– Чем я могу тебе помочь, малышка? – спросил он, когда она почти затихла, мелко вздрагивая.
– Научите меня не бояться, – прошептала она.
– Нельзя научить тому, чего не умеешь сам, – улыбнулся Четери. – Любой боец боится, и ты не исключение, дочь Красного. Но знаешь, что страшнее всего?
– Что? – всхлипнула Алина. Слезы все еще текли по ее щекам.
– Страшно сдаться за секунду до победы, дочь Воина.
Принцесса сжала кулаки и почти с яростью спросила:
– А если ее не будет, этой победы? Если не будет?
– Если ты сдашься, ее не будет точно, – мягко ответил Мастер. – Но знаешь, что написано в книге твоего отца, которую он оставил воинам?
Алина подняла голову, вытирая слезы. Тело ее дрожало.
– Единственная победа – это победа над собой, – ответил сам себе Чет. – Это не поможет тебе, малышка, но я уже узнал тебя. Ты столько переступала через свой страх – поэтому завтра утром ты встанешь и снова переступишь через него… а вот и тот, кому следовало бы находиться здесь вместо меня.
Он замолчал, поднимаясь. Принцесса посмотрела туда, куда он смотрел – там стоял лорд Тротт.
Алина опустила голову, вытирая снова побежавшие слезы – и тогда лорд Макс молча подошел ближе, подхватил ее на руки и понес к брачному дому.
* * *
Четери, проводив взглядом спутников, хмыкнул и снова уселся на корень, любуясь затопленным храмом. Через несколько минут раздались шаги и рядом остановилась неши Медейра.
Мастер тяжело вздохнул, оглядывая и ее ладную, крепкую фигуру, и мышцы, и отличную посадку головы, и широкую грудь. Но от нее пахло лесом, а не дынями. И на Туре ждала его милая, и он давал клятвы, а воины клятв не нарушают.
– Пойдем со мной, ергах, – немного застенчиво проговорила девушка. – В лесу сейчас никого нет, а я знаю хорошее место…
– Я не пойду с тобой, неши, – сказал он как можно мягче.
– Но почему? – расстроилась Медейра. – Ты завтра уйдешь, и не вернешься. И когда я смогу еще потренироваться с воином, подобным тебе?
Чет посмотрел на нее и расхохотался.
– С дураком, подобным мне, – поправил он. – Не сердись на меня, неши, я смеюсь не над тобой, а над собой. Благодарю тебя за предложение – я точно не откажусь еще попрыгать от твоих лиан. Это я всегда готов.
Макс
Принцесса сидела на руках тихо как мышка, затаив дыхание. Сияли вокруг дома-папоротники и лишайники на камнях, а на площади за спиной продолжался праздник. Встреченные тимавеш провожали Макса смехом и одобрительными восклицаниями.
Плечу было горячо от мокрой девичьей щеки, но плакать Алина перестала – просто смотрела на него мерцающими глазами и молчала, не отвлекаясь на возгласы жителей Теса. Ладонь ее на его шее обжигала.
– Разве вы не должны сейчас возмутиться и потребовать поставить вас на землю, потому что вы самостоятельны? – поинтересовался Макс, чтобы немного разбавить молчание, в котором оказалось слишком много ненужных ощущений и мыслей. И чтобы оживить ее.
Она медленно покачала головой и все же улыбнулась.
– Меня все устраивает, лорд Макс. Это ведь романтический жест, правда?
– Скорее, практичный. Я заменил им долгие утешения и уговоры пойти спать.
Поддразнивания давали свой эффект – она недовольно встрепенулась и въедливо уточнила:
– Но я уже согласна спать, профессор. И успокоилась. Зачем вы меня до сих пор несете?
Он усмехнулся.
– Потому что могу, Алина.
Они уже обошли озеро, роща с неши-яблонями осталась позади. От хлевов слышалось фырканье лошадок-вергиши, редкое блеяние коз.
– Может, вам и не хочется меня отпускать? – пальцы на его шее чуть сдвинулись, словно приласкав.
– Безусловно, – пробормотал он тихо и посмотрел на нее. Она улыбалась нежно и чуть печально.
– И вам не тяжело?
– Не тяжело, – ответил он, отводя взгляд. – Вы стали легче, чем в прошлый раз, Алина.
В прошлый раз – это когда они чуть не умерли. Когда он нес ее от проклятой твердыни Алиппа.
Наступила пауза, и он мог бы поклясться, что принцесса вспомнила то же самое, потому что пальцы ее судорожно сжались на его плече. А затем она вывернулась, заставляя поставить ее на землю, и пошла вперед.
Макс шагал следом, глядя на короткие волосы с вплетенными перьями, на чуть склоненную голову, почти физически ощущая горечь спутницы, и тоже молчал. Так они дошли до дома – Тротт сначала ждал, пока она ополоснется холодной водой в венрисе, потому что разжигать жаровню и греть не было ни сил, ни желания, затем окатился сам. Когда он вошел в дом, на первом этаже, освещенном лишайниками, принцессы не было.
Тротт поднял голову – к проему на потолке, ведущему на второй этаж. Там было темно. И в доме стояла такая тишина, что он слышал, как бьется его сердце.
Он закрыл глаза. С ожесточением потер лицо ладонью. И, взмахнув крыльями, подлетел к проему и поднялся наверх.
Алина лежала на большой плетеной кровати, укутавшись пестрым покрывалом и смотрела на него невозможными зелеными глазами.
– Я думала, вы струсите, – сказала она тихо, наблюдая, как он ложится лицом к ней.
– Я сам так думал, принцесса.
Она усмехнулась совсем по-взрослому и, выпростав из-под покрывала крыло, осторожно накрыла им Макса. Он придвинулся ближе – так, что между их лицами оставалось сантиметров тридцать, не больше, – и положил поверх ее крыла свое, обхватив кончиком за талию.
– Вы расскажете, отчего плакали, Алина?
Голос его звучал слишком громко для этой комнаты и расстояния между ними.
Принцесса молчала так долго, что ему казалось, что она уже не ответит.
– От всего, лорд Макс, – проговорила она наконец. – От страха, от видений, от бессилия.
– Вы в озере увидели что-то плохое?
– А вы хорошее? – Она подняла руку и осторожно коснулась его щеки. Мимолетом – и потом скользнула пальцами под крылья и сжала его ладонь.
– Да… – сипло сказал он. – Определенно хорошее.
– А я увидела, что могу прожить без вас, лорд Тротт, – пальцы ее дрогнули. – Но не хочу.
Макс молчал – что тут можно было сказать? – молчала и она.
– Расскажите мне про себя, – попросила она.
Он улыбнулся.
– Вы же читали мою биографию.
– Читала. Вашу гениальную биографию, – поправила она серьезно. – Пятый ребенок графа Лестбрук, очень поздний. В пять лет открылся стихийный дар, в двенадцать родовой. Но я не хочу про биографию. Я хочу про вас. Что вы любите?
– Науку, – ответил он.
