Нокс наконец отстраняется от Ланы, которая все еще ухмыляется мне, как будто она что-то выиграла, и впервые проявляет интерес к разговору. — Однажды я трахну Пламя. И она кончит так сильно, что подожжет кровать. Я должен позвонить твоей маленькой подружке и узнать, не нужно ли ей немного… расслабиться.
Это самая большая проблема, с которой я столкнулась, скрывая свой дар, и мои зубы принимают на себя основную нагрузку, моя челюсть сжимается так сильно, что я чувствую, как мои зубы трескаются и сильно скрежещут друг о друга.
Это первый раз, когда узы в моей груди не тоскуют по нему, оплакивая мысль о том, что он может прикоснуться к кому-то еще, кроме меня, и я благодарна за маленькие милости, потому что, возможно, они наконец-то поняли, что выхода из этого нет.
Он будет ненавидеть меня, пока не умрет.
Я отодвигаю от себя тарелку, желчь подкатывает к горлу при мысли о том, что он трахает мою единственную подругу, и Гейб смотрит на Нокса, а потом снова на меня. — Норту нужно, чтобы я просмотрел кое-какие документы, мы пока не можем уехать.
Я смотрю вниз и вижу, что мои руки сильно дрожат, и тут же убираю их под бедра. — Тогда я поеду обратно сама. Я не останусь здесь с ним.
— Я отвезу тебя, — говорит Грифон, и я краснею.
Он даже не пытался заговорить со мной, даже не смотрел на меня, правда. Я думала, он сделает все возможное, чтобы убраться от меня подальше.
— Спасибо, — говорю я, и он отталкивается от стола, не сказав больше ни слова и даже не взглянув в мою сторону. Мне плевать на любезности, мне просто нужно убраться отсюда.
Он ведет меня к Камаро, стоящему у входа, и отпирает мне дверь, прежде чем обойти вокруг, чтобы сесть самому. Я никогда раньше не была в машине без центрального замка. Она выглядит нетронутой, кожаные сиденья старые, но видно, что он чертовски хорошо заботится об этой машине. Я осторожно сажусь, как будто моя задница может каким-то образом разрушить этот автомобиль, просто находясь в нем.
Грифон скользит внутрь с меньшей нерешительностью, но не менее осторожно, он явно любит эту машину, и меня поражает, что это первое, что я действительно знаю о нем, кроме его работы в ТакТим и того, как он одевается.
Я много знаю о Гейбе, благодаря нашей вынужденной близости, а оба брата Дрейвен слишком часто демонстрировали свои удивительные личности за обеденным столом. Атлас провел недели нашего общения друг с другом, посылая мне маленькие истории и отрывки о себе, никогда не давя на меня, чтобы я делала то же самое в ответ, но неизбежно выуживая из меня информацию. Даже после того, как я рассказала ему о том, что Норт следит за моим телефоном, он не оставлял попыток узнать меня получше.
Грифон сделал все возможное, чтобы держаться от меня на расстоянии вытянутой руки.
Мои узы тянутся к нему, напрягаясь против тугих ограничений, которыми я их сдерживаю, и я отдергиваю их, прежде чем они столкнуться с ним. Есть что-то в его дистанции и в том, как он держится от меня подальше, что заставляет мои узы отчаянно стремиться к нему.
Он самый опасный из всех.
Когда Грифон останавливается у входа в общежитие, глуша двигатель, внезапная тишина в кабине становится некомфортной. Я мгновение ожиданию чего-то, но когда он не говорит ни слова, я выхожу, бормоча тихое «спасибо» и направляюсь обратно в свою комнату.
Мои узы рыдают в моей груди сильнее, чем когда-либо прежде.
Глава 10
Как бы мне ни хотелось надеть какое-нибудь милое, крошечное платье, демонстрирующее всю мою тяжелую работу на этом дурацком уроке ТП, я также прекрасно понимаю, что мне предстоит сесть на мотоцикл с Гейбом, и, вероятно, это не лучшая идея так заморачиваться с ним, особенно после того, как у нас был тот маленький… момент на днях. Я никогда еще так остро не осознавала свою связь с ними и то, как она проявляется.
Что-то в том, что я здесь, рядом с этими мужчинами, с которыми мне суждено быть вместе, разожгло во мне огонь, который я отчаянно пытаюсь потушить.
Я проверяю свой наряд в зеркале в последний раз, когда выхожу из дома, и вздыхаю, потому что вариантов у меня было не так много. Все эти лишения, которые устроил мне Норт, — идеальная пытка, потому что я могу просто сломаться от желания получить приличную пару симпатичных сапог и джинсы, которые немного лучше обтягивают мою задницу. Впрочем, выгляжу я неплохо, а куртка, которую мне одолжила Сейдж, достаточно прикрывает меня, чтобы низкий вырез моей майки выглядел сексуально, но не слишком.
Когда я спускаюсь вниз, где меня ожидает Гейб, его вид выбивает воздух из моих легких. Темно-синие джинсы, белая футболка, натянутая на широкую грудь, и футбольная куртка, накинутая на широкие плечи, — он выглядит как мечта любой девушки из колледжа. Его светло-каштановые волосы впервые уложены, не сильно, но достаточно, чтобы я поняла, что он приложил некоторые усилия к своему внешнему виду для этой ночи, что вызывает вопросы. Он хочет произвести впечатление на меня или на других людей, пришедших на вечеринку? Потому ли, что там присутствуют члены совета, и он не хочет, чтобы Норт выглядел плохо? Должен ли он вообще заботиться о таких вещах?
Все это слишком сложно и запутанно, чтобы думать об этом, и, Боже, это неразумно, но узы внутри меня сжимаются от ревности из-за того, что он здесь, в таком виде, когда половина девушек из моего общежития ходит вокруг, пытаясь привлечь его внимание.
Я не настолько глупа, чтобы сделать что-то с этим прямо сейчас, но, черт возьми, мне хочется.
Когда его пронзительные голубые глаза встречаются с моими, его лицо приобретает самодовольное выражение, он знает, что я оцениваю его, и мне приходится держать лицо.
— Надеешься подцепить кого-нибудь сегодня вечером?
Гейб насмехается надо мной и протягивает свой запасной шлем. — Если бы я хотел перепихнуться, мне бы не пришлось прилагать усилий. Я мог бы трахнуть любую из этих девушек, не сказав им ни слова.
Он ухмыляется кому-то позади меня, словно доказывая свою точку зрения, и, конечно, я слышу хихиканье и обмороки. Это заставляет мои зубы оскалиться, и я выхватываю шлем из его рук, ловя себя и подавляя гнев, пока моя ревность по этому поводу не стала слишком очевидной.
Гейб протягивает мне руку, чтобы я могла сесть за ним, и на секунду замирает, прежде чем завести двигатель, просто не двигается и смотрит на улицу, прежде чем наконец надеть шлем.
Мои инстинкты тут же начинают кричать. — Что случилось?
Он пожимает плечами и пинает подставку. — Это пустяки. В любом случае, тебе не о чем беспокоиться.
К черту это, я бью его по ребрам, но он — стена мускулов и едва реагирует, когда заводит двигатель, а затем мы трогаемся с места, вливаясь в поток машин и взлетая в ночной воздух на скорости, которая определенно не является законной.
Я не замечаю ничего необычного, не используя свой дар, который Гейб, несомненно, почувствует, из-за того, как близко мы находимся друг к другу, так что пока мне нужно просто довериться ему.
