– Придурок ты, вот чего! – не выдержав, срываюсь я на крик. – Не буду я в твоих ролевых играх участвовать! Я тебе не шлюха! В авианосец хочу, в трюм, на расстрел, куда угодно, лишь бы…
– Ну что ты как маленький, Айван? Капризничаешь, ножками сучишь… Какая разница? Мы же с тобой выяснили – все вокруг грандиозный обман и профанация. Обманом больше, обманом меньше… То, что я мазохист, суть дела не меняет. А ты, например, тщеславный ублюдок, сам знаешь. А кем был Христос – нам неведомо. И что дальше? Это все не имеет ровным счетом никакого значения. Мы действительно спасаем мир, кем бы мы ни были. Христос взял в царствие небесное разбойника, висевшего на соседнем кресте. Этот разбойник не то что мазохистом – убийцей был, а Иисус его взял… Неужели нас не возьмет?
– Значения, говоришь, не имеет?! А для меня имеет! Я с тобой на одном поле мир спасать не буду. И срать не сяду. И в царствие небесное не пойду.
– А почему, собственно, Айван? Ты же очень терпимый, ты позволил людям принять себя такими, какие они есть. Чем я хуже других?
– Хуже, Том, намного хуже. Другие, даже самые отъявленные негодяи, по крайней мере честны перед собою и людьми. А ты долбаный лицемер! Ты и в Бога не веришь, и в людей не веришь, а всю свою идиотскую теорию о человечестве, нуждающемся в обмане, выдумал, только чтоб себя оправдать. Твое место не на святом престоле и не на кресте, а в борделе. Ты шлюха, Том. Обыкновенная дешевая шлюха…
Папа Иоанн Павел Третий теряет самообладание и бросается на меня с кулаками. Видимо, я задел что-то очень личное. Да и хрен с ним, не хочу в его темной душонке копаться. Я останавливаю его ударом в солнечное сплетение. Около минуты Том, стоя на коленях и согнувшись, пытается схватить зубами ускользающий от него кислород. Я отворачиваюсь. Противно.
– Шлюха? Что ты вообще знаешь о шлюхах?! – слышу я через некоторое время его срывающийся голос. Он замолкает, ожидая, что я повернусь к нему лицом, но не дождавшись, шуршит черной сутаной, встает с колен и продолжает гундеть мне в спину: – Я тебе расскажу о шлюхах. Моя мать была шлюхой. Кандидатов в отцы у меня пол-Чикаго. Дело свое она очень любила, работала, так сказать, с душой, за идею, денег, правда, особо не заколачивала. Глупенькая, страшная, похотливая шлюшка… Таким мало платят. Поэтому жили мы очень бедно. Что я видел в детстве? Грязные притоны, мамкиных клиентов и сутенеров. Все… Не очень полезный пейзаж для ребенка, правда? Вот и я так думал и, чтобы не глядеть на всю эту мерзость, сидел, постоянно уткнувшись в священное писание или в учебник математики.
Я не слышал скрипов кровати, мамкиных стонов, рычания кончающих обдолбанных скотов… Я был далеко, в прозрачном мире логики, где сумма квадратов катетов непременно равнялась квадрату гипотенузы. Потом я перемещался в египетскую пустыню, и воды Красного моря расступались передо мной, а туча саранчи опустошала поля гордого фараона, и манна небесная сыпалась на головы униженных и оскорбленных. Я путешествовал между двумя этими прекрасными мирами и не замечал ничего вокруг. Так продолжалось до тех пор, пока накурившийся крэка мамкин сутенер меня не изнасиловал. В одиннадцать лет, Айван! На глазах у матери! Она, кстати, не возражала… Я как раз читал то место в Библии, где Авраам приносит в жертву Богу сына своего Исаака, когда этот гад вырвал у меня книгу и… Чтобы не сойти с ума от боли, я представлял себя маленьким Исааком, кротким, послушным, смиренным перед Господом… И знаешь, мне понравилось! Не с первого раза, с десятого или двадцатого, но понравилось! Обычная история, синдром жертвы. Так я и сам стал шлюхой. “Ух, да у тебя талант!” – сказал черный сутенер и выставил меня на продажу. Мы с мамой работали на пару, нас часто брали вместе. Десятки, сотни ублюдков… Били, насиловали, издевались, как не убили – сам не знаю. Это длилось до тех пор, пока я в четырнадцать лет не выиграл всеамериканскую олимпиаду по алгебре. Государство дало мне стипендию и отправило учиться в школу для особо одаренных детей.
Я забыл все, как страшный сон, и вырулил наконец на широкую дорогу, где человека волнует не размер члена очередного насильника, а ставка по ипотеке и распродажа рождественских туров на Карибы. Лишь одно обстоятельство портило мою счастливую жизнь: у меня ничего не получалось с девушками. Я пробовал, заставлял себя даже, но в каждой из них видел свою шлюху-мать. Меня охватывал ужас, размалеванным, злым клоуном возвращалось детство, а из-за локонов очередной девчонки выглядывал огромный черный сутенер. Любовь настигла меня уже в университете в виде моложавого пятидесятилетнего профессора математики. Как-то после лекции мы с ним с жаром обсуждали теорему Пуанкаре, тогда у нас все и случилось. Поначалу профессор был нежен, заботился обо мне, сдувал пылинки, делал подарки. У меня никогда не было отца, и я размечтался… Дурак. Через год он нашел себе нового мальчика. О, как я страдал! Казалось, мир рушится и жить больше незачем. Тогда я решил от всего абстрагироваться и с головой ушел в математику. Формулы, они же не предают… Я изучал программирование, увлекся моделями шифрования и через пару лет практически медитативного погружения в науку создал свой знаменитый мессенджер. Ни один человек в мире не догадывался, почему логотипом моей компании стал хохочущий, похожий на размалеванного сутенера злой черный клоун…
Я много работал и заставлял много работать других. Все вокруг думали, что мальчик из бедной семьи надрывается по восемнадцать часов в сутки только ради бабла. Ошибались, деньги меня совсем не интересовали. Более того, я их ненавидел. Если за эти разноцветные бумажки можно насиловать маленьких детей, то они такое же зло, как и насильники. Тем не менее Господь иронично улыбнулся, и деньги у меня появились. Да в таком количестве, что и за сто жизней не потратить. Вот тут я совсем растерялся. Некуда бежать стало, прозрачный мир разума дал мне больше, чем я ожидал…
Пустота, она страшнее насильника. Оставшись наедине со своими демонами, я захотел покончить с собой. Попытался повеситься, но веревка оборвалась. Начал вкалывать себе лошадиные дозы наркотиков, но мой молодой организм всякий раз переваривал их без остатка. Играл в русскую рулетку, все время увеличивая количество патронов в барабане револьвера. Два из шести, три, четыре, пять… Ничего меня не брало. В конце концов я просто решил застрелиться. Шесть из шести, без шансов. Осечка. Три раза подряд…
А на четвертый раз я увидел перед собой злого клоуна. По его размалеванному лицу текли слезы. Он подошел ко мне, погладил по голове, потом снял парик и маску, сбросил клоунский комбинезон – и я узрел Иисуса. “Возлюби врага своего, – сказал он. – И враг станет Мною. Все, что возлюбишь, – есть Я. А ты Меня забыл. Потому что любить боишься”.
Я обалдел, я бросился к нему в объятия, но схватил лишь пустоту. Схватил и будто исторг ее из себя. Ее место занял Христос, я был полон Им, и жизнь моя определилась. Церковь дала мне все. Смысл, веру, надежду и даже любовь. Любовь к богу… К несчастью, я начал пользоваться твоим дьявольским изобретением. По старой студенческой привычке я следил за технологическими новинками и однажды в каком-то обзоре набрел на описание Sekretex. Идея показалась мне интересной, одним из первых я загрузил промоверсию твоего поисковика и начал…
