И здесь мне улыбнулась удача. Вдали, почти скрытые туманом, показались две фигуры в характерных шлемах полицейских. Обычно стражи правопорядка сюда не забредали, а тут на тебе…
Я тотчас крикнул им, размахивая рукой:
— Эй, придурки! Идите сюда!
«Придурки» насторожились. И их руки легли на рукоятки револьверов, которые висели на поясе в кобурах.
А я указал рукой на девчонку и снова крикнул им:
— Ей нужно в больницу! Она под каким–то веществом! Проявите милость, господа. А я с вашего позволения изволю откланяться.
И я со всех ног бросился бежать. Но полицейские не стали меня преследовать. Они дождались, пока я почти скроюсь из поля зрения и лишь потом подошли к девчонке.
Ну всё, за неё теперь не стоит беспокоиться. Полицейские обязаны доставить её в лекарню. Хотя они и могли бросить её лежать на скамейке. Вряд ли, конечно, они так поступят, но всякое может быть…
Однако я сделал всё, что от меня зависело. И теперь судьба этой несчастной в лапах стражей порядка. Мне же пора в особняк. Вот только выкину в канаву револьверы…
Уже через несколько шагов мне подвернулась замечательная канава, которая могла похвастаться пузырящейся чёрной водой, покрытой масляной плёнкой. Я швырнул в неё оружие. И оно мгновенно ушло на дно. Отлично. А теперь можно топать на станцию подземки.
По пути к ней мне довелось лицезреть не совсем тривиальное зрелище. Я нагнал двух громыхающих доспехами паладинов. И они вели перед собой оборванного, лохматого паренька лет пятнадцати. Паладины надели наручники на его худенькие запястья, а ноги спутали верёвками, но так, чтобы он мог семенить маленькими шажочками. При этом на грязной шее парня обнаружился стальной ошейник, к которому крепился металлический прут в полтора метра длиной. Свободный конец прута держал один из паладинов. А второй боец был настороже. Он не сводил глаз с паренька.
Я обогнал их и взглянул на юного бедолагу. И только сейчас мне «посчастливилось» заметить серые когти парня и торчащие из–под верхней губы зубы–иголки. Одержимый! В несчастного юнца вселился бес. И теперь паладины вели его в свои подвалы. Зачем? Ради опытов. Они бы могли убить одержимого клинками из лунного серебра, но орден жаждал найти управу на бесов. Посему они брали «в плен» вот таких бедолаг, дабы найти уязвимые места бесов. А законы империи никак не препятствовали их деятельности. Ведь парень уже мёртв. Его сознание поглотил бес. Он теперь всего лишь оболочка… Мясной костюм.
В свою очередь бес не мог самостоятельно покинуть тушку парня. Для этого требовалось убить его человеческую оболочку. И только после этого бес мог оставить труп и вселиться в кого–то другого. Но конкретно этого беса ждут застенки ордена паладинов.
Я мрачно глянул в лицо одержимого. И вдруг почувствовал дуновение опасности. Мой мозг тотчас отреагировал должным образом. Он рефлекторно скользнул в транс, дабы без промедления создать магическое умение. А опасность вроде как исходила от одержимого. Он смотрел на меня абсолютно чёрными глазами, в уголках которых поблёскивали кровавые слезинки. Я непроизвольно встретился с ним взглядом. И в следующее мгновение произошло что–то невероятное… я будто бы почувствовал чужеродный разум, снедаемый навязчивым желанием утолить жуткий голод.
Тут одержимый бросился на меня. Благо удерживающий его паладин не растерялся. Он дёрнул на себя прут, из–за чего тварь упала на брусчатку.
А другой паладин грозно рыкнул на меня:
— Иди отсюда! Чего пялишься?!
— Иду–иду, — промычал я и ускорил шаг.
Во мне горели отголоски чужого голода. И я тряхнул головой, избавляясь от них. Кажись, помогло. Фух. Но что это было? Я вступил в ментальный контакт с бесом? Похоже на то. Твою мать! А так можно было? Оказывается, что да. Вот только мне на хрен не нужны такие эксперименты. Однако теперь я точно знал, что движет бесами — голод. Но вот насколько они разумны? По словам Люпена, в научных кругах считается, что бесы не намного умнее животных. И я сейчас убедился в этом, прикоснувшись к разуму беса. Отвратительный, надо сказать, был опыт. Поскорее бы забыть о нём.
И у меня вполне это получилось, пока я добирался до особняка учителя.
К моему изумлению, Вероника уже была дома, а вот Марк — ещё отсутствовал. Я не стал ждать его. Переоделся в форму академии, взял у Владислава книгу для маркизы и попросил магичку отправить меня обратно на остров. Она как раз накопила достаточное количество энергии. Но Вероника сначала возжелала узнать причину, побудившую меня заявиться в особняк. Мне пришлось сказать ей, что Люпен всё поведает за ужином. И только после этого Вероника создала портал. Я прошёл сквозь него и очутился на той самой поляне, где в земле лежали останки безвременно почившей горгульи.
Свежий воздух тотчас проник в мои лёгкие, и я даже застонал от наслаждения. Кайф! После грязного, липкого города остров показался мне земным Раем. Правда, весьма пасмурным Раем. Небо оказалось затянуто тучами, а ветки скрипели под напором промозглого ветра.
Я обхватил себя за плечи и быстрым шагом двинулся к опушке.
А когда вышел из леса, то первым делом глянул на башню с часами. Стрелки показывали, что надо было ужинать в особняке, дебил, поскольку в академии ужин — уже вот–вот закончится.
Я чертыхнулся, погладил недовольно заурчавший живот и поскакал к башне–общежитию. Во мне ещё теплилась надежда урвать хотя бы чай с булочкой. Однако всякая надежда пропала, стоило мне на первом этаже башни нос к носу столкнуться с Гретой.
Девушка обрадованно улыбнулась и прострекотала:
— А я тебя ищу–ищу. На ужин ты не пришёл. А твои друзья тебя не видели…
— …Они не мои друзья, сударыня, — автоматически вставил я, со слезами на глазах глядя на двери столовой. Они только что захлопнулись. Всё, теперь мне придётся перебиваться собственными скудными запасами, которые хранились в моей комнате.
— Виктор, у тебя сейчас лицо сделалось таким печальненьким. Что–то случилось? — встревоженно спросила анималистка, отступила на шаг и полностью оглядела меня.
— Ерунда. Просто я опять вспомнил, что до сих пор простолюдин. Прошу меня извинить, сударыня, но мне надо идти.
Она вдруг подалась ко мне и возмущённо прошептала, косясь на студентов, которые шастали по этажу:
— А как же тренировка? Ты же обещал.
— А, точно. Простите, запамятовал, — хлопнул я себя по лбу. И надо отметить, звук получился весьма звонким. — Ну, ежели вы не боитесь попасть под дождь, то мы можем в течение часа позаниматься в лесу. Я там знаю одну укромную полянку. Нас никто не увидит.
— Идём, — с энтузиазмом сказала девушка, сверкнув прекрасными глазками. — Только я за плащом сбегаю.
— Ступайте, сударыня. А я вас тут подожду, как верный пёс, — с усмешкой выдал я и уселся на скамейку, на которой обычно восседали те, кто ожидал в холле студентов.
