– Но это не из-за кометы, а против вируса, опасного, но не очень смертельного? – уточнил и я. – А святая вода против него помогает?
– Есть и такое мнение. Но лучше спирт, причем строго не внутрь. А снаружи – маску. На улице и в магазинах тоже надевайте, а то штрафанут.
– Не отменили все-таки деньги.
– Я бы сказал, наоборот. А что, должны были?
– То есть мне пятьдесят, – не совсем в тон мне продолжила Инна.
Я тревожно посмотрел на нее, а Денис весело подтвердил.
– Пенсия-то будет? – спросила Инна, пытаясь улыбнуться подрагивающими губами.
– А перенесли пенсию, обломись, старушка, – сказал, улыбаясь, Денис.
Он ничего не понимал.
Инна зажмурилась, сквозь ресницы выдавились капельки.
– Не одна ли малина, будет, не будет, – сказал я решительно. – Другое фигово…
– Что нам Героев не дадут? – спросил Олег самым глумливым голосом.
– С фига ли это?
– У них тут, вишь, капитализм, президент, как в Америке, полиция. Советского Союза нет. Значит, и героев нет.
– С фига ли это? – повторил я уже громче, спохватился и пробурчал: – Врешь ты все, и спишь ты в тумбочке.
Денис засмеялся и сказал:
– Вот теперь точно слышу, что вы из прошлого тысячелетия. У меня батя так говорил.
– Смотри и учись, сынок, – пробормотал я.
Денис, собака такая, услышал.
– Хорошо, папаша. Я думал, вы крупнее.
– Мы думали, нас ждут, – вдруг сказал Олег.
Денис смотрел на него так долго, что я чуть не рявкнул: «На чай свой смотри!» Не рявкнул только потому, что рявкать Обухову в лицо – ну в профиль – не умел и не захотел бы учиться. А у Дениса было лицо деда, один в один, только моложе лет на пятнадцать.
Голос вот был другим, повыше, фигура тоже – и повыше, и поуже. Это позволяло расслабиться – и заставляло тосковать.
Денис сказал наконец:
– Так ждали. Знаешь, как ждали.
– Мы поняли, – сказала вдруг Инна.
Обухов ждал нас до последнего, а когда понял, что не дождется, рассказал все внуку – с сыном у него отношения как-то не ладились – и взял обещание, что тот все запомнит и сделает, как только узнает о нашем прибытии – то есть получит сигнал о том, что кто-то вошел в квартиру, которую Обухов купил и оформил на имя Олега сто лет назад, а потом на всякий случай прописал здесь внука Дениса. А Денис жил то в Москве, то в Германии…
«Служил?» – уточнил Олег понимающе.
Денис поморгал, глядя на него, неуверенно кивнул и продолжил: и под Волгоградом, откуда и примчался, получив сигнал. Схватил каршеринг – и через час здесь.
Я уже понимал, что любое иностранное слово тут означает не флип или флаер из фантастики, а очередной товар из яркого фээрговского журнала. Поэтому даже не стал спрашивать, что такое каршеринг. Слушал дальше.
Обухов много чего купил, открыл, накопил и оформил для нас: одежду, запас непортящейся еды, банковские счета, почему-то в долларах, со специальными банковскими карточками и главное – комплекты документов. Огромные комплекты, как в кино про шпионов. Из стоящего в углу комнаты сейфа Денис вытащил три пачки паспортов, похожих на советские, как у Фаи и бабушки, для каждого из нас. Весь кухонный стол завалили. Паспорта отличались только датой выдачи: двухтысячный год, две тысячи третий, две тысячи пятый и так далее, с шагом в два-три года. А фотографии и ФИО там были одинаковыми, нашими, прописка у нас с Инной по незнакомым адресам, почему-то в Волгограде.
– Потому что там возможность была, – объяснил Денис. – Дед сперва советские вам делал, попроще было, по официальной линии, а потом сжег, когда новые документы ввели, ну и закрыли всё, а его на пенсию выперли. Он поэтому, как нашел канал, сразу оптом кучу всего оформил. Чтобы не получилось, что паспорт десять лет назад выписан, а тебе на вид все еще четырнадцать.
– Паспорта с шестнадцати же выдают, – напомнила Инна.
– Теперь с четырнадцати.
– Прикол, – сказал Олег, совсем не улыбаясь. – У Алисы из «Сто лет тому вперед» тоже, значит, паспорт был. И банковский счет. В дойчмарках.
– И СНИЛС с медстраховкой, а у тебя еще и права, – подтвердил Денис, подталкивая к нам куда более тощие стопки пластмассовых прямоугольников, похожих на уменьшенные игральные карты. – Сейчас, кстати, не дойчмарки, а евро, единая валюта Евросоюза.
– Союз остался, просто переехал отсюда в Европу, – грустно подытожила Инна.
– Я, когда Булычева читал, всю дорогу в будущее хотел, – сказал Олег.
– А это что? – спросил Денис.
– Это фигня какая-то.
– Ну так вы ее, если я правильно понял, и создали, – сказал Денис весело.
– Я – нет, – отрезал Олег. – Спас разве что.
Ладно хоть не добавил: «И зря». Некрасиво получилось бы. Ладно хоть не я это говорил. Я бы обязательно добавил. Вечно сначала говорю, потом думаю. Хотя тут неделю думай, ничего умнее не придумаешь. Что сказать-то? «Спас раз, и другой раз спасу?» Так я не умею и не знаю как.
С другой стороны, какая разница, умею ли и знаю ли. С кометой тоже не знал и не умел – а вот поди ж ты.
Но толку-то.
Я всмотрелся в свою мрачную физию на фотке, пытаясь вспомнить, а такую-то официальную съемку когда успел пережить, и спохватился:
– А паспорта за деньги выдают, что ли?
– Нет, – отрезал Денис.
– И уж не комплектами раз в два года, – подсказала Инна.
– А как же… – начал я и сообразил: – За взятку, что ли?
Денис посмотрел на вынутый из кармана прибор и пробормотал:
– Где доставка-то уже… А, две минуты. Ща жрать будем, молодежь. Пиццу любите?
Я намек понял, но не смирился:
– Не знаем такой. А… Владислав Георгиевич богатым был, что ли? Это же сколько денег надо было…
Денис невесело засмеялся.
– Богатым он точно не был. Возможность была, конечно, но я это потом уже узнал. Это на ваши деньги в основном. Он же и для вас, и для вашей родни пенсии выбил, и там даже после развала что-то капало. Вот на эти.
Он грустно ухмыльнулся, явно колеблясь, но все-таки добавил:
– Еще и свою пенсию зажимал постоянно. Мать у него разок попросила на что-то – не дал. Она сперва обиделась, потом задумалась, куда тратит. Видно же, что не на себя, сам-то на хлебе и воде, одежду вообще не покупал. Придумала, короче, что у него любовница молодая или там ребенок на стороне. Для него типа старается. Отцу мозг ела, тот отмахивался, говорит, дедушка старый, чокнутый, не парься. А он, оказывается, для вас все копил и конвертировал, чтобы не пропало, каждый месяц, хоть по пять-десять баксов. О, принесли.
