Звук откупоривания винной пробки вернул меня в реальность. Я устало поднял взгляд, наблюдая как очаровательная аристократка в изысканном кремовом платье со сложной прической и дорогим макияжем хлещет вино прямо из горла.
— В полном, — вздохнул я.
— Сомневаюсь, — отлипнув от бутылки и грациозно закинув ногу на ногу, возразила Василиса.
Длинный вырез ее откровенного платья едва прикрывал необходимое. Намеренно оголенные бедра притягивали взгляд, но тем не менее, вызывающая поза аристократки не показывала больше, чем Василиса сама того желала.
В воздухе парил чарующий цветочный аромат с тонкой примесью феромонов. Если Богданова хотела заставить мое тело проснуться быстрее, то у нее это прекрасно вышло.
Сполна насладившись моей реакцией, Богданова игриво улыбнулась.
— Выглядишь не очень, Марк. Хотя, это меня не удивляет. Утром ты следишь за Жеребцовым и его людьми на острове. В обед залазишь в этот свой конструкт. Вечером дополнительно занимаешься в додзе и тренируешь ребят. Ночью ты черт знает чем занимаешься в городе и возвращаешься на остров лишь с рассветом. И так каждый день. При этом умудряешься не отстать по учебе. Ты вообще спишь?
От того как резко Василиса переключилась из роли соблазнительницы в заботливую мать, меня передернуло. Усталость сразу как рукой сняло, а голова прояснилась. Даже боль прошла. Надо признать, манипулировать людьми чертовка умеет.
Следом за разумом в норму пришел и организм. Вялость и заторможенность ушла, а скорость потоков восстановилась быстрее обычного.
— Спасибо за заботу, — улыбнулся я, сладко потянулся и поднялся на ноги, — но, здоровый сон — это роскошь мирного времени. Сейчас мне вполне хватит и этого, — кивнул я на конструкт за спиной.
Особенностью погружения в собственное подсознание помимо прочего был тот факт, что подобная тренировка частично заменяла сон и давала мозгу тот самый минимум отдыха, который был ему необходим.
Собственно, изначально именно для этого конструкт и создавался. Чтобы использовать время сна максимально эффективно.
Сейчас же для меня было вдвойне актуально создавать сверхнагрузки, чтобы нетренированное и не привыкшее в этом мире к подобному физическое тело привыкало реагировать на стрессовые ситуации правильно.
— Как знаешь, просто меня иногда настораживает твое состояние, — вздохнула Богданова, — но, сейчас вижу ты пришел в себя. Что думаешь?
С этими словами Василиса молниеносно сменила вызывающую позу на обычную и дразнящее выражение лица на серьезное. Ведь стимулировать различные отделы моего мозга, восстанавливая их максимальную работоспособность после тотальной перегрузки больше не требовалось.
Тонкие розовые лианы перестали мягко опутывать меня и втянулись обратно в потоки Богдановой. Бесцеремонная, как и всегда. Я бы пришел в себя и без активной помощи розовой фурии. Стоило подождать минут десять, но раз Богданова вмешалась и не стала ждать, дело действительно срочное.
— Думаю, что назначать Киру слишком большой риск. Она импульсивная и целеустремленная карьеристка, способная принимать жесткие и непопулярные решения, — припоминая племянницу Императора в моем мире проговорил я.
— А еще самый молодой прокурор имперского суда, не боящаяся открыто высказываться о коррупции в боярских судах с радикальными идеями по созданию единой судебной системы, — задумчиво дополнила Богданова.
— В этом и проблема. Кира одна из немногих Романовых, кто открыто критикует бояр последние годы. Ставить ее во главу Академии это откровенная провокация. Куда разумнее бы было поставить нейтрального представителя.
— Это решать не нам, — недовольно цокнула Богданова.
— Твоя правда, — обреченно вздохнул я.
За последний месяц все что мы могли делать, это следить за боярскими людьми на острове в ожидании их ошибок, что-то более сложное нам не доверяли. Вельяминов заморозил всю активность на острове и не давал ни единой лазейки. А Трубецкому удалось затянуть дело с моим обвинением на целый месяц, без завершения которого я не могу привлечь Лену.
Сестра не показывалась в Российской Империи, а искать ее за пределами в текущих обстоятельствах не представлялось возможным. Да и самостоятельно и без зацепок это как искать иголку в миллионах стогов сена. Для того чтобы начать, надо хотя бы определить конкретный стог.
И за последний месяц помощи мне в этом не было никакой.
Костя Адлерберг занят своими делами и наотрез отказывается выходить на связь пока дышит Коновницын. Арсу тоже было не до меня, здоровяк судорожно мотается по миру, пытаясь сгладить его побег с международных переговоров и заодно найти союзников. А Конь изначально обозначил свою позицию. В борьбе с сестрой я сам по себе.
В итоге я оказался заперт в Санкт-Петербурге с весьма ограниченным спектром возможностей. И все что мне оставалось, это тренировки. Себя и других. Чтобы быть максимально готовым в нужный момент.
— Любой лояльный Императору аристократ с не царской фамилией подошел бы на эту роль. А тут Романова. Еще и такая. К тому же, Кира политик и идеалист, а не боец, — добавил я, принявшись делать разминку.
Тело было неплохо тренировано в этом мире, но до моей прошлой формы ему все еще было далеко и при любом удобном случае я старался это исправить. Именно недостаточно подготовленная физическая оболочка и была моим главным ограничителем.
Воочию увидев на что способна, моя сестра и тем более Коновницын, я четко осознал, что до совершенства мне еще далеко и расслабляться я просто не имею права. Хорошо, что к подобному мне не привыкать.
Военное время — это время Жуковых.
— Разве управленец обязательно должен быть бойцом? — укоризненно бросила Василиса, постукивая заостренным розовым ноготком по креслу.
— В текущей ситуации, обязан, — спокойно ответил я, — Вельяминов не потерпит у руля Академии Романовых. Тем более таких говорливых, как Кира. А если ты думаешь, что влияние жирного ублюдка ослабло, то ошибаешься. Ректор не способный себя защитить в бою это слабость.
— Поэтому я тебя и искала, Марк, — плавно перевела разговор Василиса и хищно улыбнулась.
Ее сверкающие захмелевшие глаза впились в меня с нескрываемым наслаждением. Любит же фурия доминантные позиции в общении. И как только дед ее терпел. Или… ой все. Не туда меня понесло. Не хватало мне еще в тренировочном конструкте Богдановой с плеткой.
Василиса едва заметно наклонила голову набок, ожидая пока я задам ей вопрос. Нарочно сделала паузу, чтобы, будто вампир, подпитаться моим чувством замешательства. И как только у розовой фурии с ее маниакальной потребностью в контроле всех окружающих могли родиться такие примерные дочки. В отца пошли наверно, кем бы он ни был.
Но, не на того нарвалась. Я показательно зевнул, не источая никаких эмоций и равнодушно продолжил разминку.
