Шагающий хмыкнул. А у этого Отнимающего наглости не занимать.
— Я жду ответа на свой вопрос.
— А я жду, когда подохну и больше не буду видеть твое мерзкое лицо. — Подхалим даже попытался рассмеяться, но смех перешел в очередное окровавленное бульканье. — До встречи… в Обители Сумерек…
Подхалим неестественно дернулся. Затем еще раз. Кровь на губах смешалась с пеной. Шагающий-сквозь-Тьму наблюдал за его предсмертной агонией с величайшим равнодушием. Лишь когда Подхалим изогнулся в последний раз, после чего замер в безжизненной позе, Шагающий чуть раздосадованно цокнул. Потом отошел от трупа и огляделся.
Поляна несколько утратила свою недавнюю девственную притягательность. Три растерзанных трупа, потухший костер, разбросанные по земле лиловые клинки. И кровь. Черная в лунном свете, она заливала практически всю поляну. Пропитала даже его собственный халат и штаны.
Все как всегда. Ничего не меняется.
Его спину все еще жгло. Что это было за странное Благословение, позволявшее Подхалиму управлять дымом? С таким Шагающий еще не сталкивался. Впрочем, случались за его жизнь и куда более странные вещи.
Выровняв дыхание, Шагающий попытался расслабиться и привести мысли в порядок. Слишком много оставалось вопросов, на которые ему, увы, не удалось получить ответов. Откуда снова взялись Отнимающие? Почему их оказалось трое? Кто их нанял? И как со всем этим связан нанявший его Орден Хранителей Триамны?
Шагающий-сквозь-Тьму попытался поразмышлять над всеми этими вопросами, но вскоре понял, что ничего у него не выходит. Ему просто-напросто катастрофически не хватало информации. Этот чудаковатый Словоблуд оказался прав: последние десятилетия он и впрямь провел глухим отшельником, выбираясь за пределы своей одинокой берлоги лишь раз в несколько лет, на очередное задание, в то время как жизнь в большом мире кипела ключом. Подумать только, Шагающий ведь даже не знал, кто сейчас во главе Ордена. Да что там Орден — он понятия не имел, кто восседает в Кресле Верховного Иерофанта.
По всей видимости выходило, что время его длительного отшельничества закончено. Пора запастись провизией, размять ноги и навестить многострадальный Исхирон и, в особенности, Орден Хранителей Триамны. Пора найти ответы — хотя, видят Боги, он так устал от этих бесконечных поисков.
Однако… В конце концов, кто, если не он?
Измученно вздохнув, Шагающий-сквозь-Тьму прошелся по поляне, собирая ритуальные клинки Отнимающих (такие предметы не должны попадать в абы чьи руки), затем сложил их в найденную на краю поляны дорожную сумку. Перебросил ее через плечо. Распустил хвост. Обернувшись, посмотрел на восток — туда, где ночная синева плавно отступала под натиском красок зарождающегося нового дня. Немного постоял, заслуженно наслаждаясь спокойствием. И лишь затем, сопровождаемый угасающим лунным сиянием и пением предрассветных лесных птиц, спустился с холма.
Далеко на юго-западе его ждала новая цель: Священный Исхирон.
Столица страны, которую он когда-то поклялся защищать.
Столица Триамны.
Глава 1
Юная Шелиара, единственная наследница рода Нирааль, сидела в гостиной родового танаанского поместья напротив потрескивающего поленьями камина и медленно, но верно сходила с ума.
Увы, это была отнюдь не сиюминутная прихоть. Девушка прекрасно помнила, как, где и когда все началось. Помнила, как два с половиной года назад, в день ее четырнадцатилетия, она, как и положено благочестивым жителям Триамны, прошла во славу Богов Рассвета Ритуал Преображения. Именно с того самого дня в ее жизни, и без того не особо радостной, все пошло наперекосяк. И виной всему стали Голоса: ее Благословение и, в первую очередь, Проклятье. Проклятье, день за днем и ночь за ночью высасывающее из нее остатки сил. Проклятье, разрывающее разум на части. Проклятье, которое не пожелаешь даже самому ненавистному врагу.
Поначалу особо не доставлявшее ей неудобств, последнее время оно повисло в ее сознании невыносимой ношей. Жить обычной жизнью, когда в твоей голове без спросу и разрешения копошатся невидимые, но до жути реальные личности, оказывалось все сложнее и сложнее. Час за часом, день за днем, месяц за месяцем ей приходилось слушать непрестанные разговоры в голове; понимать, что сознание не подвластно ей, как у всех нормальных людей, и что с этим ничего не поделать — только смириться. Шелиара пожертвовала бы чем угодно, только бы обменяться своим Проклятьем на любое другое. Можно даже на два. Она была бы согласна на все: лишиться богатства, красоты, или даже — чем демоны не шутят — способности любить… Но, увы или к счастью, так это не работало. Каждый триамниец, переставая ходить пешком под стол, узнавал, что Проклятье, как и Благословение, пребывает с прошедшим Ритуал до конца жизни.
Поначалу Шелиара, конечно же, не сидела сложа руки. Целеустремленная с самых ранних лет, она всячески пыталась бороться со своим Проклятьем. Первое время она только и делала, что молилась — искренне и упорно, воспевая гимны, псалмы и молитвословия как всему Сонму Богов Рассвета, так и каждому по отдельности. К сожалению, это не помогло. Потом через знакомых отца она сумела добиться встречи сначала с Преторией, а затем и с самим Верховным Иерофантом. Последний, выслушав ее исповедь, произнес ожидаемую (и оттого еще более обидную) проповедь, суть которой сводилась к тому, что Боги Рассвета не посылают Проклятий, которые человек не в силах вынести. Однако Шелиара не отчаивалась и продолжала попытки. Чего она только не перепробовала, пытаясь облегчить себе жизнь — и все без толку. Капля за каплей, этот незримый яд Голосов отравлял ее разум, заставляя то рыдать ночами напролет, то биться в неконтролируемых истериках… Спасения от этого не находилось.
Сегодня же с самого утра Голоса звучали особенно настойчиво. Все многочисленные личности будто бы проснулись от зимней спячки и принялись, изголодавшиеся, раздирать ее разум на части, словно ветхую тряпицу. Будто, сговорившись, решили, что пришло время разрушить ее психику до основания.
Последние пару часов Шелиара пыталась отвлечься от Голосов, наблюдая за причудливой пляской пламенных язычков в камине. Иногда это помогало — когда ей удавалось сосредоточиться на огне, Голоса будто бы отодвигались куда-то вглубь сознания… Но, к сожалению, ненадолго. Стоило ей хоть чуть-чуть ослабить концентрацию, как они вновь всплывали вереницами мыслей и образов. Среди прочих выделялись трое; в соответствии с особенностями их «поведения» она когда-то нарекла их Реалистом, Вопрошающей и Пророком. Если среди Голосов существовала субординация, то эти трое определенно стояли на вершине власти. Даже сейчас, когда Шелиара была целиком сосредоточена на пламени, эти трое, заглушая другие Голоса, о чем-то переговаривались на периферии сознания.
Шелиара вздрогнула, когда городской колокол за стенами поместья гулко пробил четырежды, обозначая закат дня. Огненная пляска постепенно улегалась, а Голоса все настойчивее пытались пробиться из глубин ее разума. Шелиара как раз собралась встать со своего кресла, чтобы подбросить в камин дров, когда дверь гостиной отворилась. На пороге появилась Нэя, пожилая, но деловитая домоуправительница их поместья.
