— Обвиняемая так сказала?
— Да, именно так. И вот с того момента она стала веселиться,
как безумная, как все они, психопатки… Ей казалось, что она до конца провернула
удачное дельце.
— И что же случилось?
— Ну, почти сразу после этого зазвонил звонок, я схватил
другой матрац и быстренько поволок его на кухню, там мы придвинули к двери стол
и сложили матрацы так, что все это забаррикадировало кухонную дверь.
Потом мы обождали с минуту, посмотрели, что получится. И вот
тогда обвиняемая впала в панику и решила бежать вниз по лестнице. Я шлепнул ее,
а она закричала. Мне пришлось сграбастать ее в охапку и зажать ей рот рукой.
— Почему? — спросил Гамильтон Бюргер.
— Потому что уже кто-то стоял у двери, мы не могли добраться
до лифта. Этот путь был отрезан. Так что пришлось спускаться вниз по черной
лестнице. Я не хотел, чтобы они добрались до двери кружным путем и схватили нас
там, поэтому мне надо было иметь гарантию, что они все время будут находиться в
квартире и думать, что на кухне кто-то есть, пока мы не ускользнем через заднюю
дверь. У обвиняемой к этому моменту нервы были совсем на пределе.
— И что вы сделали?
— Я оставил дверь за нами открытой.
— А где был ваш партнер, Барлоу Дэлтон?
— Внизу, в восемьсот пятой, присматривал за Дорри Эмблер.
— Продолжайте, что было дальше?
— Ну, этими людьми у двери оказались Перри Мейсон и детектив
Пол Дрейк. Я подождал, пока они прорвутся в квартиру и зайдут в гостиную, а
потом мы с обвиняемой тихонько выскользнули через черный ход, спустились по
лестнице и отсиживались в восемьсот пятой квартире вместе с Барлоу Дэлтоном и
Дорри Эмблер. Дорри Эмблер, правда, к тому времени была под кайфом, то есть от
укола… потеряла сознание.
— Продолжайте, что было дальше?
— Ну, мы стали отсиживаться. Повсюду кругом были легавые,
так что мы просто сидели тихонько, и, поверьте, я до смерти перепугался и
сказал обвиняемой, что если легавые начнут проверку квартир и обнаружат нас,
всех тогда ждет газовая камера, и нечего ей было убивать этого парня!
— А что она ответила?
— К тому времени к ней уже вернулась ее знаменитая наглость.
Она засмеялась, назвала меня птенцом, вытащила откуда-то карты и предложила нам
поиграть в покер.
— И что произошло дальше?
— Мы околачивались там до позднего вечера, а потом
обвиняемая сказала, что наденет одежду Дорри Эмблер, выйдет наружу и поглядит,
свободен ли путь, а мы должны осторожно выглянуть в окно, и, если путь
свободен, она мигнет нам пару раз фарами своего автомобиля, припаркованного
там, у мостовой, и мы можем вытаскивать Дорри наружу.
— А Дорри к тому времени была в сознании?
— Она была в сознании, но в такой полуотключке.
Мы убедили ее, что никто ей не думает наносить вреда, если
она будет в точности делать, что скажут.
— Итак, что же случилось дальше?
— Ну, обвиняемая вышла из квартиры. Она оставила нам
револьвер тридцать восьмого калибра.
— У вас с ней был какой-то разговор, как развивались события
дальше?
— Да, она рассказывала об этом на следующий день.
— И что же рассказала?
— Прямо как назло, она открыла лифт и оказалась в компании с
женщиной и с собакой, которые в это время, видимо, спускались вниз на прогулку.
Причем женщина вела себя так, как будто знала ее, но обвиняемая повернулась
спиной и стояла так перед дверью лифта с видом задумчивым и недоступным.
Собака, должно быть, знала Дорри Эмблер, потому что уловила запах Дорри от ее
одежды, подвинулась и ткнулась носом ей в юбку… Она сказала, что испытала, пока
ехала, поистине тяжелые минуты…
— Дальше, дальше!
— Я аккуратно выглянул в окно, она подъехала на своей машине
к условленному месту и помигала фарами, так что мы знали, путь свободен, и
спустили Дорри Эмблер вниз.
— И что же случилось с мисс Эмблер?
— Мне известно лишь то, что рассказал Барлоу Дэлтон.
— А вы не поехали вместе с ним и Дорри?
— Нет, мы договорились, что он позаботится о Дорри, а я
прогуляюсь по квартире с масляной тряпкой и протру все места, где остались
отпечатки пальцев…
Между прочим, в квартире Дорри Эмблер, где все перерыли
вверх дном, мы все надели перчатки и я повсюду прошелся тряпкой…
— Ну а теперь, — сказал Гамильтон Бюргер, — я задам вопрос,
на который вы ответите «да» или «нет».
Барлоу Дэлтон рассказывал, что сделал с Дорри Эмблер?
— Да.
— Вы позднее связались с полицией, чтобы сообщить, о чем вам
рассказал Барлоу Дэлтон? Имейте в виду, я спрашиваю вас не о слухах. Я не
спрашиваю, что вам рассказал Барлоу Дэлтон. Я спрашиваю о ваших действиях.
— Да. Я связался с полицией.
— С кем именно?
— С лейтенантом Трэггом.
— И что вы ему сказали? Не пересказывайте сейчас, что вы
поведали ему, просто опишите, как было дело.
— Я рассказал ему, что узнал от Барлоу Дэлтона.
— Где сейчас Барлоу Дэлтон?
— Он мертв.
— Когда он умер и как?
— Он умер двадцатого числа.
— Как умер?
— Он был убит полицейским во время ограбления.
— Можете приступать к перекрестному допросу, — сказал
Гамильтон Бюргер, повернувшись к Перри Мейсону и поклонившись ему.
Минерва Минден ухватила Мейсона за рукав пиджака и
придвинулась поближе к его уху:
— Это сплошная ложь, — прошептала она, — от начала и до
конца ужасная ложь. Я никогда в жизни не видела этого человека.
Мейсон кивнул, поднялся и подошел к свидетелю.
— Откуда вам известно, что Барлоу Дэлтон мертв? — спросил
он, пристально глядя свидетелю в глаза.
— Я видел его убитым.
— А где тогда были вы?
— Я стоял с ним рядом.
— Вы были вооружены в тот момент?
— Возражаю против неверного ведения перекрестного допроса, —
сказал Гамильтон Бюргер. — Некомпетентно, неуместно и несущественно.
— Отклоняется, — отрывисто ответил судья Флинт.
— Вы были вооружены в тот момент? — спросил Мейсон.
