— Я пришла к заключению, что меня тщательно готовят для
чего-то и что я вот-вот окажусь, как вы выразились, «чайником».
— Возможно, Минерве Минден нужно алиби для чего-либо, —
сказал Мейсон.
— Я тоже подумала об этом. Мы с ней не близнецы, но между
нами, безусловно, поразительное сходство. Только подождите с выводами, пока не
услышите, что произошло на следующий день.
— Хорошо, что же произошло?
— Ну, на следующий день мне велели идти на перекресток
Голливудского бульвара и Западной улицы, перейти там улицу, пройтись один
квартал по Голливудскому бульвару, подождать десять минут, пройтись обратно,
перейти Западную улицу, потом перейти Голливудский бульвар и подняться вверх по
противоположной стороне улицы, снова подождать десять минут, а потом вернуться
вниз по улице и снова пройтись по тому же самому пути.
Я должна была делать это с десятиминутным интервалом в
течение двух часов.
— И вы все прошли? — спросил Мейсон.
— Я прошла лишь часть маршрута.
— Какую именно?
— Примерно на третий раз… да, думаю, это был третий раз,
когда я совершала путешествие вверх по Голливудскому бульвару, я проходила мимо
какого-то магазина, и вдруг какая-то маленькая девочка закричала: «Мамочка, вот
же она!»
— И что же случилось дальше?
— Неизвестная женщина подбежала к дверям магазина, взглянула
на меня, а потом вдруг вихрем выскочила из магазина и бросилась следом за мной.
— А что сделали вы?
— Я шла вверх по Голливудскому бульвару так, как мне было
велено, — этот фотограф стоял там на углу и снимал меня, — а сама думала о
женщине, побежавшей за мной. А потом вдруг почему-то испугалась, прыгнула в
свою машину, которую припарковала рядом в переулке, и уехала так быстро, как
только смогла.
— И когда это, вы говорите, было?
— Это было вчера.
— И что потом?
— А потом я сочла необходимым приглядеться повнимательнее к
Минерве Минден, и чем больше думала над этим делом, тем больше убеждалась, что
меня готовят как двойника для выполнения какой-то зловещей цели. И поэтому я
решила, что должна просто размотать весь этот узел.
— С помощью пальбы в аэропорту?
— Ну, я решила, что мне следует сделать что-то настолько из
ряда вон выходящее и эффектное, чтобы все дело непременно вышло наружу.
— Ну и что же вы сделали?
— Я позвонила по тому номеру, чтобы получить инструкции. И
мне сказали, что сегодня вообще не надо ничего делать. Я узнала, что мисс
Минден собирается лететь в Нью-Йорк. Я проверила, забронировано ли за ней
место, все подготовила и отправилась в аэропорт.
Она была одета в ту же самую одежду, что и я… До этого я
раздобыла револьвер, зарядила его холостыми патронами, добилась, чтобы вы
осмотрели мой шрам от удаления аппендицита, чтобы не возникло никаких сомнений,
кто есть кто… Ох, все это страшно запутано, мистер Мейсон, но это, поверьте,
был наилучший способ, который я могла придумать, который…
— Не волнуйтесь так, — отечески сказал Мейсон. — Расскажите
мне, что же дальше.
— Ну, я добралась до аэропорта, дождалась, пока появится
Минерва Минден и зайдет в женский туалет, а потом я вскочила, выхватила револьвер,
закричала: «Это не ограбление» и выстрелила в воздух. А потом я бросилась в тот
женский туалет. Там внутри несколько душевых кабинок, где посетительница,
опустив монету, могла принять душ, получить полотенца, ну и все прочее. В этих
кабинках гарантировано полное уединение. И вот я вбежала в туалет, швырнула
револьвер вдоль по скользкому полу, бросила в щель монету и вошла в душевую. Я
была совершенно уверена, что Минерва попадет в ловушку, и она, разумеется,
попалась.
— Вы хотите сказать, что она вышла из туалета и была
опознана?
— Да, она вышла из туалета и была сразу же опознана.
Вокруг нее стала собираться толпа, а полицейские начали
допрашивать ее, это сразу же дало ей вполне ясное представление о происшедшем.
— А вы, вероятно, в тот момент полагали, она заявит, мол,
вообще ничего такого не делала, мол, это был кто-то другой, и офицеры поищут в
туалете и обнаружат вас?
— Ну, я не была уверена, что зайдет настолько далеко.
Я полагала, что у меня, так или иначе, будет возможность
выйти из туалета прежде, чем туда зайдут офицеры и примутся искать, но, видите
ли, я была абсолютно не готова к тому, что Минерва Минден сообразит, в чем
дело, и с дьявольским хладнокровием заявит, что именно она палила в воздух…
Мейсон посмотрел внимательно на свою клиентку.
— Она и была той, что палила в воздух, не так ли, Дорри? А
на вас лежала определенная часть тщательно отрепетированной операции, так?
— Честное слово, мистер Мейсон, именно я и была той, что
стреляла. А Минерва приняла вину на себя, и я скажу вам, как вы могли бы все
доказать в случае, если вам придется что-то в этом деле доказывать… Я
опасалась, что если крикну: «Это ограбление», то, даже хоть в револьвере и были
холостые патроны, меня могли обвинить в какой-то разновидности уголовного
преступления, в том, что, размахивая оружием, пыталась раздобыть деньги, или
еще в чем-нибудь. Поэтому я решила проделать все наверняка и завопила изо всех
сил: «Это не ограбление».
Теперь-то я знаю, что большинству очевидцев послышалось то,
что, по их мнению, им и надлежало услышать, и, как они утверждают, личность,
размахивающая револьвером, крикнула: «Это ограбление». Но если вам когда-нибудь
доведется подвергнуть их перекрестному допросу и если вы спросите, а не
крикнула ли на самом деле возмутительница спокойствия, что это не ограбление,
то могу биться с вами об заклад, они тут же согласятся: да, мол, мы именно так
все и слышали…
Но вы же понимаете, как все бывает. Никому не хочется
вылезать вперед и первым говорить, что глупая гангстерша кричала: «Это не
ограбление». Звучало бы довольно глупо и… ну, словом, так вот все и случилось.
Никто не захочет быть первым, но однажды кто-нибудь
расскажет истинную правду, и тогда другие мигом согласятся с ним.
— Так что вы все-таки имели в виду? — спросил Мейсон. — И
что хотите от меня сейчас?
— Я хочу, чтобы вы защитили мои интересы, — ответила она. —
Мне хотелось бы выяснить, что же такое происходило шестого сентября, ведь от
этого дня и пошел отсчет всей заварухи…
— То есть вы чувствуете, что вас готовили как олуха царя
небесного, подмену, «чайника» и так далее?
— Я совершенно убеждена в том, что меня готовили как
двойника, — сказала она, — и меня вот-вот привлекут к ответственности и обвинят
в чем-то таком, чего я не совершала. И если ваши сыщики следовали за мной в
аэропорт, то вы должны знать: стреляла именно я, а уже потом дама, которая
вышла из туалета, эта Минерва Минден быстренько пораскинула мозгами и решила,
что ей лучше взять всю вину на себя, нежели дать разразиться публичному
скандалу с двойниками…
