Глава 1
Делла Стрит, стройная, длинноногая секретарша Перри Мейсона,
ставя букетик фиалок на зеленый необъятный стол в кабинете шефа, со вздохом
промолвила:
— Юридическая контора — ужаснейшее место на свете…
— Несомненно, — не поднимая головы от бумаг, отозвался
Мейсон. — А нельзя ли узнать, что послужило причиной такого высказывания?
— Некая мисс Дорри Эмблер; если угодно, сэр…
— Я так понимаю, мисс Эмблер — это та, что надоедает вам в
приемной, а? — Мейсон потер ладонью свои серые глаза и едва заметно улыбнулся.
— Она, твердит, что должна видеть вас немедленно, вот прямо
сейчас…
— Гм. А сколько ей лет?
— Года двадцать три — двадцать четыре, в общем, что-то в
этом роде.
— Как выглядит?
— Волосы каштановые, глаза карие, рост — примерно метр
шестьдесят, вес — чуть больше пятидесяти килограммов, ну а фигура — восемьдесят
шесть, шестьдесят один и снова восемьдесят шесть сантиметров в окружности.
— Ну-с, а теперь, — добродушно прищурился Мейсон, — самое
время разобраться в твоем заявлении, что, мол, юридическая контора — ужаснейшее
место на свете. С чего бы это ты, а?
— А вот с чего. Вы можете строить догадки сколько угодно,
но, клянусь, так и не поймете, чего же хочет эта мисс Эмблер, по крайней мере,
когда она заявит вам об этом лично.
— Я все же попытаюсь, — осторожно заметил Мейсон. — Так что
ей нужно?
— Она хочет показать вам следы операции, — ответила Делла
Стрит, упорно изучая свой жемчужный маникюр.
— Что-что?
— Следы операции…
— Что-то запрещенное врачебным кодексом, а, Делла?
— О нет. Она чувствует какое-то зловещее, пристальное
внимание к себе и подозревает, что кто-то намерен поставить ее персону под
сомнение, поэтому хочет доказать вам, что она — лицо подлинное, точнее,
показать, что не самозванка. А сделать это собралась, демонстрируя шрам на
месте удаления аппендицита…
— Это что, какая-то шутка? — озадаченно спросил Мейсон,
откладывая в сторону папку с документами. — Или барышня хочет заложить
фундамент для будущего вымогательства? Я, разумеется, не собираюсь позволять
какой бы то ни было молоденькой женщине являться сюда и…
— Она хочет, чтобы при этом присутствовали свидетели, —
отозвалась Делла, безмятежно глядя на шафрановый узор видавшего виды ковра.
Мейсон ухмыльнулся.
— Ну, тогда это как раз по части Пола Дрейка…
Полагаю, ее фигурку он сумеет оценить по достоинству.
— Вот и предоставьте это Полу. — Делла улыбнулась. — Глаз у
него острый… Вызвать его?
— Давай-ка сначала поговорим с клиенткой. — Мейсон отогнул
залоснившийся рукав пиджака над часами на своем запястье. — Стало любопытно
взглянуть на эту загадочную мисс Эмблер…
— Воля ваша. Но прежде чем я приглашу эту особу сюда, вы
должны узнать о ней еще одну вещь…
— Делла! — Мейсон нахмурил брови. — Я, знаешь ли, становлюсь
очень подозрительным, когда ты поднимаешь суматоху из-за какой-нибудь ерунды.
Вечно у тебя какие-то истории…
— Что ж, — сказала Делла Стрит, безупречная секретарша, —
дело в том, что у нашей клиентки в сумочке револьвер…
— А ты откуда знаешь? — спросил Мейсон.
— Ну, точно-то я не могу утверждать, — ответила Делла, —
просто передаю вам слова Гэрти…
— Герти, — улыбнулся Мейсон, — сидит себе в приемной, на
глазок оценивает входящих клиентов, а сверх программы выдает еще и особое
мнение о них… У нее, право же, очень богатое воображение.
— Согласна, — сказала Делла, поправляя свои прекрасные ореховые
волосы, — но дело в том, что мисс Эмблер положила в приемной свою сумочку на
пластиковое кресло, и когда она наклонилась за каким-то журналом, то задела
сумочку локтем, а пластик этот скользкий, словно кусок мыла… Сумочка упала, и
ка-ак ударится о пол, стук был такой, как от тяжелого металлического предмета.
Герти говорит, что при этом мисс Эмблер вздрогнула, засуетилась, стала
оглядываться, проверяя, не слышал ли кто…
— А что, Герти не выдала себя? — заинтересованно перебил
секретаршу Мейсон.
— Герти — особый экземпляр, — отмахнулась Делла, — вы же
знаете. У меня такое ощущение, что глаза у нее располагаются по всему телу, но
при этом она сохраняет самую бесстрастную физиономию, и вам ни за что не
узнать, что же она видит..: Ну и вдобавок, воображение у Герти такое, что она
может взять пуговицу и к ней привязать собственно пиджак, а уж потом опишет вам
и фасон пиджака, и что там в его карманах… А содержимое этих карманов всегда
связано с некой романтической драмой — это особая милая черта Герти.
— А как в этом случае? — увлеченно продолжал спрашивать
Мейсон, небрежно вертя в своих крупных пальцах карандаш.
— О, этот случай! — рассказывала Делла. — По версии Герти,
Дорри Эмблер — невинная молодая девушка, приехавшая в большой город. Ее обманул
большой отвратительный зверь-волчище, а потом, заботясь о своем спокойствии,
попросту бросил девушку на произвол судьбы.
Ну а Дорри надумала с помощью револьвера рассчитаться с ним
за вероломство… Соблазнителю теперь придется выбирать из двух зол наименьшее:
либо он женится на ней, либо получит пулю в лоб в Форрест-Лоуне…
Мейсон покачал головой.
— Герти следовало бы разобраться с этой историей детальнее!
— О, но ведь она и разобралась. Герти уже вылепила для этой
love history мужчину и снабдила его всем набором чувств, весьма типичных для
самой Герти…
Итак, по версии нашего многоглазого Аргуса в юбке, мужчина в
этом деле, которым вы, кажется, заинтересовались, — сын весьма состоятельного
промышленника. Его папаша подыскал для своего драгоценного отпрыска богатую да,
видно, не слишком милую невесту…
А молодой человек на самом-то деле влюблен в Дорри Эмблер,
но он не осмеливается ослушаться отца, который, разумеется, прибегнул к
старинной классической угрозе: лишить ослушника состояния… Сам-то юноша, к сожалению,
бесхарактерный, этакий тип папенькиного сынка.
— А как насчет самой Дорри? — поинтересовался Мейсон.
— О, Дорри, согласно версии нашей Герти, весьма решительная
молодая особа, умеет мыслить самостоятельно и не намерена позволять папаше
распоряжаться ее жизнью и разрушать ее счастье… Вы, шеф, конечно, знаете этот
тип женщин, от которых веет чудесный свежий воздух, словно они вошли в комнату
с мороза…
