– Освальд, ты бредишь? Что ты там бормочешь? Уже передумал? Не будем ее домой отправлять? А может скажем, что это твоя невеста?
– Она – настоящий темный маг? – пропуская мимо ушей колкости и шутки, спросил, поворачиваясь к Гектору.
– Ну, пока нет. Вот когда научишь ее правильно управлять магией, станет настоящим темным магом. Возьмешься?
В это время к девушке и сидящей на лавочке женщине подошли декан целительского факультета Фаргус и немолодой седоволосый мужчина, они полностью завладели вниманием дам.
– Мне кажется или Фаргус сияет как начищенный медный таз? А кто это с ним? – намеренно оставляя без ответа ректора, переключил свое мнение темный маг.
В этот момент декан Целительского факультета поднял голову и посмотрел на ректора и декана факультета Темной магии, улыбаясь кивнул обоим.
– Не кажется. Это наш новый магистр Целительского факультета. Познакомлю тебя с ним при случае.
– Тогда понятно, – протянул темный маг, – почему Фаргус такой довольный… А он откуда к нам пожаловал?
– Сандэр встретил его в одной из последних поездок. Его зовут Пармус Хорум, он из Валории. Приехал к нам вместе с леди Тейнэ и Теодорой с западной окраины.
– А-а-а, ну хоть какая-то польза от этих сандэровских поездок есть… А что? Свои целители уже перевелись? Иноземцев теперь зовем?
– Не вздумай так Фаргусу сказать, он из тебя за такие слова потроха достанет.
– Так ему же потом эти потроха обратно и убирать…
– Так что на счет Теодоры Тейнэ? Возьмешься?
Освальд Лангранж снова глянул в окно.
– Да хорт с вами всеми! – махнул обреченно рукой. – Пусть учится. Можно подумать у меня выбор есть… Но имей ввиду, Гектор, я не нянька, парней от нее отгонять не буду! И никаких послаблений, требовать с нее будут наравне с остальными!
Глава 26
.
Ее Высочество Принцесса Алгейская Гвендолин изволили пребывать в плохом настроении с самого утра.
Всё началось, как обычно, с завтрака.
Кофе был недостаточно крепок, молоко слишком холодное, хлеб не свежий, омлет недосолен… или нет, всё-таки пересолен? Или… А впрочем, какая разница?
Всё было не так. Мир летел в пропасть прямо на глазах.
Прогулки верхом не радовали, дела не интересовали, не было сил и желания ни на что.
Портниха, визиты которой обычно в таких случаях спасали, уехала домой с недовольным видом и шепча проклятия в адрес родной сестры коронованной особы.
Императорский ювелир тоже не сумел угодить требовательной красавице и покинул загородное поместье принцессы с обиженно поджатыми губами и тяжелым ларцом в руках.
Целитель, которого за последние три дня дергали к принцессе уже раз пять, только разводил руками и качал головой, признавая пациентку абсолютно здоровой. В последний визит его терпение лопнуло и он предложил Её Высочеству крепко подумать над тем, чтобы выйти замуж, ну или, в крайнем случае, завести себе любовника.
Обещал, что после этого хандру как рукой снимет.
Понятное дело, что за свою дерзость он был сослан с глаз долой (что, отнюдь, его не расстроило) и покинул загородный замок вполне удовлетворенный, правда, под гневными взглядами и возмущенное шипение леди Гвендолин.
А что делать, если правду любят не все…
Причина для столь необычного для Принцессы резкого всплеска дурного настроения была проста.
Ран Баргу попросил отпустить его на две седьмицы (впервые за много лет с момента начала службы) и уехал в неизвестном Её Высочеству направлении. Конечно, она его отпустила не дрогнув ни единым мускулом на лице. Но потом…
Гвенни сходила с ума от переживаний и ревности с самого первого дня его отсутствия.
Воображение рисовало ей картины времяпрепровождения молодого мужчины, одна краше другой. Многочисленные толпы любовниц, смятые в страсти простыни, разбросанные по полу впопыхах сброшенные одежды, полутемные будуары красавиц… О-о-о!
Масло в огонь подливало и то, что никто не знал, где он.
Дом, в котором он жил в Урсулане, когда Принцесса посещала столицу, пустовал. Не было его и в загородном поместье, где сейчас находилась сама Гвенни.
Чем только она себя не утешала, не помогало ничего. Дело дошло до того, что она решила, что он попал в беду и его нужно срочно разыскивать и спасать.
Принцесса накрутила себя так, что была уже на грани истерики, когда вечером шестого дня отсутствия Рана прислуга доложила, что господин секретарь вернулся и находится в своем гостевом коттедже.
И ее отпустило…
Правда, ненадолго. Только Гвенни выдохнула, как пришла вторая новость.
Ран распорядился подать ужин на две персоны, потому что с ним вместе приехала особа, закутанная в плащ с головы до ног, предположительно женщина. Гостья.
– С чего ты решила, что это женщина? – стараясь не выдать свое раздражение и волнение, будничным голосом поинтересовалась Гвенни у служанки.
– Это не я решила. В темноте, конечно, плохо видно, но Лили рассмотрела длинные волосы, которые были видны из-под капюшона и …
– Достаточно, ты свободна, – резко оборвала служанку Принцесса.
Та шустро удалилась, правильно оценив всю опасность ситуации.
Гвенни заметалась по комнате, заломив руки.
У него гостья! Он посмел сюда притащить какую-то шлю… Да, именно так! Разве приличная женщина поедет к одинокому мужчине в гости, да еще на ночь глядя!
Боги, дайте ей сил! Она не потерпит, чтобы в ее поместье таскали продажных женщин и занимались развратом! Она потребует выставить вон эту наглую девицу, чтоб духу ее тут не было! И чтобы он не смел сюда (да и вообще не смел!) никого водить для развлечений!
Принцесса нервно накинула теплый плащ, вышла в сад и торопливо направилась в сторону гостевого коттеджа, который занимал Ран Баргу.
По мере её приближения к коттеджу, смелость и уверенность куда-то испарились, и уступили место сомнениям, терзаниям и неуверенности в себе.
Гвенни впервые задалась вопросом: есть ли у нее право диктовать своему секретарю, как и с кем он должен проводить свое свободное время?
Поэтому, когда до дома осталась пара шагов, она повернула не к ступенькам, ведущим к входной двери, а к зарослям шиповника, буйно растущим под окном гостиной, в котором горел свет.
Окна первого этажа гостевого коттеджа располагались достаточно низко для того, чтобы в них можно было заглянуть снаружи.
Принцесса подобралась близко к окну и заглянула внутрь. Ей был виден обеденный стол, сервированный на двоих. Незнакомка сидела спиной к окну и ее длинные, черные, блестящие волосы закрывали ее до поясницы. Ран ставил на стол бокалы для вина и, глядя на гостью, улыбался и что-то рассказывал.
