— Не хочу. И Князева-Устинова, вообще-то.
— Не, лапочка. Устинова ты когда замужем за Михой. А сейчас — Князева.
— Князева, ладно.
Сонно кутается в одеяло, подставляя губы под поцелуи. Жмурится довольно, улыбается. А у меня одно желание — завалить в кровать и ближайшую вечность не выбираться.
Тиса за шею обнимает, забираясь сверху. Где-то по пути теряет одеяло, оставаясь совершенно голой. Блять, трое детей, дочь совсем недавно родила. А лишь едва округлилась, став только лучше.
— Соблазняешь, чтобы к остальным не идти?
— А получается?
— Манипулировать мужиками через секс, киса, вообще плохая затея.
Девушка вздрагивает, упустив, когда Миха в комнате появляется. Прижимается к девчонке, в меня впечатывает. Привычным уже движением. Натренировал себя не реагировать, не пытаться нахер послать.
В конце концов, если Тисе хорошо, то и мне тоже.
— Одеваться нужно, краситься, голову мыть, — перечисляет, сильнее на мне ёрзая. А член, блять, уже колом. Реагирует по стойке смирно, стоит Тисе прижаться. И та это прекрасно чувствует. — Я устала после перелёта.
— Мы летели часа два, не придуривайся.
— Ладно. Я просто плохая мать. И пока детей развлекают остальные, хочу побыть с вами.
— А это можно организовать, лапочка.
И это хорошо ещё, что мы свою схему с ребятами замутили. Раз в месяц забирал всю ораву, что у Клыка, Зверя и Царя была, к себе. А в остальные выходные по их домам распихивал сыновей. Потому что нехрен вот это вот всё, спален много, а нигде не скрыться.
Выходные наедине — дар Богов, не иначе.
— Илюш, — стонет так призывно, едва грудь задел.
По светлой коже веду, и пофиг, что половину лета на море провела. Йодом дышала, оздоровлялась с детьми, пока с Михой возникшие проблемы решали. А загар не держится.
Обвожу торчащие соски, наслаждаясь реакций. Каждый раз будто первые. Пытается руки перехватить, выгибается. И эти охрененные мурашки по телу, которые выдают её возбуждение.
— Миш…
— Да или нет?
— Да.
Даже уточнять не нужно, о чем базарят, пока я шею губами исследую. Чувствую, как Тиса напрягается, хватаясь за мои плечи. Мы редко такое творили, чтобы сразу вдвоём в ней двигаться. Пристраиваться у влажного входа, пока Миха уже другим ходом воспользовался.
Жду, когда привыкнет к темпу, и тогда сам толкаюсь, утягивая за собой на матрас. Чтобы лежала и только кайф получала. Всегда себя эгоистом считал, поебать было, если девке неудобно.
Но Тиса, блять, всё нахрен перевернула.
Ловлю её губы, стоны глотаю. А сам двигаюсь медленно. В ней узко пиздец, жарко.
— Я… Ох.
Задыхается и это личным кинком становится. Наблюдать за её возбуждением, как девушку кроет. Как быстро до финала доходит, содрогаясь. Ласковая такая, когда тяжело дышит и губы кусает.
За десять лет должен был уже наебаться. Но ничего такого. Кроет от её вида, словно на наркоту подсел. Личная доза нужна, в виде жарких поцелуев и пальцев на груди.
— Быстрее, — всхлипывает так откровенно, что член только сильнее крепнет. И я даю ей желанное, на пару с Михой. — Да.
Да, лапочка, да.
— В порядке?
Друг, как слон, на кровать заваливается. Матрас пружинит едва, пока Тиса на мне лежит. В себя приходит. И мне бы неплохо, чтобы мозги на место встали.
— Угу.
— Угу? — передразниваю, целуя надутые губы. — В душ надо, Тис. А после спуститься к остальным.
— Да забей, там пацан Клыка за всеми присматривает. Остальные, думаю, как и мы, по спальням разбрелись.
— Господи, бедный Алек. После такого он точно детей не захочет.
— Думаю, лапочка, в пятнадцать рано о детях думать.
— Всё равно. Ладно, собираемся и пойдём в низ.
Хер знает за коим чертом поперлись к океану праздновать. Горнолыжный курорт какой-то бы нашли, с джакузи и развлекательной программой. А тут тишина сплошная.
Тепло, хорошо, но всё равно дырой кажется. Не представляю, как тут можно круглый год жить. Подохну от тоски быстрее, чем сезон пройдёт.
— Пап! — пятилетний Марк запрыгивает с разбегу, даже не сомневаясь, что подхвачу. — А как дед Мороз нас найдёт если мы уехали?
— Мама ему записку оставила.
Миха по волосам малого трепет, направляясь к бару. Никакого, мать его, алкоголя, пока дети не уснут. Наливает холодный лимонад и о чём-то с дочерью Царя треплется.
— Точно оставила?
— Точно. Ты как, ещё не тронулся? — к Алеку обращаюсь, который старше всех на этом сборище среди детей. Следующая Ксюша, дочь Зверя, которой девять исполнилось. — Остальные разбрелись?
— Вы то шустрые, а остальные… Хотя шустрые это, наверное, не очень хорошо.
— Пацан, за языком следи.
— Пока я ваш бесплатный нянь — не-а.
Ребёнок ещё. Едва язык не показывает, подтрунивая. Я в его возрасте уже на отца работал, выгрызал всё, что тому нужно было. А этот — ничерта о сложной жизни не знает. Повезло. И знаю, что как и Клык, всё сделаю, чтобы мои дети тоже не узнали.
Постепенно остальные подтягиваются. Занимают огромную гостиную. Тиса организовывала выбор жилья и знатно меня поэксплуатировала, заставляя каждый вариант обсуждать. Но этот неплох. Диваны большие, много их. Дети на полу что-то строят, кто постарше — по дому гоняют.
Шумно, но хорошо. Семья в сборе, даже если у каждого свои тараканы припасены. Зато никто косо не смотрит, что Миха утаскивает Тису на свои колени, а та пальцами в мои волосы зарывается.
Тут у каждого свои проебы были. Отношения на троих далеко не проеб. А вот похищение — самую малость.
— Значит, ждёте четвертого? — Арина смотрит на Асю, у которой уже явно заметно живот. — Решили нас догонять?
— Мы из соревнования выбываем! — Тиса на пару с Мирой, женой Царя, базарит. Смеются, качая головой. — Хватит уже того, что в доме на одиннадцать взрослых у нас тринадцать детей и четырнадцатый на подходе.
— И это мы ещё с Верой не участвуем в ваших странных гонках, у кого больше детей будет.
Пуля легко улыбается, хотя дохрена лет у них с девчонкой нет детей. Вместе уже, наверное, лет двадцать. Но у каждого свой путь. Я вот тоже не ожидал, что подобным всё обернётся.
Охренительно, на самом деле. Тиса каждый день собой удивляет, как по разному реагирует на ситуации. Может глаза закатить, может немного мозги вылюбить, а может просто прижаться, целуя. С ней — как по минному полю топтаться. Адреналин зашкаливает и уйти не можешь, потому что подсел.
