти полностью нейтрализуется в алкоголе. Иронично, не так ли? — Герцог весело хмыкнул. — В итоге принцам поплохело, причем так, что они неделю лежали, не вставая с кровати, но… все же они выжили. Разумеется, король Ваганнамар почти сразу обо всем узнал. Само собой, встал вопрос, что делать с Оторо. По всем законам людей, Богов и даже их языческой Всематери, такого засранца-братоубийцу надо было казнить на месте, и без всяких церемоний, но… — Герцог развел руками и вздохнул, — мягкосердый король сжалился над сыночком — а потому всего лишь лишил его титула и права на трон, заставил — причем прилюдно — извиниться перед братьями, после чего отправил куда-то в изгнание заглаживать вину. Такая вот веселая и, осмелюсь заметить, поучительная история. — Герцог прошелся вдоль картин, затем резко обернулся. — Ладно. Ты ведь не за историями о гальтийских наследниках сюда пожаловал, не так ли?
