Упоминание о подобной возможности в книгах и трудах было, но без подробностей про такую вот резкую мутацию. Кошка поднялась, зацепилась за ковер когтем, дернула и снесла всё. Фонарь покатился и потух, ударившись о стену. В темноте загорелись желтые глаза Кары.
А ещё под шерстью едва заметно сияли символы, такие же, как были на той печати, на которую я потратил чуть ли не половину своей крови.
Вот чего, а осветительных приборов я запас достаточно. Они всегда в первую очередь из строя выходят. Под слабый свет ночника в виде этого светящегося монстра, я достал ещё один фонарь и включил его.
Кара плюхнулась на задницу и делала вид, что ничего не случилось. И как мне дрессировать это неуклюжее чудо? Один случайный взмах хвостом и нет мальчика, как говорится.
Я отошел подальше, насколько позволяла теснота убежища. Поднял поваленное складное кресло, расправил его и уселся, сложив руки на груди:
— Ну, рассказывай.
— Что рассказывать? — она подняла одну лапу и принялась с недюжинным интересом разглядывать когтищи.
— Всё, дорогая моя. Сама сказала про боевую форму, не делай вид, что ты ничего про это не знаешь.
Мантикора вздохнула, зевнула и уставилась, не моргая, своими огненными глазами. Я сглотнул. Да уж, нужно время, чтобы к такому привыкнуть.
Недоговаривала явно и хитрила, пока рассказывала, но идей, как воздействовать на клыкастую, у меня пока не было. Тут нужно было сильно углубиться в изучение вопроса, но в этом случае мне грозит излишнее внимание Лазаря из-за чисто практического интереса.
Боевая форма духа была окончательной. То есть способов превратиться обратно в просто мохнатого переростка Кара не знала. Ну или не хотела говорить. Но необходимость тренировок подтвердила.
Мне стало интересно, сможет ли инквизитор понять насколько правдивы её слова. Но княжичу Ростовскому я не настолько доверял, чтобы показать очень крупное доказательство использование запретной магии. А других инквизиторов пока не завалялось.
Нда, и в ветеринарную клинику с такой не придешь.
Но хоть её способность отводить от себя внимание осталась. И даже стала сильнее, как утверждала хранительница рода. Правда вопрос о том, как её смог кто-то обнаружить, по-прежнему был без ответа. Я уже понял, что не я один балуюсь небогоугодной магией, так что надеяться на заверения Кары было нельзя. Не настолько много и знал молодой дух.
Возвращаться в свой родной эфир теперь она могла когда угодно. И являться по моему призыву или, что напрягло, по необходимости, считай, своему желанию. Как заявила она гордо, почувствует беду и придет на помощь.
Только вот вредный характер не трансформировался, поэтому я уже представлял, что в её понимание будет бедой. Скучно станет и воплотится в самый неподходящий момент. Поэтому довольно долгое время мы обсуждали этот момент.
Мало того, появление такой зверюги сразу подведет меня под статью, трибунал, костер или что там предусмотрено для злостных колдунов вроде меня. Даже выяснять это не было желания, точно ничего приятного.
Боевого питомца я всё таки заполучил, только пользоваться им не мог. Не при свидетелях. Мысль о том, что в случае смертельной опасности, она явится, утешала. Но сначала Каре нужно было научиться управлять новым воплощением.
Потому что, как только она попыталась встать и изящно пройтись, снова зацепилась когтями, начала для равновесия размахивать хвостом и опять раскидала все вещи, оставив глубокую борозду в бетоне. После чего вновь плюхнулась на зад и хмыкнула.
— Тут мало места, — оправдалась она.
И где найти полигон для боевых котов? Я почесал затылок и предложил единственный выход. Прогуляться по катакомбам, но только ночью. Днём была вероятность встретить людей, а карту я изучил не настолько хорошо, чтобы знать самые безлюдные места.
Хранительница согласилась, сообщила, что проголодалась и испарилась.
— Кара? — спросил я в воздух, не ожидая такого скорого прощания.
И вздрогнул, потому что клыкастая морда тут же материализовалась в паре сантиметров от моего лица.
— Что? — хитро прищурилось чудовище.
— Вот так не делай больше! — щелкнуть по носу я её не успел, дух опять исчез.
На библиотеку и хранящиеся там сокровища времени не оставалось. В расписание добавился ночной выгул животных, и когда мне спать я уже не знал. Но идею прибегать к бодрящим эликсирам сразу отмел. Хватит с меня тех, что дают в обители.
Спрятал гримуар, закрыл лаз в нишу и присыпал хорошенько мусором, валяющимся в шахте в большом ассортименте. Извозился в грязи и пропах здешними ароматами, но пока не до изысков. Будет мне ещё секретный подвал с кондиционером, освежителем воздуха и прочими удобствами. Поскорее бы…
В таком виде возвращаться на баржу, где хозяйничала княжна с камердинером было чревато неудобными вопросами. Я бы точно спросил, из какой дыры я вылез. А врать, что я героически боролся с демонами, не хотелось.
Вот завхоз никаких вопросов не задавал. Володя вообще исключительно радушно принимал меня каждый раз, как я приходил за новой формой. Выставляемые счета грели его душу больше всего на свете. Несмотря на выбитую с трудом немаленькую скидку.
Даже по поводу отсутствия нашивки перестал возмущаться. Видимо за это стоило поблагодарить Глеба. Отсутствие знака отличия сразу вызвало тяжесть, выходные закончатся и мне придется возвращаться в этот филиал ада, императорскую канцелярию. А герб я так и не выбрал. Но теперь есть одна идея…
— Вот знаете, адепты, — расхаживал перед нашим строем наставник, когда мы все явились в гараж. — По всем законам логики, разума и прочего, что вам чуждо, задание наше простое. Но само слово проклято, когда речь заходит о вас.
Ворчал монах незлобно. В конце концов он и возглавлял нашу везучую команду. Так что напоминать о его личных подвигах не пришлось. Это его отвлекающий маневр вызвал цепную реакцию и разрушил половину ганзейского порта.
Но мы делали печальные лица, больше для княжича Воронецкого, которого снова к нам приписали. Я посматривал на Иванушку хмуро и он каждый раз дергался, замечая мой взгляд.
Искры того самого разума в глазах блондина не было, так что я не боялся его умений искателя. Будь у него даже не выдающиеся, а обычные способности, он бы увидел в ведьме непробужденную сразу же.
То, как он меня презрительно назвал «святошей» при первой нашей встрече и персональные тренировки на дому, указывало на отсутствие углубленного обучения в принципе. Уж не знаю, почему светлейший князь не отдал сыночка в обитель, но на самородка похож он не был.
По гаражу эхом разнесся топот и прерывистое дыхание. Я обернулся и едва удержался от ругательства. К нам бежал запыхавшийся носатый Кирилловский. Обладатель фламберга с трудом затормозил у нашего строя и, отдышавшись, спешно заговорил:
