До спальни я добежала уже со всех ног. Влетела на всех парусах в ванную. Достала из нижнего шкафчика под раковинами чистый банный халат и там же, в импровизированном мною тайнике, нащупала спрятанный несколько дней назад электронный ключ от лифта, который вскоре сунула в сумочку со своими скудными вещами, которые Маннерс разрешил сюда взять в нашу первую тут встречу. Местными тапочками тоже не стала брезговать. Как-никак, но они будут куда удобнее туфель на убийственно длинном каблуке. После чего подхватила со столешницы баллончик с кремом для бритья и снова, сломя голову, понеслась прочь из этой части номера.
За всё это рекордно короткое время Маннерс так и не спустился со второго уровня. Это было одновременно и хорошо и… не очень. По крайней мере, столкнуться с ним сейчас на этом ярусе мне не светило. До служебного лифта я добралась без каких-либо эксцессов. Оно и понятно. Кроме нас двоих здесь всё равно никого не было. А вот вызов лифта и его ожидание для меня превратилось в настоящую пытку. Тем более, что кабинка должна была подняться аж до последнего этажа и неизвестно с какого уровня. Но, как ни странно, всё обошлось.
Осталось всего ничего. Дотянуться баллончиком до вмонтированной в зеркальный потолок лифта видеокамеры и забрызгать её миниобъектив обильной пенкой для бритья. Что я и сделала всего за несколько секунд, после чего нажала вначале на верхнюю кнопку, потом на несколько нижних, включая первый этаж и цокольный. Но вышла именно на верхнем уровне, с гулко бьющимся во всем теле сердце, бесшумно ступая по совершенно пустому и неосвещённому коридору для служебного персонала. Вслушиваясь в мёртвую тишину и в каждый неосторожно спровоцированный мною звук.
Самое сложное, через что мне пришлось тогда пройти и пережить, — это звук закрывшихся за моей спиной дверей лифта, а потом долгий путь до служебной кладовой. Кажется, прошла целая вечность, прежде чем я добралась до нужной цели. У меня даже спина и ладони вспотели от постоянного нервного и физического перенапряжения. Но до чулана я всё-таки дошла, прошмыгнув внутрь не такого уж и тесного помещения. Даже свет на несколько секунд включила, чтобы по-быстрому определиться с находящимися здесь вещами и выбрать для себя самый удобный угол. После чего снова погрузилась в полную темноту, усевшись прямо на пол и на несколько минут закрыв глаза. Осталось только молиться и ждать. А так же надеяться, что в ближайшее время сюда не поднимутся горничные и не примутся убирать номер на ночь глядя. Хотя, если Маннерсу стрельнет нечто подобным в голову, он и это вполне может устроить в любое время суток.
Во всяком случае, мне осталось переждать не так уж и много времени. Главное, убедить всех, что я уже покинула отель. Если поверят в данную версию, обыскивать номер никто не станет. По крайней мере, я очень на это надеялась. Пусть и понимала, как продолжала сильно рисковать, оставаясь в пределах самого опасного для меня места. Но, чем чёрт не шутит. А вдруг Маннерс за ненадобностью и сам отсюда скоро свалит? Если, конечно, он не снимал данный номер для постоянного проживания. В общем… всё, что мне оставалось — отчаянно надеяться, верить и ждать…
Глава 19
А вот это действительно походило на настоящую пытку. Вечную пытку. Особенно, когда не имеешь возможностей узнать, что творится за пределами твоего тайного убежища, и что тебя ожидало всего через несколько часов после того, как ты попытаешься отсюда выбраться. Главное, подгадать и поймать правильный момент. Но в том-то и загвоздка. Здесь приходилось пользоваться лишь одной интуицией. Поскольку окружавшая меня тишина не давала мне на этот счёт вообще никаких ценных подсказок. Я могла рассчитывать только на себя и на свои внутренние ориентиры. Как и на свои внутренние «часы», по которым я уж точно никак не могла определить точное время.
Заснуть у меня, кстати, тоже не получилось. Да и как в таком взвинченном состоянии вообще можно было спать, особенно после недавнего, почти насильственного сна. Куда больше меня волновали вопросы о невозможности попасть в туалет, если вдруг приспичит по маленькому. Без воды и еды несколько часов я обойтись сумею. Ну, а если уж очень сильно прижмёт… Тогда придётся воспользоваться хозяйственным ведром.
Как ни странно, но мне удалось даже немного подремать. Возможно где-то под самое утро. Уже после того, как я перестала вслушиваться во внешнюю тишину в попытке узнать, что же Маннерс сейчас делает и где он находится. Куда сложнее было себя заставить подняться на ноги и дойти до дверей, а оттуда в коридор. Тем более, когда сердце при каждом шаге грохочет в ушах так, что не слышишь при этом даже собственных мыслей, а не только окружающего тебя пространства. Можно было, конечно, рискнуть и просидеть здесь чуть больше суток, но тогда бы у меня точно появилось куда больше шансов нарваться на местную обслугу или, не дай бог, кого-то ещё. Поэтому я и выбрала по своим ощущениям ранее утро. Когда, по идее, все ещё спят, но только не дежурный денно и нощно гостиничный персонал.
Правда, меня вскоре ждал весьма неприятный сюрприз. До лифта я, с горем пополам, более-менее доползла. Хотя, мне всё это время и казалось, что если услышу сейчас любой резкий звук или кто-то вдруг выпрыгнет на меня из-за угла — то я обязательно хлопнусь в обморок или тут же скончаюсь на месте. Но, как ни странно, всё обошлось. Кроме одной непредвиденной подлянки. Электронный ключ при вызове лифта не сработал. Видимо, кто-то заблокировал служебный лифт то ли по причине моего побега, то ли это делалось по желанию самого Маннерса, чтобы никому не пришло в голову воспользоваться (как мне) данным средством проникновения в его апартаменты без его ведома и прямого разрешения.
В общем, попадалово ещё то! Правда, не самое ужасное. Ведь ещё оставался основной лифт на нижнем этаже пент-хауса и, по идее, служебный ключ должен подходить и к нему. Во всяком случае, спрятаться где-нибудь ещё в самом номере, а потом обыскать здесь комнаты или воспользоваться гостиничным коммутатором я себя заставить как-то ещё сумею. Мне бы убедиться, что Маннерса тут нет, и он занимается моими поисками где-то в другом месте. Если, конечно, занимается. Главное, как-то выбраться именно из этого номера, а там, хоть по служебной, хоть по пожарной лестнице, но добраться до земли.
Куда сложнее было заставить себя выйти в общий коридор второго яруса и, едва не спотыкаясь на каждом шагу от дичайшей в коленках дрожи, добраться до лестницы на нижний уровень. Причём окружающая меня мёртвая тишина в номере совершенно не успокаивала. Я понятия не имела, находился ли в нём кто-нибудь ещё, включая Маннерса. И, если да, смогу ли я прошмыгнуть рядом незамеченной мышкой до того, как меня заметят?
Но как бы я не напрягала слуха и не всматривалась в нижние тени на полу у лестницы, ничего конкретного для себя я так и не обнаружила. После чего всё же набралась с духом и стала, крадучись, спускаться по ступенькам. А потом так же, задерживая подолгу дыхание и опираясь дрожащей ладонью о ближайшую стенку коридора, буквально «проползла» к центральной части нижнего коридора, по которому свернула к холлу, а уже там, чуть ли не бегом приспустила к спасительным дверям кабинки лифта.
Боже, как меня трясло. Я даже чуть было сумочку не упустила, когда доставала из неё электронный ключ. А вот сама пластиковая карточка ключа всё-таки упала. И её тихий шлепок о паркетный пол прозвучал для меня в этот момент, как оглушающий удар церковного колокола.
