— Насколько сильным оно было?
— Ох, крайне поразительное…
— Хочу повторить вопрос, — настаивал Мейсон. — Вы опознали
обвиняемую как Дорри Эмблер?
— Возражаю, ваша честь, — воскликнул Парма.
Возражение отклоняется, огрызнулся судья Флинт.
— Да, опознала. Я сказала им, что у них там в комнате сидит
Дорри Эмблер, а потом они убедили меня…
— Не имеет значения, в чем там они вас убедили, — сказал
Мейсон. — Я лишь пытаюсь выяснить, что произошло. Вы опознали женщину,
находившуюся в комнате для опознаний, как Дорри Эмблер?
— Сначала опознала. Да.
— О, так вы сделали два опознания?
— Ну да, мне же сказали… Ох, если вы не велите говорить, что
они мне сказали, то я… В общем, сначала я опознала ее как Дорри Эмблер, а потом
опознала как Минерву Минден…
— Несмотря на то что никогда не видели Минерву Минден?
— Я видела ее фотографию.
— Где?
— В газетах. Потому-то полиция прежде всего вызвала меня.
— Но как полицейские узнали, что вы видели ее фотографию в
газетах?
— А я позвонила им и предупредила, что фотография Минервы
Минден в газете на самом-то деле является фотографией Дорри Эмблер, которая
снимала у меня квартиру…
— И тогда полиция приехала поговорить с вами?
— Да.
— А когда Дорри Эмблер сняла у вас квартиру?
— В мае.
— Так откуда же вы знаете, что это была не обвиняемая, не
Минерва Минден, что не она сняла у вас квартиру?
— Потому что в то время я ее не знала. В то время я никогда
ее и не видела.
— Но вы ведь признали, что не можете отличить ее от Дорри
Эмблер.
— О нет, я могу, мистер Мейсон. После того как я сообразила,
что это всего-навсего сходство, и внимательно изучила обвиняемую, то, как я вам
говорила, сделала второе опознание. Присмотревшись более внимательно, я сказала
тогда, что та, которую я опознала как Дорри Эмблер, была кем-то другим и
выглядела очень похоже на нее, но это была не мисс Эмблер.
— И в тот момент вы были уверены, что мисс Минден,
обвиняемая, не была тем лицом, которое снимало квартиру?
— Да, абсолютно уверена.
— Из-за того что вам так сказала полиция?
— Нет. Совсем, совсем по-другому. Я убедилась сама…
— Благодарю вас, — наклонил голову Мейсон. — У меня больше
нет перекрестных вопросов.
— Вы свободны, миссис Диксон, — сказал Парма. — А теперь я
намерен вызвать на свидетельское место лейтенанта Трэгга, совсем ненадолго,
просто по вопросу опознания…
— Очень хорошо, вызывается лейтенант Трэгг, — провозгласил
судья Флинт.
Трэгг подошел, принял присягу, дал свидетельские показания о
том, что прибыл в квартиру 907 в меблированных комнатах Паркхэрста в ответ на
вызов, обнаружил там умирающего, и тот впоследствии был опознан как частный
детектив Марвин Биллингс.
Итак, что же произошло с мистером Биллингсом?
Он умер.
— Когда?
— По дороге в больницу. Он получил ранение в грудь, и эта
рана оказалась смертельной. Это произошло двенадцатого сентября.
— А как скоро после вашего прихода его увезла «скорая
помощь»?
— В пределах десяти, ну, самое большее — пятнадцати минут.
— Благодарю вас, — сказал Парма и повернул голову к
адвокату. — Вы можете приступить к перекрестному допросу.
— У меня нет вопросов, — развел руками Мейсон.
— Вызовите Делберта Комптона, — приказал Парма.
Комптон, солидного вида грузный субъект лет пятидесяти с
небольшим, осторожно втиснулся в кресло для свидетелей и внимательно изучил зал
суда колючим запоминающимся взглядом.
— Ваше имя — Делберт Комптон, вы проживаете в этом городе на
протяжении нескольких последних лет и являетесь младшим компаньоном и управляющим
делами детективного агентства «Биллингс и Комптон». Верно?
— Да, сэр.
— На вас лежала основная часть работы в конторе, а ваш
компаньон, Марвин Биллингс, отвечал за внешние операции?
— Да, сэр.
— Если высокий суд позволит, — поднялся прокурор Гамильтон
Бюргер, — замечу, поскольку мой младший коллега несколько тушуется, что вот
этот мужчина, свидетель, настроен враждебно. Я хотел бы получить постановление
высокого суда о том, что это — свидетель, настроенный враждебно, и разрешить
нам задать основные вопросы.
— Но он пока что не выказал никакой враждебности, —
рассудительно сказал судья Флинт. — Если же до этого дойдет, вы сможете
возобновить ваше ходатайство. На данный момент высокий суд примет реплику к
сведению. Продолжайте, мистер Парма.
— Вы продолжали заниматься своей работой в этом городе
шестого сентября?
— Да, сэр.
— Были ли вы в течение сентября наняты обвиняемой в данном
деле?
— Ну… полагаю, что так… да.
— Кто вас нанимал?
— Представитель обвиняемой, управляющая ее делами миссис
Генриетта Халл.
— Какова была задача найма?
— Я получил указание поместить в газете объявление,
подыскивающее незамужних женщин с определенной внешностью.
— Вы поместили в газете такое объявление?
— Да.
— Вознаграждение было высоким?
— Тысяча долларов в месяц.
— Что вы делали дальше?
— Я поручил одному из моих оперативников, женщине, снять
номер в гостинице и провести беседы с претендентками.
— Какие указания вы дали вашей оперативнице?
— Возражаю против этого вопроса, — приподнялся Мейсон, — как
некомпетентного, неуместного и несущественного, основанного на слухах и
домыслах, вне пределов, доступных подсудимой…
— Поддерживается, — сказал судья Флинт.
— Хорошо, я поставлю вопрос иным образом, — сказал Парма. —
Какие указания были даны вам Генриеттой Халл для передачи вашей оперативнице?
— Она мне ничего не говорила.
— Она не говорила, что вам надлежит делать? — изумился
Парма.
— Нет, я этого не сказал. Я буквально сказал сейчас, она не
говорила мне, какие указания надо давать моей оперативнице.
