– Я бы хотел осмотреть монастырь. Это возможно? – Алан оглядел комнатку, избегая пристального взгляда монаха.
– Если бы все шло как обычно, это было бы возможно, но сейчас во многих местах идет ремонт… Мы в самом деле не готовы принимать посетителей.
– Неужели? А чей же корабль, кроме нашего, находится у причала?
– Который?
– Там два. «Пи-мезон» и «Святой Мафусаил».
– Оба наши, – поспешно сказал монах. – Оба наши.
– Тогда почему вы спросили, о каком из них я говорю?
Монах улыбнулся.
– Боюсь, у нас, монахов, затейливые умы. Это в естестве нашего призвания. Извините, пойду проверю, как механики ремонтируют ваш корабль.
Он поднялся и вышел. Они слышали, как дверной замок щелкнул за ним. Их заперли.
Алан отхлебнул чаю.
– Если Огненный Шут здесь, они едва ли позволят бродить здесь посторонним, которые разнесут новость на Земле, – сказал он.
– Надо подумать, под каким предлогом нам все это осмотреть. Ты заметил, какой здесь воздух? Странный какой-то.
Воздух на станции вполне подходил для крутившейся в космосе, вдали от всего земного, станции-монастыря. В воздухе отчетливо витало спокойствие, и вместе с тем присутствовало и ощущение какого-то волнения. Возможно, конечно, он это все воображал, поскольку и сам был весьма взволнован.
– Как ты думаешь, они знают, кто он такой? Или он лишь пользуется их обычаем предоставлять людям убежище? – спросил ее Алан.
– Они, видимо, не от мира сего, если не сказать больше, – ответила она, слегка дрожа, потому что комната плохо отапливалась.
Дверь открылась и вернулся аудитор Курт.
– Ваша шлюпка отремонтирована, друзья мои. Из регистрационных пластин я узнал, что она принадлежит Денхольму Картису – не последнему человеку на Земле, да?
– Он мой брат, – сказала Хэлен, гадая, не клонит ли монах к чему-то определенному.
Алан наконец осознал, что они могут оказаться в опасности. Если Огненный Шут здесь и знает, что они тоже здесь, он может решить, что отпускать их рискованно.
– Значит, вы – Хэлен Картис. В таком случае, кто этот джентльмен?
– Я Алан Пауйс.
– Ах, да, внук Саймона Пауйса. Судя по недавним сообщениям лазервидения, мисс Картис и министр Пауйс не сошлись во мнениях по определенным вопросам. Которую из сторон поддерживаете вы, господин Пауйс?
– Ни ту, ни другую, – холодно сказал Алан. – Можете назвать меня незаинтересованным зрителем.
На мгновение лицо монаха обрело своеобразное выражение. Алан догадывался, что оно означало.
– Должен сказать, вы вели себя как раз весьма заинтересованно… – задумчиво сказал монах. Потом отрывисто добавил:
– Ранее вы просили разрешения осмотреть наш монастырь. Сказать по правде, мы не всегда позволяем незнакомцам изучать наш дом, но я думаю, ничего страшного, если вы перед отбытием совершите небольшую прогулку.
Почему монах так резко изменил решение? Не собирается ли он заманить их в какую-то ловушку? Алану пришлось рискнуть.
– Большое спасибо, – сказал он.
Они зашагали по изогнутому коридору.
– Эта часть, – объяснил им монах, – отведена для монашеских келий.
Они свернули в более узкий коридор, приведший их к очередному проходу, похожему на тот, по которому шли до этого, только круче изгибавшемуся.
– Здесь находится то, что мы называем нашей расчетной палатой.
Монах улыбнулся, открывая дверь и позволяя им войти. За дверью оказалась довольно большая комната. На простых стульях сидело несколько монахов в грубых коричневых одеждах. Монах посередине, одетый, как и Курт, в голубое одеяние, монотонно читал какое-то молебствие.
– Как можно кого-то замучить? – нараспев вопросил он.
– Порушив его доверие, – забормотали в ответ остальные монахи.
– Как сделать кого-то счастливым?
– Отвергнув его энграммы, – в один голос сказали монахи.
– Как помочь кому-то?
– Научив его быть чистым.
– Духом Восьми Движущих Сил, – запел одетый в голубое монах, – повелеваю тебе тотчас отвергнуть энграммы твои!
Монахи будто застыли, сосредоточившись. Над ними, позади монаха в голубом, жужжал таинственный механизм: неистовствовали циферблаты с непонятной разметкой, вспыхивали огоньки. Алан уважительно спросил:
– Чем они занимаются?
– Пытаются постичь сокровенную тайну Великого Треугольника, – прошептал аудитор Курт.
– А, – Алан понимающе кивнул.
Они оставили эту комнату и вошли в другую. Там перед большим пустым экраном россыпью стояли удобные кресла.
– Садитесь, – сказал Курт. – Сегодня мы ждем особого события.
Алан и Хэлен сели и принялись таращиться на экран.
Ничего не происходило; они ерзали больше получаса, а Курт продолжал бесстрастно взирать на экран, не глядя на них.
Не покидавшее Алана чувство опасности усилилось, вдобавок возникло ощущение, что монах намеренно держит их в неведении.
Потом, совершенно неожиданно, на экране стали вырисовываться большие буквы, пока не составили целое предложение.
ЕЩЕ ОДИН БРАТ ОЧИСТИЛСЯ! – гласило сообщение. Ни для кого из двоих гостей это ничего не значило.
Алан повернулся к монаху, не вполне отчетливо подозревая, что их надувают, но тот выглядел восторженным и невероятно довольным.
– Что это значит? – безнадежно спросил Алан.
– То, что написано – мешавшие одному из наших братьев энграммы были изгнаны из него. Теперь он чист и готов стать Братом Аудитором, как я. Когда такое случается, в нашем монастыре наступает время веселья.
Алан почесал в затылке и взглянул на столь же сбитую с толку Хэлен.
– Ну вот, – лучезарно улыбнулся тонколицый аудитор Курт, – теперь вы повидали кое-что в нашем монастыре.
Наполовину убежденный, что стал жертвой шутки, Алан безмолвно кивнул. Он нисколько не продвинулся к тому, чтобы выяснить, здесь ли находится Огненный Шут, хотя, возможно, проверка имеющихся о «Пи-мезоне» сведений, когда они вернутся на Землю, могла бы кое в чем помочь им.
– Спасибо, что показали нам вашу обитель, – отчетливо сказала Хэлен. Она тоже явно не знала, что делать дальше.
– О, – монах будто вспомнил о чем-то, – есть еще одно, что я хотел бы показать вам перед тем, как вы нас покинете. Пойдемте?
Они шли, пока не оказались в середине космического колеса, около небольшой двери в изогнутой стене центрального пульта управления. Аудитор Курт приказал ей открыться. Она с шипением отворилась, и они шагнули внутрь.
