С любопытством поднимаю голову, но
(…а когда ночь окончательно вступает в свои права – расстилаются на траве и, перебивая друг друга, начинают считать первые возникающие в небе звездочки и угадывать созвездия…)
вижу лишь звезды.
Звезды, звезды.. множество звезд. Несмотря на огромное количество освещения снизу, оно никак не касается черного ночного неба. Нисколько не оттеняет эти яркие естественные светила, окружающие свою мать-Луну, и не мешают наблюдать за их мерцанием.
– Звезды всегда казались мне такими далекими – говорю я, чуть путаясь в буквах – но вместе с тем и намного ближе, чем все прочее. Наверное, это бред?
– Нет, почему же? – не отрывая от них глаз, отвечает Влад – вполне логично. Ведь звезды, сколько бы времени ни прошло – они все те же. Одни из очень немногих, что остаются неизменными с течением времени. Месяца, года.. века. Все меняется, одно приходит на смену другому – но не они. Они, как ответственные учителя – наблюдают за нами все время. Видят нас в детстве, юности.. видят сейчас и будут видеть потом.
Он вздыхает:
– Иногда мне кажется, что глядя на них, можно вновь увидеть себя, какими мы были тогда. Какими они нас тогда видели..
– Звучит и здорово, но и печально.. почему-то.
Я опускаю голову, потому что здорово затекает шея, и замечаю, что Влад уже смотрит не в небо, а на меня. Долгим, внимательным взглядом.
– Что-то не так?
Его взгляд неохотно уходит куда-то за мои плечи, и он медленно, будто в трансе, мотает головой:
– Нет, все в порядке. Просто, кажется, мистер Грэдиш забыл о нашем уговоре, и ему следует напомнить, что мы все еще здесь и все еще ждем его решения.
Я оборачиваюсь и слежу за взглядом Влада, проходящим куда-то сквозь меня – и почти сразу замечаю, куда он направлен.
Грэдиш.
Все же, мои худшие опасения не оправдались – он не лежит в смерть пьяный за одним из диванчиков, или в доме, или вообще не уехал куда-нибудь с кем-нибудь из гостей на радостях. Нет, вот он, даже вполне вроде на своих двоих и не шатается. С чем-то возится у кенди-бара, располагающегося чуть в стороне от общей площадке, под деревьями.
– Да – соглашаюсь – надо узнать у него, а то.. сколько там уже времени..
Делаю совершенно ненужный жест запястьем, хотя прекрасно знаю, что там не может быть часов, потому что я в жизни своей никогда не носила наручных часов. После, сделав удивленное лицо а-ля «о, надо же, сегодня я забыла их надеть!», добавляю:
– Не хочется задерживаться допоздна.
– Боюсь, уже и так поздно – спокойно замечает Влад – но да, не стоит оттягивать этот момент еще сильнее. Идем.
Даже на открытой местности он как бы едва заметно указывает мне рукой вперед себя, позволяя первой преодолеть центр площадки и перейти на другую его сторону, где мельтешит малиновый пиджак Хозяина Дома.
Уже на середине пути я растерянно оборачиваюсь, вспомнив про обещание Лео, но заметив мою озадаченность, Влад заявляет:
– Не беспокойся. Уверен, он поймет, куда мы ушли. Ты ведь говорила ему о цели нашего визита?
– Да.. но..
– Значит, не потеряет – но видя все еще некоторое сомнение на моем лице, подводит черту – мы ждали его достаточно долго, не можем же мы ждать его там всю ночь? У нас есть дело, ради которого мы приехали, Дженна. А у него.. есть свое. Собственно, с ним он сейчас и проводит время, а нам пора заняться полотнами.
Аргументы кажутся убедительными – тем более, что я и правда ждала там Лео достаточно долго, а пока Грэдиш в поле зрения (а не в компании кучи гостей) нужно и правда воспользоваться моментом, чтобы не ждать потом его решения еще всю ночь или все сутки, как то часто происходит, когда совмещаются «массовые попойки» и деловые встречи с важными решениями.
Когда мы уже подходит к кенди-бару достаточно близко, я замечаю, что на столе с ювелирной точностью расставлены всевозможные печенья, пирожные и другие изысканные сладости. Так, что глаза начинают рябить, а руки непроизвольно чесаться.
Но я крепко сжимаю их замком на уровне живота, потому что брать пока что ничего не следует. Официант добавляет здесь еще последние штрихи, а Грэдиш с излишним усердием пьяного человека проверяет, все ли на месте.
Хотя, учитывая в какое время и при каком состоянии остальных гостей он собирается презентовать этот стол – всем уже будет все равно, даже если тарелки окажутся пусты, а красивые сладости – лишь пластмассовым муляжом.
Однако, он все же умудряется боковым зрением заметить нас раньше, чем мы сами его окликнем – и расплывается в привычной приторной улыбке:
– Да-да, я помню! Сейчас я тут закончу и все обсудим.
На последней слове что-то задевает мою ногу и я в последний момент успеваю отскочить, на мгновение даже решив, что это взбеленившийся кот Лео с кошкой Грэдиша только что пробежали мимо.
Но в следующий момент понимаю, что эти два силуэта слишком уж большие и шумные для котов.
Нет, это не коты.
Вихрем мимо нас пробегает двое мальчишек семи-девяти лет и останавливаются только возле стола. Они пытаются хватать сладости, но не достают ростом, и тогда начинают, будто совсем груднички, дергать за штанины и выпрашивать их у Грэдиша.
Тот смеется и поясняется, увидев мой озадаченный взгляд:
– Мои племянники. Такие нетерпеливые озорники!
Он делает строгое лицо, пытаясь, видимо, выглядеть грозно – но уже через минуту сдается и выдает мальчишкам по леденцу, на что те радостно визжат и с диким визгом убегают прочь один за другим.
Я завистливо смотрю им в след, тоже не отказавшись бы от внеочередной сладости до официальной презентации стола.
Грэдиш улыбается, глядя им в след, словно это не племянники, а его родные сыновья:
– От сладкого у деток зоркие глазки.
То, что происходит в следующее мгновение, заставило бы даже самого говорливого навсегда потерять дар речи.
-4-
Я едва успеваю заметить, с какой быстротой лицо Влада при этих словах вдруг чернеет, напрягается и оскаливается, а глаза становятся темно-синими. Ноздри раздуваются, точно у бойцового пса, с силой втягивая воздух, а кулаки сжимаются в мгновение ока до побеления костяшек.
Будто кто-то незримый нажал кнопку «вкл» где-то внутри него, активировав режим безумия и необоснованной ярости.
Я не успеваю и сообразить, что он собирается сделать и как это хотя бы попытаться предотвратить, как уже в следующую секунду он с таком силой ударяет кулаком по столу, что посуда с громким звоном подпрыгивает и сыпется вниз, точно от сильных подземных толчков.
Не успевает никто отреагировать на это, как в следующий миг уже следующее яростное движение рукой вдоль скатерти…
