Граф застыл охреневшей статуей, а я судорожно соображал, что с ним делать. Ничем иным, кроме как запретной магией, это не выглядело. Если обычному человеку ещё можно было сказать, что всё это от всеблагих и богоугодное дело, но не адепту.
Я мог, теоретически, убедить храмовников, что опасного в духе-хранителе ничего нет, а знания я получил с разрешение высочеств. Но способа призыва духа в библиотечных книгах не было, значит пришлось бы рассказать про гримуар. А это меня приводило сразу в очистительный костер.
Снова уходить в подполье я не больше не хотел. В этот раз это было бы не временно, а навсегда. И остаток жизни скрываться от церкви меня не прельщало. Тем более что если меня начнет искать Лазарь…
Оставался самый неприятный вариант, упаковать Германа и спрятать у того же Артура до тех пор, пока я не найду способ его нейтрализовать. В смысле лишить памяти или наложить какую-нибудь печать, верности или молчания.
Черт, как же не вовремя граф явился! Его пропажу в обители просто так не оставят.
— Илья, — отмер оракул и прокашлялся, его голос был хриплым от накативших чувств. — Это же… То, что я думаю?
Пока он торчал в дверях, парень мог сбежать, так что вместо ответа я схватил его за грудки и втащил внутрь, захлопнув дверь. И с удивлением заметил причину моих бед — замок был сломан, что-то крупное и крепкое вдавило весь механизм, заклинивая его.
— Ты чего? — Герман слабо пытался освободиться.
— Что ты думаешь? — я приблизился и прищурился на адепта, играя желваками.
Мне не нравилось, прямо таки претило то, что необходимо было сделать. Но, если моей шкуре точно придет конец, то с графом я обязательно придумаю безопасный способ. Должен.
Парень растерянно посмотрел на окровавленный пол, сглотнул и прошептал:
— Магия забытых богов, Илья, что ещё я могу думать? Но как ты… Да отпусти меня! Что с тобой такое?
— Герман, раз ты прекрасно понимаешь, что это такое…
— То я точно пришел по адресу! — внезапно оживился парень и на его лице появилось заметное облегчение. — Боги, как же я рад!
— Рад? — настал мой черед удивляться.
Я всё таки отпустил графа и он старательно поправил форму, приводя её в безупречный вид. Заговорил он быстро и возбужденно, восхищаясь увиденным и добивая меня:
— Ух, я видел… С ума сойти, я видел твою… Боги, это же не кошка! Она пуффф и всё! А вокруг плясал огонь, красный! Охренеть. Ты то мне и нужен!
Он окончательно меня запутал и я взглянул на бочонок с безысходностью. Нет, такое на трезвую голову я не потяну. Я нашел нам кружки, наполнил их до краев ароматным пенистым пивом и поставил на табуретку, служившую столом взамен раскрошенного на гулянке.
— Рассказывай, — велел я и сделал большой глоток.
— Уууух, — никак не отходил от впечатлений граф, но сел рядом и тоже сделал несколько глотков. — Хорошее! В общем, друг, встрял я так, что врагу не пожелаешь. Вот говорили же мне, что от женщин одни беды, а я вас не слушал.
Мы неторопливо пили дар богов, а граф сознавался, заметно расслабляясь. И по ходу его рассказа я понимал, что же настолько испугало любвеобильного парня. С таким в обитель не придешь.
Герман был настолько увлечен рыжеволосой, что решился на самую большую глупость из возможных. Он пошел к ведьме. Как он нашел её, граф не признался. Но, судя по всему, у любителя развлечений были свои связи, порочащие служителя богов.
Его намерения были самые чистые, по его словам. В какой-то из моментов любовного затмения, после очередного отказа Кати, ему вздумалось, что красотка его зачаровала. Оправдывал он такую безумную теорию, помимо ущемленным мужским самолюбием, тем, что доступ к нужным знаниям у хранительницы есть.
Я слушал его молча, хотя еле удерживался от подзатыльников. Что творилось в этой вихрастой голове одни боги знали, да и те были сами в шоке.
Ведьма сначала отказывалась сотрудничать с храмовником, так что Герман сделал ещё большую глупость. Угрожал сдать её в обитель. Тогда то она дала ему не противоядие, а месть. В виде приворотного зелья, которое он и подмешал при нашем совместном чаепитии. И сам принял, по наставлению ведьмы.
Казалось, всё сработало. Тогда они действительно ушли вместе и провели ночь, от воспоминаний о которой граф мечтательно улыбнулся. А дальше начался ад. Катя наутро послала поклонника куда подальше, причем неожиданно в жесткой форме.
Но мало того, у оракула начались проблемы с даром. И он понял, что ведьма его прокляла. Не только его дар забарахлил, отчего парень и пришел в настоящий ужас. Его лишили самого святого.
Граф бледнел и запинался, не в силах озвучить, и только размахивал руками, пытаясь показать мне жестами, что там всё. Как отрезало.
— Да ладно! — у меня даже всё сжалось и втянулось от одного намека. — Совсем?
— Совсем, — несчастно вздохнул оракул с такой мукой на лице, что я подлил ему по кромку. — И мне кажется… Нет, не кажется, совершенно точно, стал меньше. И с каждым днём всё хуже.
Он уже был готов расплакаться, а я перестал возмущаться безалаберности адепта. Такого он не заслуживал. Да такое проклятье никто не заслуживал! Лучше уж смерть.
— Но и это не всё… — пробормотал Герман.
Ведьма исчезла, найти её не получалось, так что парень отправился к единственному известному ему человеку, который мог помочь. Ненормальному профессору Далматскому. Иван Сергеевич проблемой искренне заинтересовался, что должно было напугать парня. Но он находился уже в таком отчаянии, что послушно принял участие в научных экспериментах.
Вот при этом и проявился побочный эффект, названный мной про себя «Буратино наоборот». Ведьма, вероятно, предполагала, что Герман попробует избавиться от проклятия, и оставила ловушку на этот случай.
В фантазии злобной старухи не откажешь, но меня её талант взбесил, вызвав обострение чувства справедливого возмездия. Ну и хмель поспособствовал.
— Да мы её на лоскуты порвем! — пообещал я жертве самого подлого проклятия, который знал мир. — Где эта тварь?
— На ганзейском острове, — вздохнул оракул. — Но прячется так умело, что мне не удалось найти её.
Мало мы тряхнули это гнездо пороков. Я так распереживался, что предложил нанести визит в Ганзу. Прямо сейчас, не откладывая на завтра. Такому горю невозможно было не посочувствовать.
Граф таким предложением воодушевился, увидев шанс на спасение чести и достоинства. Он заверил меня в том, что будет моим должником вечно и мы вызвали такси. Во мне бурлил гнев и пиво, в графе надежда на спасение.
Пока мы мчали по ночному городу, Герман разбудил Карла и позвал здоровяка на помощь, логично предположив, что его сила пригодится в операции отмщения. Ну и топор защитника станет весомым аргументом.
Добродушный адепт даже не спросил в чём дело, с ходу вписавшись в предложенную «очистительную прогулку». Мы заехали за ним и втроем прибыли в центр спящего острова.
