Оружие в моей ладони мигом поменяло расстановку сил. Я направил его в сторону двух находящихся в сознании супостатов и угрожающе прошипел:
— Всем лежать, уроды.
— Они и так лежат, — нервно заметила Меццо, спрятавшись за мою спину.
Я дёрнул щекой и попытался унять бешено колотящаяся о рёбра сердце. Но куда там… оно будто страстно желало покинуть темницу из костей и плоти. Так что я наплевал на него и быстро глянул на своё левое запястье. К сожалению, там не оказалось браслета-портала. Зато он обнаружился на полу. Правда, в повреждённом состоянии. Похоже, я сам в пылу драки наступил на него каблуком.
Твою мать! И ведь браслет девушки тоже повреждён. Как же нам теперь выбираться отсюда?! И тут меня осенила до боли простая мысль. Я даже устыдился того, что она сразу не пришла в мою голову.
Я прорычал, тыча револьвером в сторону стонущих похитителей:
— Кто из вас троих, козлы, открыл портал? Ежели не скажете, то всем коленки прострелю. Я дурак… Лучше не спорьте со мной. Ваша светлость, подтвердите.
— Да, он дурак, — охотно пролепетала она, опалив мою шею горячим дыханием.
— Он, — простонал чувак со сломанной рукой, указывая взглядом на того мужика, которого я запинал ногами.
— Врёшь! — прошипел я, играя желваками.
— Нет, не вру… — слабым голосом заверил меня урод.
А я вдруг с кристальной ясностью понял, что вся эта троица какие-то чипушилы. Они же явно не профессионалы. Профессионалы бы все так обстряпали, что я даже пикнуть не успел бы, а маркизу уже сунули в мешок и закинули в портал. Нет, эти идиоты какие-то дилетанты, которых послали за невинной белой овечкой Меццо. Но раньше люди Ройтбургов не действовали настолько непрофессионально. И этот факт породил во мне определённые подозрения.
Я процедил, сдвинув брови над переносицей:
— Вы на кого работаете, петухи?
— Мы… не знаем… нам просто заплатили, — простонал один из похитителей. И мне в его голосе почудилась неискренность. Я с большей уверенностью врал Люпену, чем он сейчас, когда на него смотрит дуло револьвера.
— Я приказываю вам снять маски! — звонко отчеканила маркиза и добавила, вероятно на время позабыв, что она ярая суфражистка: — Мне хочется посмотреть в лицо тех, кто втроём напал на слабую девушку!
Товарищи неудачники как-то неохотно завозились на полу. Однако угрожающе наставленный на колено револьвер возымел своё действие. Они оба без особого желания сняли маски, пытаясь отвернуть рожи, дабы мы их не особо разглядели. Но Меццо разглядела… да ещё как разглядела.
Она вскрикнула, прижала ладошку к округлившемуся ротику и потрясённо прошептала:
— Не может быть…
— Что? Вы кого-то узнали, ваша светлость? Это ваш давно погибший жених? Пропавший дядя? — протараторил я, косясь на смущённые физиономии мужиков, которые уже явно перешагнули рубеж в двадцать пять лет.
— Ну я ему устрою, — прошипела девушка, мстительно сощурила глаза и отрывисто приказала мне: — Виктор, следуй за мной и ничего не бойся.
— Да я и не боюсь, — довольно убедительно соврал я и торопливо двинулся за маркизой.
А та мчалась так, будто её в попу кто-то ужалил. Она вихрем преодолела расстояние до двери, распахнула её и уверенно двинулась по пустому коридору. Миновала его и стала подниматься по ступеням крутой лестницы. Я же следовал за ней по пятам, начиная о многом догадываться.
Но тут стремительный путь Меццо перегородила дверь, которая оказалась заперта. Тогда девушка забарабанила по ней рукой. И с той стороны донёсся хриплый мужской голос:
— Кто там?
— Маркиза Меццо! Немедленно открой эту чёртову дверь, пока я не сгноила тебя в тюрьме! — яростно выдала аристократка.
Её васильковые глаза метали громы и молнии. Лицо же раскраснелось от гнева, грудь бурно вздымалась, а губы кривились. Мне даже стало чуток страшновато.
И, похоже, стало страшно не только мне. Мужчина торопливо отпер дверь, распахнул её, щёлкнул каблуками и вытянулся во фрунт.
— Где он?! — рявкнула девушка, пронзая неизвестного огненным взором.
— В игровой комнате, сударыня, — проблеял тот, робко улыбаясь.
Маркиза отчётливо скрипнула зубками и практически побежала по богато обставленным анфиладам залов. Вокруг блестела позолота и хрусталь. Красовалась отделка из красного дерева и висели тяжёлые бархатные портьеры. А за окном в электрическом свете фонарей впадал в зимнюю спячку ухоженный сад с мраморным фонтаном. А ещё дальше, за кованым забором, я увидел знакомые пейзажи одного из самый престижных районов Велибурга.
Между тем маркиза продолжала шустро мчаться по паркету. А все немногочисленные, в силу позднего времени, слуги в ливреях приветственно сгибались в поклонах.
Но вот Меццо остановилась возле украшенных резьбой дверных створок, толкнула их и рассерженной пчелой влетела в просторную комнату, залитую светом хрустальных люстр.
Я заскочил следом за ней и увидел столы для бильярда и игры в карты. А также заметил возле одного из столов красивого высокого парня лет двадцати трёх. Он обладал короткими золотистыми волосами и держал в руках кий. А подле него обнаружился сам маркиз Меццо. Он в роскошном домашнем халате восседал на стуле с резной спинкой и курил затейливо изогнутую трубку.
Но когда в комнату влетела юная маркиза, оба мужчины враз повернули головы в сторону дверей. И на их лицах проступило сильнейшее удивление, которое сменилось заискивающими улыбками.
Девушка же сходу принялась обвинять отца, тыча в его сторону указательным пальцем:
— Ты… ты… ты приказал этим обрыдлым пентюхам выкрасть меня с полевой тренировки! И чего ты добивался, папенька?! Хотел держать меня взаперти для моего же блага?! А что потом? Перебросил бы меня порталом в другой подвал и «героически» спас от пленителей?!
Судя по выражению физиономии немолодого аристократа, он так и планировал поступить. Но какого хрена он не поставил Люпена в известность? Я бы тогда с радостью помог «похитителям» и даже наградил бы каждого крепким дружеским рукопожатием. А теперь весь план пошёл псу под хвост…
Однако старший Меццо попробовал исправить ситуацию. Он громко вдохнул пахнущий табаком и сукном воздух и неожиданно сурово проговорил:
— Да! Я так и хотел сделать! И всё это было, дабы уберечь тебя от смерти! Ты будто не понимаешь, что ходишь по лезвию ножа! Ройтбурги не те люди, которые отступают! Ты хочешь, чтобы твоя мающаяся сердцем мать лила слёзы на твоих похоронах?!
— Это моя жизнь! И я поступаю так, как считаю нужным! — пылко выдала девушка и топнула ножкой.
А я попятился к выходу, пытаясь стать крошечным и незаметным. Однако глазастый старший брат маркизы заметил мой манёвр и быстро проговорил:
— Дражайший отец, любимая сестра, прошу вас, успокойтесь. Не пристало аристократам выяснять отношения на глазах чумазого простолюдина.
