Когда урок наконец заканчивается, и мы все направляемся в библиотеку заниматься, Атлас обнимает меня за плечи, когда мы выходим. Кирана нигде не видно, а его сменщик даже не взглянул на нас, когда мы проходили мимо.
В библиотеке оживленнее, чем обычно, и когда мы наконец пробираемся сквозь толпу к нашему столику, то обнаруживаем, что Сойер и Феликс уже ждут нас. Я улыбаюсь им обоим и представляю Атласа Феликсу, который принимает его так, как будто все это совершенно нормально и Гейб не кипит от ярости.
Я настроена игнорировать это и просто сосредоточиться на своих чертовых заданиях, но я также уже готова к тому, что Сойер будет разжигать дерьмо.
— Я слышал о размолвке сегодня утром, но главный вопрос в том, у кого из твоих Связных самый большой член? Скажи нам, чтобы мы знали, кто победил, Фоллоуз.
Сейдж застонала и спрятала лицо в ладонях. — Ради всего святого, можем мы хоть на пять долбаных минут прекратить говорить о членах?
Сойер усмехается, словно собирается пытать свою сестру, но Гейб вмешивается: — Киран, может, и мудак, но он ведь не ошибался, правда? Трудно защищать кого-то, когда все знают о его ошибках.
Атлас кладет свою руку в мою на столе, переплетая наши пальцы так, чтобы все видели. Я думаю, что это больше похоже на предъявление претензий на меня, чем на проявление какой-либо привязанности.
Глаза Гейба опускаются вниз и приклеиваются к нашим сплетённые рукам, и Атлас ухмыляется ему. — Да? Ну, в отличие от тебя, я не боюсь сказать остальным, чтобы они отвалили, и держу свою Связную при себе. Мне плевать, что было в прошлом, с этим дерьмом покончено. Она моя, а ты сам решил, что она не твоя.
Ноздри Гейба раздуваются. — Это не так просто, я не могу сказать, что она моя. Есть еще кое-что…
— Мне плевать, — обрывает его Атлас, а затем решительно игнорирует его до конца дня, независимо от того, как сильно Гейб хочет поругаться.
*
Мы занимаемся до тех пор, пока столовая не открывается на ужин, за столом царит напряженная тишина, пока все мы вбиваем в свои головы как можно больше знаний.
Сойер, Феликс и Гейб уходят, чтобы вместе отправиться на футбольную тренировку. Я замечаю, насколько спокойнее и менее напряженно Сейдж относится к общению с Феликсом, и поднимаю бровь, когда мы вместе идем на ужин.
Она смотрит на Атласа, а потом говорит: — Я сказала ему, что хочу просто общаться как друзья… пока. Он не стал развивать эту тему, и… я имею в виду… было приятно, что он вернулся. Я все еще уверена, что он найдет свою Центральную и бросит меня, но… ну, может, не так уж и плохо наслаждаться временем до тех пор.
Я снова прижимаюсь к ней и шепчу в ответ: — Тебе обязательно стоит попробовать. Почему ты должна остаться одна навсегда, если Райли сделал свой выбор? Ты не принадлежишь ему, Сейдж. Ты можешь делать то, что хочешь.
Она пожимает плечами, слегка улыбаясь, и бросает взгляд на Атласа, который очень любезно делает вид, что ничего не слышит из того, о чем мы говорим, и ему совершенно не интересно, о чем мы сплетничаем. Я и раньше выплескивала на него свой гнев по поводу ситуации со Связным Сейдж, но только общее дерьмо и никаких личных подробностей, которые она мне доверила, так что я уверена, что он имеет довольно хорошее представление о том, что происходит.
Мы ужинаем вместе, очень сухой и безвкусной лазаньей, от которой Сейдж отказывается на втором укусе, благодаря роскоши иметь машину, деньги и доступ к холодильнику дома. Атлас съедает всю свою порцию, но не выглядит счастливым от этого.
Я проглатываю всю тарелку и пытаюсь не разозлиться снова на отсутствие выбора.
Сейдж обнимает меня, прежде чем отправиться домой на весь день, оставляя нас с Атласом вдвоем впервые с тех пор, как он открыл дверь моей спальни и обнаружил, что Гейб направляется к нам.
Я вдруг совершенно не знаю, что делать.
Атлас снова берет мою руку и сжимает ее. — Я провожу тебя обратно в твою комнату, Оли, если ты не хочешь сначала пойти куда-нибудь еще?
Я качаю головой и стараюсь не выглядеть так, будто я совсем обделалась, что, честно говоря, так и есть. Вот почему я держала всех остальных на расстоянии вытянутой руки… ладно, не совсем, потому что братья Дрейвен были единственными, кто поставил дистанцию между собой и мной. Гейб — аномалия, потому что, как мне кажется, он отчаянно пытается преодолеть разрыв между нами, но в то же время совершенно не хочет забыть о том, что я якобы бросила его. И еще один маленький факт: Грифон не только спит в моей постели каждую ночь, но я также ношу его толстовку прямо сейчас и просто утопаю в его запахе, как в наркотике, без которого умру.
Мои ноги двигаются на автопилоте, пока я пытаюсь понять, что, черт возьми, я собираюсь сказать ему, какое объяснение я могу дать ему за то, что не могу ничего с ним делать, независимо от того, как сильно он мне нравится.
Как только мы добираемся до общежития, моя кожа начинает покрываться мурашками от взглядов, которые преследуют нас обоих на протяжении всего пути до моей комнаты. Новости о том, что Атлас — последний из моих Связных, приехавший с другого конца страны, чтобы быть здесь со своей дефектной Центральной Связной явно распространились, и внимания, которое мы получаем, достаточно, чтобы моя спина встала на дыбы.
Я чертовски ненавижу это место.
Я без раздумий затаскиваю Атласа в свою комнату, отчаянно желая скрыться с глаз всего этого чертового здания. Я щелкаю замком и бросаю свою сумку на кровать, морщась от того, что не успела заправить ее утром, и она выглядит неопрятно.
Я также не хочу признавать, что мне не хочется заправлять ее, потому что я все еще вижу вмятину на дерьмовом матрасе, в том месте, где спал Грифон, что очень жалко, глупо и немного слишком сердечно для того, что я пытаюсь здесь изобразить.
Очевидно, я забыла, насколько мрачной на самом деле является комната, потому что мне требуется секунда, чтобы понять, почему Атлас кривит губы, оглядывая пространство. — Как, блядь, я не заметил, насколько все плохо сегодня утром? Собирай сумку, Оли. Ты переезжаешь ко мне.
Нервный смех подкрадывается к моему горлу. — Я не могу этого сделать! Это место, куда меня поселил совет, они платят за это. У меня нет ни денег, ничего. Они не разрешают мне найти работу.
Я чувствую, как стыд скручивается у меня в животе. Я ненавижу признавать, насколько чертовски плоха моя ситуация. У меня нет ничего: ни денег, ни работы. Образование, которое я получаю, нужно только для того, чтобы держать меня под их контролем, а не для того, чтобы действительно помочь мне найти работу, которую я хочу. Я чертовски бессильна, и это отстой.
Карта Грифона, лежащая в моей сумке, дразнит меня, но я уже решила, что не воспользуюсь этим маленьким пластиковым прямоугольником, пока кто-нибудь не умрет.
— Собери сумку. Похоже, тебе здесь все равно ничего не разрешают, так что все поместится в твой вещмешок. Сейчас ты пойдешь со мной, а я разберусь с советом, если у них возникнут вопросы. Ты моя Связная, я позабочусь о тебе.
