Сойер застонал, а затем остервенело бросился в драку, чтобы оттащить Гейба от Мартинеса, едва не получив удар кулаком в живот. Гейб не сопротивляется, но когда они оба выпрямляются, его глаза выглядят очень по-кошачьи, радужки окольцованы огнем, словно он все еще преследует свою добычу, воображая, как отрывает плоть от костей и ковыряется в зубах.
Он не должен быть таким горячим.
— Что, черт возьми, здесь происходит? Что вы сделали с моим сыном?
Я оглядываюсь вокруг и вижу, что вокруг нас образовалась бормочущая толпа с кучей телефонов, направленных в нашу сторону. Жаль, что у меня нет полотенца, но это наименьшая из наших проблем сейчас, когда отец Мартинеса здесь, со зверским выражением лица.
Он ниже Гейба ростом и одет в костюм, вероятно, он либо в совете, либо работает на кого-то из его членов. Он очень похож на своего сына, и в его голосе чувствуется та же безжалостность мудака, от которой у меня сводит зубы.
Гейб откидывает плечи назад, его челюсть отвисла, как будто он собирается просто принять все, что скажет ему этот мудак, и это меня совсем не устраивает.
— У тебя всегда был ужасный характер, я исключу тебя из футбольной команды за это…
Я вскакиваю, не думая о том, как это выглядит и кто из соперничающих членов совета Норта окружает нас. — Это была я. Гейб замахнулся из-за меня.
Словно в ответ на мое признание, толпа расступается, и появляются Грифон и Норт. Норт держит тарелку с едой, которую мой мозг регистрирует, но не делает с ней ничего особенного, потому что оба их лица — громогласные маски, взбешенных альфа-самцов.
Отлично.
Глаза Норта окидывают всю сцену, а затем он говорит: — Что случилось, Дэвид?
Никто не говорит ни слова, и я пользуюсь моментом, чтобы влезть, бросив себя под автобус. Гейб замахнулся из-за меня, и я не позволю ему взять на себя вину за это. Футбол — это его жизнь, а мне больше нечего терять.
— Мартинес передвигался в лабиринте во время ТП и выследил меня, чтобы использовать как приманку для прудовой… девушки. Он начал разевать рот, а Гейб защищал меня.
Грифон переводит взгляд с одного на другого: костяшки пальцев Гейба все еще кровоточат в том месте, где зуб линейного защитника пробил кожу. Я затаила дыхание, готовая к тому, что он вызовет нас обоих и просто покончит с этим, но затем он снова поворачивается и говорит: — Ты не можешь винить Гейба за защиту своей Связной… даже если он зашел слишком далеко.
Глаза Дэвида снова переходят на меня, и когда они начинают светиться, Грифон загораживает меня, его руки расслаблены, но напряжение в его плечах говорит мне, что он готов броситься на этого Одаренного, если тот попытается что-то сделать.
Норт подталкивает ко мне тарелку с едой, и когда он делает шаг к Дэвиду, толпа вокруг нас внезапно затихает, страх, пронизывающий всех, настолько ощутим, что я почти задыхаюсь от него.
Что бы он ни делал, они все дрожат от страха.
— Отведи ее домой, Габриэль. Сейдж тоже, уведи их обеих отсюда.
Никто не осмеливается с ним спорить. Гейб не выглядит ошеломленным строгим приказом, он просто берет полотенце и накидывает его мне на плечи, а Сойер делает то же самое с Сейдж, и они оба выводят нас. Я уверенно стою на ногах, и, что удивительно, подруга тоже.
Когда мы доходим до дома, Гейб насмехается и качает головой, наклоняясь ко мне, чтобы прошептать: — Ты слишком хорошо умеешь врать, Связная. Только профессионал знает, как обойти Грифона таким образом, даже Норт был убежден.
Глава 17
Будь готова к шести.
Сообщение от Гейба будит меня в пять утра, но моя голова все еще раскалывается, полна гадости и явно не благодарит меня. Я пью воду, потому что отказываюсь верить, что это похмелье, и во всем виновато обезвоживание.
После вчерашнего я не могу заставить себя злиться на то, что он меня разбудил, но я все равно не в восторге от того, что буду находиться рядом с Гейбом так рано утром без всякой, черт возьми, причины.
Он проводил меня до двери моей комнаты после вечеринки прошлой ночь и не осудил за то, что я стонала и спотыкалась на лестнице, так что я думаю, что мы пришли к мирному соглашению, как будто теперь, когда я лгала и покрывала его, я что-то доказала, и он действительно собирается попробовать эту дружбу и перестать срываться на меня каждую секунду, когда выдаётся возможность.
Я одеваюсь в повседневную одежду, потому что в кампусе в это время утром ничего не открыто, кроме столовой, так что мне не нужно производить впечатление на кого-то там. Я снова обращаю внимание на то, как моя рубашка обтягивает меня, теперь я сильно подтянулась, и мне действительно, действительно нужно найти работу, чтобы купить себе что-нибудь новое.
Я даже не могу похвастаться всем, над чем так усердно работала, черт возьми.
Я топаю по лестнице, создавая достаточно шума, чтобы разбудить все здание, потому что они все равно все сплетничающие сучки, так что я не обижусь, если испорчу им сон на весенних каникулах. Я добираюсь до входа в здание одновременно с Гейбом и прыгаю прямо к его мотоциклу, когда он протягивает свой запасной шлем.
Я уже стала профессионалом в том, чтобы правильно пристегнуть его и заскочить на мотоцикл позади него, так что меньше чем через минуту мы летим по дороге с ревом двигателя. Утреннее солнце уже ярко светит в небе, но прохлада раннего утра все еще обжигает голую кожу моих рук, обхвативших его талию. Когда мы, наконец, останавливаемся перед центром ТП, Гейб глушит двигатель и протягивает руку, чтобы я могла слезть, не приземлившись на задницу.
Это не то место, где я ожидала оказаться, но у Гейба есть ключ, чтобы попасть внутрь, и он ведет нас, включая свет и забегая в мужскую раздевалку, чтобы взять свою сумку. Я забегаю в женскую, чтобы сделать то же самое, новые кроссовки, которые волшебным образом появились после кровавой бани в лабиринте, все еще блестящие и белые, хотя я надевала их всего один раз.
Я не знала, что у колледжа есть бюджет на замену испорченных вещей, но, видимо, Дрейвен не зря берет за обучение кучу денег.
Гейб ухмыляется мне, когда я присоединяюсь к нему, выглядя при этом чертовски бодро, и я говорю: — Ты вытащил меня из общежития на рассвете, до того, как начался мой комендантский час, чтобы позаниматься? Как тебе удалось проделать это с одержимостью Норта держать меня взаперти?
Гейб усмехается грубому, гравийному тону моего голоса, бросая свою сумку на землю у стены и снимая с себя рубашку. Я делаю все возможное, чтобы не смотреть на пульсацию его безумных мышц, но я всего лишь человек, и, черт возьми, он действительно слишком горяч, чтобы можно было описать словами.
Блядь. Нет, мне нужно прекратить смотреть, пока мои узы не вышли на сцену.
— Норт зачислил тебя в ТП не для того, чтобы пытать, как бы сильно тебе ни хотелось в это верить. Связные похищаются с улиц Сопротивлением каждый день. Те, о которых мы слышим, не составляют и половины реальных случаев. Тебе нужно знать, как защитить себя, тем более что у тебя нет собственного дара, который ты могла бы использовать. Ты хорошо успеваешь по ТП, но мы еще ничего не делали о самозащите, и когда я сказал Норту, что собираюсь помочь тебе тренироваться и заниматься, он согласился, что тебе пригодится любая помощь.
