— Так получилось.
— Значит, надо исправлять.
Миха мой вскрик прерывает, губы кусая. Он тянется к ним, сминает. Языком проходиться, а меня всю колотит. Каждая клеточка вибрирует, мешая собраться. Мужчина отрывается ненадолго, довольно на меня смотрит. Улыбается, прежде чем продолжить.
Его пальцы нагло действуют, несчастную ткань стягивая. Влажную дико, от чего сильнее краснею. Михе же всё, конечно, чувствует. Насколько трусики влагой пропитаны, какой жар у меня между ног.
— Водопад прям, — подтверждает, касаясь сильнее. У меня тело немеет, на него заваливаюсь. Импульсами бьёт, выкручивает. — Такая готовая, да, кис?
Это неправильно, грязно. Господи, я отталкивала их, а сейчас сама рвалась. Доказывала, что не девочка с трассы, но при этом не могла себя сдержать. Потому что губы у Михи такие манящие, и он прекрасно знает, как стоит надавить на клитор, чтобы я в плечо его уткнулась.
— Нам нельзя, — шепчу, пробуя солёную кожу на вкус. На шее мужчины бьётся венка, выступает. И в неё так идеально губами уткнуться. — Нельзя.
— Кто сказал, кис? Можно всё, когда ты так охуительно стонешь мое имя.
— Миха.
Мужчина смеётся коротко, но сильнее двигается. Его пальцы так легко скользят, настолько я влажная. Меня выкручивает и ломает, возбуждение кипит, выплёскивается.
Я сломанная и неправильная, если наслаждение получаю. Если вместо того, чтобы оттолкнуть, сама бёдра вскидываю. И думать только о том могу, как бы мужчины вместе ощущались. Князь грубее меня ласкал, яростнее. Миха же плавно скользит, не давая на полную насладиться.
— Ох.
— Ох, киса, ох. Давай, хочу слышать, как ты кончаешь.
Машу головой, губы сцепив. Не могу, нельзя. Я и так падаю вниз каждый миг с ними. Лечу в свою бездну и не останавливаюсь. На полной скорости врезаюсь в мощное тело. А вместо звука удара — мой крик.
Я плавлюсь, превращаясь в несвязное нечто. Жадно дышу, втягивая запах мужчины. Грубый, мускусный. Совсем немного геля для душа, больше — именно его запаха. Мужского, грубого. Забивает рецепторы, мозги, чувства.
Ладонью чувствую его стояк. Даже сквозь грубую ткань джинсов такой горячий и огромный. Но вместо просьбы сделать с этим что-то, Миха сжимает в своих руках, вжимаясь губами в подбородок. Меня все ещё колотит, трясёт и не успокаиваюсь.
— Охренеть, Тиса. Громкая, — Миха словно радостью сочится, гордостью, что сломал меня, покорил. — На члене ещё громче будешь.
Обещание, нерушимое. Будто знает, что в Москве его выберу. И после шанс дам. И просто дам, не в состоянии отказать. Я смелой могу быть, гордой, даже сильной немного. Но всё рушится, когда они давят. Все устои, границы падают. Только искренние чувства оставляют.
Желание неконтролируемое.
— Это больше не повториться.
— Ага, кис. Так и быть, до отеля подождём.
— Нет. А если бы я с Князем такое же делала, — а я ведь и делала. Два дня назад, которые вечностью казались, так же развлекалась. — А потом ты бы на свидания звал. Нормально?
— Никакого, блять, Князя! Ты — моя.
— А он считает, что я — его.
Злюсь, на всех троих. Странная ситуация, странные чувства, которым места нет. Но вместо того, чтобы сбежать, спастись, сильнее к своему похитителю жмусь. О колючую щетину трусь, пальцами мышцы обхватываю. Ласкаюсь, запрещая себе же.
— Так чья ты, кис?
— Своя?
— Не катит.
Миха отсаживается в момент, когда Князь возвращается. Мужчина протягивает мне стаканчик кофе, но не задерживается взглядом. Пальцами руль сжимает, машину заводя. Молчит и тишина оглушительной кажется, не смотря на музыку гремящую.
Я, отчего-то, уверена — Князь знает, что в машине было.
И мне за это расплатиться нужно будет.
Глава 23. Тиса
Я к себе ноги притягиваю, колени обхватывая. Как можно сильнее в дверцу машины вжимаясь. Подальше от Михи, который довольным выглядит. Радостью светится, когда мы с Князем в напряжении.
Щёки горят, на голове гнездо.
Нет ни шанса, что мужчина не понял, что в машине произошло. Может, не всё, не до конца. Но он не глупый, понимает, от чего я так выгляжу. А мне нутро жжёт.
Горячего кофе не чувствую, когда другое волнует. Стыдом топит, непонятным. Я взрослая, я могу подобным заниматься. Даже если Миху отталкивала, если не согласна была — могла и согласиться. Моё дело, моё желание, которое из-под контроля вырвалось.
И застать нас могли, всякое бывает. Но только не Князь, не тогда, когда я в своих чувствах путаюсь. То к одному рвусь, то к другому. Просто мотаюсь, сгораю в своих сомнениях.
И никто мне помочь не в силах.
— Спасибо за кофе, — произношу тихо, боясь взгляд на мужчину поднимать.
А в ответ — тишина. Оглушительна, давящая. Князь головы не поворачивает, продолжая на дорогу смотреть. Только пальцы сильнее сжимает, что костяшки белеют. Мне, против здравого рассудка воплей, хочется ладонь его накрыть. Злость унять.
— Нам ещё долго ехать?
— Долго, кис. Поспать можешь.
— Не хочу.
Дрянью себя последней чувствую. По отношению к двум. Князь отступал, время давал, условия принимал. И после кошмаров успокаивал, а я с другим была. Не обещала ничего, но это не помогает волнение унять.
И Миха не должен мою молчаливую истерику переживать. Когда только что тянулась к нему, а сейчас обрываюсь. Без знания, как дальше быть. Что вообще с этим делать.
— План, Тиса, основа всего, — повторяла мне Ада, когда в маленькой квартире ютились. Чай вместе пили, о неважно говоря. — Без него ничего не получится.
А у меня один только план. Гадкий и неправильный, одного из мужчин влюбить, а после оттолкнуть. Только нужен ли он? Если после свиданий не выбрать, то наладиться может? Насколько они придерживаться будут обещания — только Бог знает. А Бог высоко, ему дела нет до моих метаний.
— Мы можем остановиться? — спустя вечность дороги спрашиваю.
Князь тормозит на обочине практически сразу. Всё так же без слов. А его молчание худшим наказанием кажется. Потому что злюсь на него, и себя, что вообще волнует это. И последним гвоздём в мой гроб то, что если бы они поменялись, если бы Князь в машине остался и меня в нирвану толкнул — ничего бы не решилось.
Я из машины вылетаю, о пальто позабыв. Вдыхаю жадно холодный воздух, пока лёгкие корочкой льда не покрываются. Больно дышать, кожа краснеет. Меня словно панической атакой без повода накрывает. Это не она, но так же погано.
— Ты в порядке? — Князь обет молчания нарушает. — Тис?
— Да, — киваю, упираюсь ладонью в холодный металл машины. — Да. Я просто…
