Молодые драконы ошарашенно молчали, старый дракон даже икнул от такой наглости. Урлас же едва сдерживался от смеха, особенно когда старый орк принял икоту Золотого дракона за согласие.
— Я же каждую неделю пребывания моей дочери под вашим покровительством, буду присылать сундук с изумрудами из наших копей.
Отца-дракона упоминание об изумрудах заставило задуматься, а через несколько минут и согласиться с тем предложением. Поживет пока девица в замке, а там он что-то придумает. Ссориться с соседом, который прикрывал им спину, отгоняя полчища диких орков, он не хотел.
По поводу этой договоренности закатили званый пир. Были зарезаны сотня баранов. Жарились на кострах отборные быки. Из подвалов выкатили бочки с хмельным артавийским вином.
Братья-драконы сидели в уголке, глядя как отплясывала орка в окружении охмелевших гостей.
— Ведет себя и впрямь, как дорогая гостья, — обронил Урлас.
— Чувствую, отец погорячился, приняв это предложение.
— Как бы вскоре у нас не появилась новая мачеха, — вставил свои пять копеек Бастиан.
Сначала раздался неуверенный смешок. Затем другой. И вскоре уже драконы гоготали во все горло.
— Ладно, парни. Мне тут нужно в одно место слетать, — поднялся вдруг Олих. — Прикройте меня перед отцом.
— Куда это он собрался?
— Рыжую искать, куда же еще, — объяснил Урлас.
— Ты думаешь? — серьезно спросил Кейден.
— А то. Утром летал уже. Вернулся злой, как черт и с пустыми руками.
Кейден едва заметно ухмыльнулся. А Бастиан глаз с него не сводил.
— Почему улыбаешься, брат? Ты знаешь, где ведьму искать?
— Откуда же мне знать, братишка? — расслабленно вытянув ноги, протянул Кейден. — А как по мне, пусть помучается. Девчонка из-вас, кобелей, настрадалась.
— Что-то до нее никто не жаловался, — огрызнулся Урлас, провожая взглядом тень в ночном небе.
— Может, вам нормальные девицы не встречались? Или ВЫ постарели? Сдавать стали? Девицу уговорить не смогли? — рявкнул Кейден и вышел из зала.
— Странный он, — протянул Урлас.
— Да вы все из этого похода чуднЫе вернулись, — прокомментировал Бастиан. И был удивлен, когда Урлас ему ответил так, как никогда не отвечал. Как равный равному.
— Ты бы ее увидел, Бас, сам с голоду подох бы. Я вон, и то не сдержался. Олих тот и вовсе с катушек съехал.
— Ты думаешь, влюбился?
— С ума ты сошел, что ли? Воином стал, а мозги еще детские. Просто она отказывает и убегает. А у вас же, драконов, какой инстинкт?
— И какой же?
— Бежит — лови. Поймал — люби. И за следующей беги.
— Чушь говоришь, Урлас. Я же не бегу.
— Да у тебя свой фетишь, — заржал Урлас. — Ты их жрать, а не трахать любишь. Спорим, если ты ее встретишь, то захочешь выпить до дна, а не затрахать до смерти?
— Спорим, — ответил ему Бастиан.
Он протянул Урласу руку и смотрел, не мигая, на то, как смех захлебывается на его лице.
— На что спорим?
— Ты никогда больше не притронешься к девчонке, если я пробуду возле нее сутки, и она останется жива.
— То есть, не будешь ее пить? А затрахаешь?
— Это я не обещаю. Ни одно, ни другое. Но если она после этого останется жива, ты больше к ней не притронешься.
— О, как. Ты так уверен, что я до нее дотрагивался?
— Вы всех девок делите на двоих. Думаешь, об этом никто не догадывается?
— Да мы и не скрываемся. У нас с Олихом, знаешь ли, договор братский заключен. Пока девица единственной или истинной не объявлена, делим между собой. Так что, все по честному. А тебя-то она чем так привлекла? Ты ведь ее даже не видел? Может, я просто достал тебя, монстрик? Но я согласен. Но, если она все же умрет, свалишь ты. И никогда не вернешься.
— Я согласен.
Руки пожаты, мужчины посверлили друг друга глазами какое-то время. А затем Бастиан, по-волчьи оскалившись, вышел из зала.
Урлас задумчиво смотрел ему вслед.
— Вырос, щенок. Настоящий сын своего папаши.
Бастиан поднимался в свои покои, когда заметил крадущегося человека. Судя по одежде, толстой книге в руках, это был местный маг-алхимик, по совместительству врачевавший их семью. Он подошел к покоям его среднего брата и постучал.
Казалось бы, ничего необычного. Мало ли к кому лекаря могли вызвать. Но дверь магу открыл сам Кейден. А вот это уже было необычно.
Бастиан подошел к двери и уже собрался постучать. Но в последний момент отдернул руку. Что-то остановило его. Что именно, и сам пока не понимал.
Только поднявшись в свое крыло, он вдруг понял, что сегодня пропустил "кормежку". И даже сейчас еще не чувствовал свой голод. Он задумчиво запустил руку в серебристую шевелюру и улыбнулся.
То ли причиной отсутствия голода был бой, в котором он сражался наравне с братьями. А может, виной всему было появление в замке той самой ведьмы, из-за которой все будто с ума сошли. В том. Что именно она находится в покоях его брата Кейдена, он не сомневался. Задумчиво он смотрел на темный силуэт в ночном небе. Олих возвращался ни с чем.
Какую игру затеял его средний брат? И не навестить ли ему, Бастиану, эту ведьмочку?
Глава 28. Встреча в саду
Когда мне удалось открыть глаза, в помещении царил полумрак. Огонь в горевшем камине отбрасывал на стены загадочные тени. Никогда ранее я не просыпалась в столь роскошной постели. В животе предательски скрутилась пружина, когда я вдруг увидела мужские ноги. Мужчина сидел, развалившись в кресле. Едва дыша, я перевела взгляд на пальцы, отстукивавшие ритм по колену. Замерли. Со скрипом, от которого чуть не взорвались мои мозги, он вместе с креслом придвинулся поближе к моей постели.
— Ну же, посмотри на меня.
Не Олих. Я бы засмеялась от облегчения, если бы мои органы послушались меня. Было четкое ощущение, что тело мне не принадлежит. И только упавший на глаза рыжий локон говорил — ты в себе, Велма, в своем теле.
Не хватило даже сил отстраниться, когда мужчина потянулся к моему лицу и убрал непослушную прядь. Сверкнула жемчужинка-запонка на белоснежной манжете. Меня окутал его запах — сигары и что-то еще, более свежее. Настолько притягательный запах, что хотелось вдохнуть его поглубже.
Взяла себя в руки, осмелилась и подняла глаза. Ну зачем я проснулась?!! То же лицо, та же улыбка. Но иные глаза. Это не Олих. Это тот, второй, от которого я так неудачно сбежала. Я закрыла глаза, и вот что странно! Глаза-то мои закрыты, но его силуэт я вижу — тот же самый, искрящийся синими и зелеными всполохами. Я задышала часто-часто. Если честно, я бы сейчас опять убежала, да вот тело мое считало по другому. Оно не просто бежать не хотело. Оно даже с места сдвинуться не собиралось.
